Психапатриев : Опьянение-четыре

К этому времени я вполне осознал, что вместо 6 тысяч обещанных американских рублей, придется получить горбатый пиздюль без билета и сопутствующего питания. Просмотрев последнюю «социологию», я пришел к выводу, что пора открывать карты перед кандидатом.

- Степан Адольфович. Жопа. Совсем жопа. Социолог выяснил, что электорат с большей любовью к собачьему говну относится, чем к кандидату Гитлеру.
- А не пиздит ли твой социолог?
- Не пиздит. К сожалению… Михалыч ему пальцы газовым ключем поломал. Все равно, клянется, что истинные данные.
- И что там у меня? На три? На два процента отстаем от фаворитов?
- Ну… если отрицательное значение брать – даже опережаем. У Шеповалова – 43, а у нас - 75 в минусе. Если сложить – больше сотни получается. А вычесть – так 22 процента чистой форы.
- А если не в минусе?
- Если не в минусе, то мы можем за не хуй делать, сделать вас антимэром, Антимагниторойска.
- Может тебе с Михалычем поговорить, пиарщик ёбаный?
- Ну… Давайте хотя бы дня голосования дождемся. Там видно будет…

Степан Адольфович ненадолго ушел в мысли. Пожевал губами спутанную бороду. Хмыкнул, прочистил медвежьим рыком горло. Резко встал и зашагал по просторному кабинету из стороны в сторону:
- Есть у меня, Слава, идея. Опасно. Наказуемо, но вдруг выгорит? Вдруг выгорит? А? – Степан Адольфович вперил в меня безумный от внутренней решительности взгляд – Точняк, поможет, Славка! Поможет! Пошли. Поехали. Мою «Волгу» возьмем. Я за рулем. Иди - садись. Хотя, что ехать? Пешком дойдем. Щас, только фонарик возьмем – кандидат вытащил из своего стола шахтерский фонарик. Гитлер накинул куртку и подталкивая меня в спину, вышел из кабинета.

Мы стояли у обвалившегося входа в поросшую мхом и травой землянку. Адольфович вытащил запрятанную под травой лопату и откидал с порога комья земли.
- Заходи – кандидат ткнул пальцем в деревянную почерневшую дверь, и щелкнул фонариком. Из-за двери пахнуло подвальной сыростью. Вглубь землянки уходил залитый стоялой водой бетонный туннель. Светя фонариком, Адольфыч нашел тумблер, хрустнул им, и вглубь туннеля убежала гирлянда из тусклых лампочек.
- Пошли, не бойся. Там – МАШИНА. Она нам поможет.
- Какая машина?
- Пойдет. Сам увидишь. МАШИНА.

За двухметровой сейфовой дверью открывался просторный грязный, зал с полутемным искусственным освещением. В центре зала, сложенного из отсыревших бетонных плит стояла огромная шумная округлая печь из прокаленного кирпича, вся утыканная датчиками и циферблатами. Из самого центра печи во все стороны расходились толстые разноцветные кабеля, исчезавшие в дырах просверленных в стенах. К самому потолку вела внушительных размеров ветхая стремянка, на самой верхней ступеньке которой, стоял пожилой мужик в грязной пропотевшей робе и списывал показания с огромного циферблата. Внизу, у топки, закрытой заслонкой из толстого стекла на стопке книг сидел второй работник, в такой же засаленной робе и с буденовкой на голове. Все пространство вокруг печи было заставлено толстенными старыми книгами, стопками пожелтевших газет и глянцевых журналов.
- Миша, какой там по нравственности показатель? – орал, задирая вверх голову, человек в буденовке.
- 5 и 2, Сергеич! – Достоевского добавь. Даля. И Тургенева подбрось немного. Только смотри, не переборщи с Федором Михайловичем, тем более с Далем. А то антисемитизм подымается. Да и народности не перехватить бы край – отвечал верхний.
- А что там по духовным потребностям?
- 17, до 18 подбирается. Датчик, падла, поменять бы. Врет, паскуда. Судя по температуре там уже двадцать. Ты весь том Толстова запихал что ли?
- Да, нет. Только 50 страниц. Патриотизму добавить?
- Добавь. Добавь. Симонова маленько сунь. Полкнижечки. Никакой только окопной прозы. И духовности добавь. Библии остались?
- Нет библий. Не завезли.
- Ну тогда «Российской газеты» и «Православного вестника» пиздани. Да так, чтобы закипело. Газет вообще побольше суй. Идейность – главное.

- Что это? Еретиков сжигаете? Фашизмус какой-то, что ли, товарищ Гитлер? – заорал я на ухо кандидату.
- Наоборот! Это – МАШИНА. Она то нам и поможет!

***
МАШИНА ПО ВЫРАБОТКЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ. МВНИ(м)-56Р ГОСТ 4657, многофункциональная.
Год разработки – 1956
Предназначена для выработки и передачи национальной идеи среди русскоговорящего населения Союза Советских Социалистических Республик.
Изготовлена специально для Ленинградской области. С интеллигентским фильтром. Число обслуживаемых – 20 000 человек.
Перерабатывает вербальную и текстовую идею в чистую идеологическую энергию посредством вербаметрических реагентов.
Топливо – бензин, дрова. Современная и классическая литература, периодические издания, аудионосители, вербаметрические элементы Ташкентского вербаметрического завода имени Орджоникидзе.
Способ передачи – беспроводная.
Обратная связь – отсутствует.
Оснащена бескислородным аморальным датчиком.
Переработка идеологии происходит посредством выделения и смешения философско-политических идей в пататетическо-патриотическую энергетику.
Обращаться осторожно!

«При работе не стой под идейным потоком!»
«Снять крышку нравственного фильтра при переработке партийных документов!»
«При повышении уровня пафоса гасить малыми дозами диссидентской прозы»
«Шпенглера не подавать!»
«Оператор! Помни! Толстой во время военных конфликтов – опасен!»

- Вот так она и работает. Мы туда Толстого с Достоевским, да речи правительственные. А она нам оттудова – чистую национальную идею. Идея же – по проводам по телевизорам и радиоприемником – к народу. В виде энергии. Без цвета и без запаха. На том, Россия, мать и держится...
- А материал откуда?
- А макулатуру, как думаешь, зачем принимают? Чушь вам на уши про переработку бумаги все вешают. Все сюда идет.
- И что? По всей стране так?
- Да нет. После 1991-ого позакрывали почти везде. У нас вот осталась. От министерства Печати мы работаем. А ведь еще при КГБ начинали.
- И что, вы Степан Адольфович предлагаете с этим делать?
- А идея у меня, значит, Слава такова…

Продолжение скоро
Психапатриев ©