Мальдорор : Пронзитель

…Запах свежесваренного турецкого кофе приятно щекотал ноздри. Тепло, исходящее от камина, согревало усталые члены. Сделав очередной глоток, он вновь углубился в воспоминания. В мельчайших подробностях перед ним мелькала вся его жизнь – от рождения по настоящий момент, а таким людям, как он (хотя, применимо ли к нему это слово?), всегда есть, что вспомнить…
Родился он много лет назад, в небольшой высокогорной области, располагающейся на стыке держав, культур, и вероисповеданий – католическая Венгрия с одной стороны, и Оттоманская Порта – с другой. Рождение его ознаменовалось небывалым доселе ураганом – ветер выворачивал с корнем деревья, рвал солому с крыш крестьянских лачуг, протяжно стонал в башнях замка его отца, а среди туч тускло светил багровый месяц, подобный окровавленному клинку турецкой сабли. Наречен он был Владом. Счастливый отец, собственноручно закутывая наследника в парчу и меха, не догадывался, какую славу принесет тот древнему своему роду.
Род же его вел свое начало от славного воителя – Басараба Великого – отважного рыцаря и правителя Валахии, в тринадцатом веке отстоявшем независимость своей земли от Венгрии. Однако судьба небольшого государства была очевидна – рано или поздно пришлось бы принять покровительство (а, говоря точнее, признать зависимость) одной из соседствующих держав, ибо как венгры, так и турки постоянно зарились на третью сторону, предполагая расширение границ своих государств.
Потомок Басараба - воевода Мирча Старый - разумно оценил создавшуюся ситуацию, и, поняв, что война на два фронта грозит неминуемым поражением, поспешил признать себя вассалом Турции, избрав из двух зол меньшее – турки были лояльны к чужим вероисповеданием, а уступка Венгрии повлекла бы за собой католизацию всей Валахии.
Придерживался подобной политики и отец Влада – Влад Второй, и, по достижении Владом тринадцатилетия, отправил сына к султанскому двору, в знак преданности. Юный Влад с пользой использовал время, обучаясь различным наукам, искусству, поэзии, но и с младых ногтей впитывая свойственную тому времени жестокость при пытках и казнях преступников. Жизнь плавно текла день за днем, без существенных изменений, как вдруг из дома пришло известие – в результате заговора был убит отец.
Известие в первые секунды парализовало сознание Влада – не потому, что он сильно любил отца, которого не видел вот уже три года, а потому, что он понимал – теперь его жизнь висит на волоске – должность почетного заложника ликвидировалась, и в любой момент его могут обезглавить. За ненадобностью.
Однако султан рассудил иначе. Он не стал убивать Влада – более того – оставил его при дворе, предположив, что лишний претендент на валашский трон всегда может оказаться полезен. Так и получилось впоследствии. Когда венгры усадили на престол своего ставленника, Влад, как законный наследник, предпринял попытку вооруженного вторжения в Валахию, не без помощи турок, конечно. Воцарившись на короткое время, Влад вынужден был вскоре оставить страну, потому как венгры просто так уступать ее не хотели.
Влад, между тем, и не думал сдаваться. Резонно считая валашский трон своим по праву, он ждал подходящего случая вернуть себе отнятое. И случай представился – венгерский ставленник в Валахии впал в немилость, и Влад, уже при поддержке регента венгерского королевства Яноша Хуньяди, с триумфом въехал в Тырговиште. Что бы о нем ни говорили, он умел отвечать добром на добро, и спустя некоторое время помог укрепиться на венгерском троне сыну Яноша – Матьяшу Хуньяди.
Правление свое он начал с необъяснимого поступка: собрав бояр, спросил, сколько каждый из них сменил господарей, и, когда оказалось, что самый молодой знал семерых, сказал – «Век господарский короток из-за постыдных боярских интриг, а коль так, то и бояре не должны жить дольше, чем их повелители», после чего приказал казнить собравшихся…
…Тут он отвлекся от мыслей, сделав добрый глоток кофе. Горячий турецкий кофе! К нему он пристрастился, будучи заложником у султана. Турки…До чего же они амбициозны, пафосно-напыщенны…Послы султана, недовольного провенгерской политикой Влада, даже не соизволили снять фески перед ним – господарем Валахии. Ну да он уж сделал так, чтобы они вообще никогда больше не смогли их снять – велев солдатам приколотить их к головам гвоздями…
И без того натянутые отношения с Турцией, обеспокоенной сотрудничеством Влада с венграми, обострились до предела. Рассудив, что неразумно сидеть, каждый день ожидая нападения султана, Влад первым вторгся на его территорию. Началась жестокая кровопролитная война.
