Павел Цаплин : Сказка Главы 3 - 4

ГЛАВА 3

И слухи поползли.
И появились доводы,
Что царь хрустальный столб
Поставил так, для повода.
А сам сидит весь день,
Запрятавшись за шторой,
И вертит так и сяк:
“Который? Ну? Который?”.

И за спиной царя
На золоченной спице
Недвижна и нема
Нахохленная птица.

Но будто б взмах крыла
И проблеск желтых глаз
Таят какой-то смысл,
Совет или наказ.

***

Слух - горящий уголёк в пересохшем поле.
Еле видимый дымок. Дале - боле.
Где один в женихи - пять туда же:
“Чем мы хуже него? Лучше даже!”

И ИвАновы братьЯ начали кумекать,
Вдруг из них к царю в зятьЯ кликнет кукарека.
Не сказать, чтобы всерьёз, но не без надежи,
Жениховские банты нацепили тоже.

Вот выводят они коней из конюшни,
А Иванушка к ним - ну конючить:
“И мне бы, братцы, коня. С собой возьмите меня.”

- Куда тебе, дураку, искать у птицы “Ку-ку”?
- Мне царскую дочь не надо - она мне будет не рада.
Кафтан, да пряник печатный куплю себе. И обратно.
- А вдруг как выкрикнет птица? Придется, Ванька, жениться.
- Да нУ вас.

***

Из всех на свете тощих кляч на самой тощей кляче
Въезжает юный наш герой в волшебный стольный град.
И птица вещая кричит (а это что-то значит!).
И все кругом о нем одном (казалось бы) твердят.

Здесь дрессированный медведь, а там - канатоходцы.
Вон балаган, тут шарлатан и что-нибудь еще.
И он глядит во все глаза. И весело хохочет.
Не от того, что дуралей, а просто - хорошо.

Кругом Иванушки толпа - всё всадники, да кони,
Да жениховские бантЫ куда не кинешь взор.
И видит он хрустальный столб с царевной на балконе.
И кляча старая под ним летит во весь опор.

Прыжок. Удар. Синяк на лбу. Ухмылки балагуров.
Царевна, глядя на него, хохочет от души.
Лукавый взгляд зелёных глаз верней стрелы Амура.
И ярко-синие глаза куда как хороши.

Нет! Я - не верю в Первый Взгляд!
Мой первый взгляд обманчив.
Увидеть сразу кто любим – увы, не мой удел.
Но в сказках (думается мне) должно быть всё иначе -
Она увидела его. А он уже глядел.

И вот, пока еще не мысль, но некий проблеск мысли,
Еще не яркий желтый круг, но алая заря,
Теплом наполнила слова “Гляди-ка ты, как вышло...”
А в недоступной вышине стояла дочь царя.

***
ГЛАВА 4

Вернулся Иванушка домой, а там его братья уже рассказывают:

“Приехали в город. Народу тьма.
От царевны все без ума.
Но, посмотрят - и сразу мимо.
Вдруг, кто бы вы думали? -
Впервые без грима -
Наш Ванька! На всех ноль.
Едет гоголем, как король.
Царевну увидел, остановился,
Весь побурел, да как припустился.
Кляча несется, Ванька трясется,
Лбом - бом. Дрожь кругом.
Столб стоит. Ванька лежит.
Народ хохочет.
А он царскую дочь в жёны хочет!”

Посмеялся Иван вместе со всеми таким речам, вышел тихонько за дверь, а там околице, да редким лесочком в чисто поле. Вызвал волшебного белого коня и поскакал.

Быстро мчался белый всадник.
Лес, отхлынув, сторонился.
Крылья мельниц замирали, пропуская.
На две ленты за спиной рвалась дорога.
Белый полдень.
Белый луч скользит по полю.
Белый конь как белой вьюги
Присвист, призрак, приведенье,
Столь внезапное, немое,
Что не сразу восклицаешь:
“Полно, был ли белый всадник?”
Но, как свора за оленем,
С громким лаем, настигая,
Конский топот.
Черной точкой
Вдалеке
Растаял всадник.

Город.
Башня.
Ближе.
Близко.
Надо прыгать.
Вверх.
Царевна
Отшатнулась.
До балкона
Три кирпичика осталось.
Не допрыгнул.
Вниз.
И к лесу.
За спиной все глуше,
Глуше
Рев толпы.

Как молоко был белый конь,
Как облако в окне.
Была расшита серебром
Попона на коне.

Был жемчуг в хвост его вплетён,
В узде горел алмаз.
И грива, как бурун волны,
Поверх коня неслась.

Был строен всадник молодой.
Был бел его наряд.
Поверх плаща пятьсот камней
Горели, говорят.

Остёр был меч. И остр был шлем.
И был он также бел.
Но, к сожаленью, цвета глаз
Никто не разглядел.