El Nino & про заек : Когда мы все проснемся

Снился мне какой-то запутанный сон с бесконечным сюжетом, изматывающий и безрадостный. Как-то мне удалось проснуться. Бляяя, как же я вчера нажрался… Все, бросаю пить. Я поднял руку, чтобы стереть пот с лица. А на руке… Что за…
Я буквально подпрыгнул с кровати. Голова немедленно отозвалась дикой болью. Но тогда я думал не об этом. По моей руке медленно полз огромный таракан. И усами шевелил, сука.
Я огляделся. Пиздец! Вокруг кровати, на полу, на стенах, на моей одежде прямо-таки кишели разнообразные насекомые. От ужаса и брезгливости я чуть не обосрался.
Ебаные соседи, - подумал я. Развели бардак. Ладно хоть крыс нет.
Я натянул джинсы, стряхнув с них чертовых тварей, и пошел в ванную. Башка просто требовала ледяного душа. Ебааать, ну и нахуй я так пил вчера…

Закрыв рот обеими руками, я медленно сполз на пол по стене. Невозможно представить, что это когда-то было Риной. Кусок мяса с одним уцелевшим глазом, половиной сиськи и небритым лобком никак не был похож на ту, которую я люблю больше жизни. Густым слоем ее облепляли муравьи, из пизды ехидно выглядывали опарыши, термиты доедали ноги. Я захелбнулся заструившимся потом и…

Проснулся.
Солнце светит в глаза. Заебало. Каждое ебаное утро ебаное солнце светит прямо в глаза, вгоняя в пот и делая невозможный дальнейший сон. Окна на восток. Угораздит же.
Как и обычно после такой пьянки, выступил липкий, вонючий пот. Во рту не то штобы лошади, ишаки какие-то ночевали походу. Или скунсы нассали. Я медленно приподнялся и взглянул на пол. Насекомых не было, слава Богу. А то я нехуйово испугался во сне.

Зазвонил телефон. Звук залез в башку и начал на редкость болезненно летать по черепной коробке, рикошетя о стенки и никак не желая убираться ко всем хуям. Пришлось поднять туловище и трубку.
- Привет, Ром. – Мама, как же. Кто еще.
- Привееет.
- Не спишь уже?
- Нееет.
- Знаешь, - она как-то замялась, - как бы тебе сказать…
- Что?
- Папа… разбился.

Я покрылся гусиной кожей. Как это?
- Чего...?
- На машине ехал, - мама подавила рыдание, - лобовое с Камазом.
- На какой, блять, машине?
- Ну на нашей, Ладе.

Я медленно положил трубку. Во всем этом было что-то нереальное. У нас никогда не было машины.

Из раздумья меня вывел звонок в дверь. Открыл. Ебаный в рот! На меня смотрел отец. Кишки его лежали на полу, вываливаясь из рваной раны на животе, одна нога была просто месивом из костей, крови и мяса. Половины лица не было. Он протянул ко мне изломанные руки и попытался обнять. Я с ужасом отскочил, пытаясь захлопнуть дверь, но папа успел зайти вслед за мной. Он все-таки умудрился меня обнять и что-то уже шептал на ухо. От ужаса я просто не понимал, что он говорит и что вообще происходит. Каким-то образом я оттолкнул его, но он с неожиданной скоростью он вновь оказался возле меня, я успел почувствовать, как его зубы впиваются мне в горло и тупую боль, пронзившую тело.
- Папа, не надо! – простонал я и…

Проснулся.

Сквозь закрытые веки пробивался красный свет, который страшно раздражал мое затуманенное алкоголем сознание. А вот то, что происходило в моей квартире, меня не то чтобы раздражало. Оно меня удивляло и пугало одновременно. Кто угодно бы испугался. По квартире уверенно ходили какие-то амбалы и не очень, методично разнося мебель, посуду и прочие предметы интерьера. Я едва смог приподняться с кровати, как один из них подошел и толчком руки отправил меня обратно в лежачее положение.
- Лежи, сука, и не рыпайся.

Я хотел было ему объяснить, насколько это невежливо и неправильно, но передумал. Как они сюда попали, блядь? Я конечно вчера наебенился, но не такой степени, чтобы приводить в дом этих отморозков. Хватит пить уже, - мелькнуло в голове.

- Чо, сучонок, где твои бриллианты? – классически бритый мужик в кожанке уселся на край кровати.
Я устроился более-менее удобней на подушках и попросил воды.
- Хуй тебе, а не вода, - мужик откровенно ухмылялся. – Говори, где цацки.

У меня сроду не было никаких бриллиантов. О чем они говорят?

- Леха, принеси иголки.
Мне стало плохо. Я блеванул прямо на мужика, котрый не то чтобы охуел от такого расклада, а прямо-таки озверел. Бить он меня не стал, нет.
Он достал из футляра иголки, выбрал самую длинную и толстую.
- Скажешь, нет? - тихо спросил он.
Я помотал головой, не в силах произнести ни слова.
- Ну тогда отвечай за слова, сука, - сказала эта обезьяна, - вчера все хвалился своей охуенной коллекцией.
А как же. Блядь. Напиздел по пьяни, с кем не…
Додумать я не успел. Руку резко пронзила такая боль, что кричать уже не было сил. Иголка зашла под ноготь на три сантиметра.
Они, тем временем, расстегивали мне штаны. Один из них мерзко улыбался и держал в руках что-то наподобие секатора.
- Скажешь, бля, пидор?
Я снова помотал головой. Внутри все окаменело от ужаса.
Он взялся за секатор и начал отстригать мне хуй.
Я зашелся в крике и…

Проснулся.

Темно. Ночь. От пота никуда не деться. Как какой-нибудь ебаный кокон он окутывает тело и заебывает хуже тещи.
Я поморгал глазами. Окружающая обстановка начала все яснее прорисовываться. Компьютер на столе, телевизор в углу, кошка в ногах и гитара на стене.
Голова гудела как, наверное, гудит колокол, когда по нему ебашат этой дурацкой железкой.

По стенке добрел до кухни, приложился к чайнику. Сел на табуретку.
Сколько это может продолжаться? Работы уже нет, деньги подходят к концу, жена с Артемкой ушла. Ребенка бы хоть оставила… Хотя куда мне ребенка… Может, если бы Артемка был тут, я бы не пил так?..

Я поднял глаза на луну, почти полную, что висела в темном небе, безразличная ко мне и ко всему человечеству.
Я бы хотел ЕЩЕ раз проснуться, проснуться там, где мне будет хорошо, где жена никуда от меня не уйдет, и на работе я буду занимать хорошую должность, чтобы сын любил меня, чтобы всегда лето и праздник, хорошее настроение и никакого алкоголя.

Как знать, может эта жизнь – тоже сон? А когда мы все проснемся, все будет лучше, намного лучше…