Шизоff : Склад Гл.5

Или жгуты выбрали меня?

Я не умею мыслить диалектически. Диалектика мне всегда была чужда, а диалектическое единство – противно. Шизофрения переходящая в паранойю. Очень мило! Парадокс обернувшийся парадигмой, да к тому же в корне неправильной! Дичь какая! Нет, теперь я сторонник простоты и ясности, жизнь складская научила.

Рассуждаю так: труд сделал из обезьяны человека, а дальше? Что труд сделает из человека? Сверхчеловека? Возможно. Но не всегда. Из меня, например, труд сделал скотину. Так мне жена и объявила где-то через пару-тройку месяцев. Быстрый виток контрэволюции, Дарвину и не снилось. Ну сказала и сказала, я только плечами пожал. Тоже мне, светоч разума…. Ну а хоть бы и правду сказала? Предположим, я и впрямь оскотинился. Дошёл.

Так.

Что хорошо в скотине, так это её врождённая бестолковость. И терпеливость. Перед скотиной не испытываешь чувства неудобства: скотина - скотина и есть. Человеческое рассуждение, абсолютно человеческое. Скотина, если уж по уму рассудить, тоже чувствительна. Скотина тоже непроста. Она живуча, полезна, по-своему тонка и деликатна. Видели вы корову, навалившую кучу на ноги хозяйке? Не видели. Коня, лягнувшего хозяина в пах? Нормальный конь, если и лягнёт хозяина, то уж не в пах, это точно. Махнёт вскользь, для проформы, но не по яйцам. Зато скотину всякий норовит обидеть, задеть, особенно, когда уже подоил. «Иди, сюда, Фиалка, я тебе хлебца дам…да стой ты…но, но, я побалую!». И хвать за интимное, и давай ручонками туда-сюда….

Нет, господа, вы явно не о том думаете. Я под интимным имел в виду кошелёк. Самое интимное местечко в семейных отношениях. Но плохо, когда интим ограничивается двумя бурными схватками в течении месяца – в аванс и получку. Это уже не любовь, а профанация. А без любви какая семья? Совместное ведение хозяйства? Но ведь это неинтересно и скучно, муторно до тошноты. Ну, и что делать, если муторно? Надо с этим бороться….

-- Подогреться бы надо, - густо выдавил из себя водолаз, - на постоянку перевёлся, башли закапали. Прописаться, типа. Можешь соскочить, конечно. Но тогда уважухи не будет.

Я глядел в его простое лицо и удивлялся сложности умозрения. Он своим простым лицом смотрел в моё сложносоставное, и дивился медлительности. Я искренне не понимал, о чём он мне талдычит. Он на полном серьёзе верил, что выражается по-человечески. Сомнение разрешил Андрюша, диагност в линзах. Пройдя аналогичную школу адаптации, он понял мои затруднения и пришёл на помощь:

-- Надо бы выставить коллективу пару литров. Получаешь как все теперь, а не познакомились, как мужики. Ну, как? Разоришься? Простава будет?

Дело было в получку. Ночь уже перевалила за самые сонные 3.00 – 5.00, народ начал двигаться поэнергичнее в предвкушении грядущей свободы выбора и воли.

-- Да я только рад, - говорю, - не жалко. Просто думал, что уже познакомились….
-- Ещё нет, - хихикнул очкарик, а водолаз улыбнулся всем телом, - значит замётано? По пещерам не разбегаемся, фестивалить будем?
-- В натуре, - отвечаю, - зуб даю!

Они, как те самые два апостола, двинулись по складу с благой вестью, а я, гордый правильным своим базаром, стал прикидывать, во что мне этот карнавал обойдётся.

Здесь небольшая ремарка. То, что я тогда по-людски не базланил, так это означало только пробелы в общем развитии. Папа доцент, маменька на арфе. Жена тоже с претензией. Дочка – вундеркинд. Не отбывал, не сидел. Но вот что касается попить, пусть даже и молча, - это я умел. Страшнее творческой интеллигенции пьют только грузчики на пивзаводе. И пусть посмеивались здешние аборигены в кулачок, считая меня полным ботаником, а не подозревали, с какой экзотикой им придётся столкнуться. Я долго запрягаю, но….

«Они стояли дружно в ряд, их было восемь…». На самом деле – одиннадцать. Не считая пива.

-- Ну, ты даёшь, - сглотнул психиатр, - это же по бутылке на рыло…. И пиво….

Педики засмеялись. Диагност вытер очки, и, надев, внимательно пересчитал ещё раз. Бандит с водолазом выглядели одинаково глупо и счастливо.

-- Пиво – для дам, - пояснил я.

Презервативная Олеся что-то сказала животом. Олеся №2 задумчиво почесала промежность.

-- Я синьку не буду, - заявил басист, - пусть бабы водку пьют, а пиво….
-- Подзавали хлебало, - посоветовал скотовод, - не ты банкуешь.
-- Не, это натуральный триппер – уроемся насмерть, вы чего! – выкрикнул гинеколог.
-- Давайте разделим хлеб-соль, - предложил сектант, огладив бороду, - что бог послал. Всякое даяние – благо!

Зелёные после ночи морды покраснели довольно быстро. Вот, казалось бы, совсем недавно они почти сливались по колориту с кустом, в котором мы сидели, и не за что было зацепиться взгляду, а поди ж ты! Бахнули по триста – кто чистой, а кто ерша – и заглянувшее в наш парадиз раннее солнышко высветило неприглядную доселе действительность в новом свете. И куст притворился той самой яблоней, на которой исключительно выгодно висел сочный багровый плод водолазной ряхи. И с большой головой Олеся заливалась соловьём, и Олеся из клетки смотрела маняще и обещающе, как и её всем известная прародительница. Бандит обнимался с проктологом, андролог со скотоводом. В общем – лев возлёг рядом с ягнёнком, и поставленный лупоглазым прорицателем чужих судеб диагноз гласил: «Ништяк, мужики! Собрались, как люди, наконец!».

Сектант дал чесноку на закусь. Психиатр легко доказал собравшимся, что нельзя подавлять инстинкты. Басист с гинекологом сбегали ещё….

-- Ты хоть помнишь, каким ты заявился?! Катьку напугал до смерти, сволочь!

Жена нависала надо мной рокочущей тучей, а разряды в глазах били прямо в ту часть головы, где и так что-то пузырилось и пенилось.

-- Где ты валялся?! Под каким кустом?!

Куст вызвал некую слабую ассоциацию. Был куст, был….

-- Деньги ты получил? Хотя - что я, право слово, как…ясно всё…. Деньги где, спрашиваю, паразит?!

И тут я совершил страшную ошибку. Я приосанился – если это в принципе возможно, лёжа на полу в прихожей – и сурово, внятно задал вопрос:

-- А почему Тебя волнуют Мои деньги? Замолчи, женщина….

Дальнейшее описывать нет сил. Это и было началом семейного Сталинграда. Было всё, и даже больше этого. Спасла дочка.

-- Что это с ней? – спросил я Катьку, хмуро рассматривая глубокую царапину на щеке.
-- Мама сказала, что ты скотина, - ответила моя защитница и, немного помолчав, с затаённым интересом спросила:

-- Папа, а это правда, что ты идиот?