Земля оросилась кровью, воронье закружило над полями. В жестоких боях Влад лично водил войско в атаки, показывая солдатам пример доблести. Немецкие летописцы тех времен нарекли его «wutrich», что означало – «лютый». Соотечественники же именовали его «Цепеш» - «Пронзитель».
Влад «Цепеш» Дракула Третий – таковым было его полное имя. Неблагодарные! Их «приводил в ужас» вид насаженных на колья турецких пленников, а думали ли они, что могло бы произойти, если бы Валахия – ворота в христианскую Европу, этот камень преткновения на пути турецкой экспансии по всему миру, не выдержала? Думали ли те, кто писал и рассуждал о его «зверствах», что творили бы турки на захваченных территориях? Нет - Европа, которая должна быть ему благодарна, вместо этого опорочила его имя в веках!
Благодаря турецким интригам, Влад потерял собственную невесту, которая покончила жизнь самоубийством, после прочтения лживого письма о гибели Влада в сражении – этого туркам Влад не простит никогда.
Казни захваченных в плен противников были обычным явлением того времени – не сажали на кол, так рубили головы. Многие, даже идеализированные полководцы не брезговали этим, не говоря уже о восточных деспотах. А он, в конце концов, воевал не столько за свои интересы, сколько за интересы Европы, сдерживая нашествие турецких орд.
Неблагодарный Матьяш не выделил ни единого солдата в армию Влада, хотя победа последнего была перво-наперво в его, Матьяша, интересах, так как Венгрия располагалась следующей после Валахии. Маленькое же государство не могло сопротивляться империи, войско Влада было разбито, а сам он бежал во владения венгерского короля. Матьяш, в отличии от Влада, не помнил добра, и заточил его в темницу, обвинив в предательстве и сговоре с турками. Более десяти лет томил Матьяш в тюрьме человека, благодаря которому получил свое место на престоле, и выпустил лишь после принятия Владом католичества.
В третий раз вторгшись в Валахию, Влад пробыл там недолго. Он устал от политики, устал от войн, устал от закулисных игр. Как было сказано в летописях – его же солдаты в бою ошибочно приняли его за турка, и закололи пиками. На самом деле он удалился на покой. Ему необходим был заслуженный отдых, пускай и не правителем, пускай и не господарем – он прошел уже через все это, и устал.
Живя среди людей, он с удивлением отмечал популярность своей личности. Ему приписывали свойственные и не свойственные ему черты, повадки и способности. В семнадцатом веке некто Франциск Сторциус выпустил в Вене собрание легенд о нем – Владе, читая которые Влад искренне потешался. В девятнадцатом веке какой-то бумагомарака Стокер и вовсе извратил его образ, приписав тому вовсе уж мифические способности.
Все было иначе. Не так далеко ушел тот же Стокер в начале своего романа, описывая реальные имевшие место быть факты. Вот только в дальнейшем ошибок налепил кучу…ну да ладно – Стокера давно уже нет, легенды о Дракуле перестают вызывать интерес с каждым прожитым столетием, а сейчас…сейчас он вновь ощутил чувство голода…
…Затушив сигарету, мужчина приятной наружности, лет сорока, поднялся из-за столика, расплатился по счету, и покинул помещение кофейни. Сев в дорогую иномарку, выехал на Ленинградское шоссе. Давно уже наступил вечер, и девочки стояли вдоль дорог, как и всегда в урочный час. Мужчина остановил машину, придирчиво осмотрел «товар», выбрал одну – чуть полную украинку с озорными глазами, заплатил, не торгуясь, «маме», и тронулся с места…
На следующий день коротким репортажем в новостях осветилась тема убийства молодой проститутки – Приходько Галины Тарасовны, 22-х лет от роду, проживающей в Москве без регистрации. Что интересно – труп был обескровлен. Полностью.