skinner : Город К. ч.1

Все описанные ниже события произошли со мной в ту прекрасную пору моей жизни, которая органично нашла себе место между окончанием школы и поступлением в университет. Эти два замечательных этапа были преодолены мною не друг за другом, а с некоторым временным лагом. Много чего случилось со мной, пока длился этот неоднозначный промежуток времени, однако сейчас я расскажу об одном весеннем месяце, проведенном мною в Киеве.
Это была весна какого-то определенно не плохого года, стояла солнечная погода, и сезон распития спиртных напитков на улице уже был открыт. Я сидел на лавочке в районе Чистых прудов с бутылкой светлого пива и читал некую спортивную прессу. До отправления поезда оставалось еще несколько часов, и я по привычке заправлялся алкоголем с целью забыться мертвым сном в вонючем плацкартном вагоне, насквозь пропитанном запахами вареных яиц, колбасы и человеческого пота. Просидев всю газету, я оставил ее на скамье и поехал на Киевский вокзал. Послонявшись по зданию, я дождался, когда подадут поезд, прошел через тоннель и занял свое место в вагоне. Я ехал в Киев.

Во время поездки ничего особенного не происходило. Стоит отметить разве что симпатичную девушку, которая занимала место прямо напротив меня. Даже не саму девушку, а парня, который с ней ехал. Тема гопничества в наши дни знакома многим, да не всем. А в то время это направление деятельности и образа жизни молодежи переживало свой собственный ренессанс со своими собственными же рафаэлями, тицианами и веронезе. Этот Рафаэль был в полном трехполосном обмундировании, с патронажем “Балтики №9” и бесконечным запасом жареных семечек, которые он методично щелкал подгнившими зубами, складывая шелуху на столике аккуратной горочкой. При этом он постоянно бросал на меня неубедительно борзые взгляды, в то время как я, отложив книгу, загипнотизированно наблюдал за растущей прямо на моих глазах скульптурой юного Караваджо, состоящей из скорлупок и пивных крышек.
Ночью этот хорёк храпел так, что своими хрипяще завывающими залпами он беспардонно оборвал мой крепкий алкогольный сон. Мне почему-то стало жутко смешно, особенно когда я увидел, что его прелестная пассия с городских окраин лежит с открытыми глазами и сверлит взглядом верхнюю полку, на которой в сладком восьмиградусном забытьи покоилось это чудо своей эпохи. Не выдержав, я вжался лицом в подушку и заржал. Мне подумалось, что девушке в тот момент было, как говорится, безумно больно за бесцельно прожитые годы.
Вот, по сути, и всё, чем запомнилась мне дорога в столицу Украины, куда я ехал без определенной цели, без определенных задач и без определенного места жительства. Первое время приютить меня согласилась моя хорошая подруга Катя, которая в то время училась в Киево-Могилянской Академии.
Как раз в тот самый день, когда я приезжал, у Кати были какие-то неотложные дела в университете, так что встречать меня приехала ее подруга. Выйдя из вагона и впервые в своей жизни глотнув свежего киевского воздуха (если так можно сказать о привокзальном воздухе, имевшем, как и семейство отечественных плацкартных вагонов, свой неповторимый аромат, складывавшийся из запаха пирожков, дешевых сигарет, железных колес стоявших на перроне поездов и чего-то еще, человеческого, едва уловимого, «прощально-встречального»), я увидел ту самую подругу, которая, улыбаясь, ждала меня около вагона.
- Привет, ты – Саша? – спросила она.
- Я! А ты, выходит, Аня, так?
- Так, - Аня, все еще улыбаясь, протянула мне руку, - очень приятно.
- Та же хуйня...
Улыбка у девушки нисколько не поникла, поэтому я бодро продолжил:
- Ну что, каков план действий?
- Сейчас я отвезу тебя к Кате, оставишь вещи, в общем, осмотришься, ее подождешь.
- Поехали!
В городе стояла солнечная погода, и настроение у меня тоже сразу сложилось такое же солнечное. Да, я забыл вам описать девушку Аню. Говорю «забыл», потому как чувствую острую необходимость в описании мною, хотя бы в двух словах, каждой девушки, с которой я каким-то образом пересекаюсь. Необходимость возникает на том простом основании, что я – особь мужескаго полу, всеми фибрами своей незамутненной ахтунгом души полагающая, что на девушек, по-хорошему, как и на сон, должна уходить треть человеческой жизни. С оставшейся третью я так пока и не определился. Так вот, на описании этой подруги своей подруги я особо останавливаться не буду, на то есть свои причины. У меня вообще на все есть причины и объяснения. За это меня еще в школе учителя не особо любили. Например, спросит меня учительница:
- Саша, ты зачем хватал Женечку за платье?
А я ей:
- Люблю я Женечку, Галина Ивановна! Люблю…
- Ну, раз любишь Женечку, то сделай ей что-нибудь хорошее, приятное, а ты ее обижаешь. Вон, посмотри, она плачет, ты ее расстроил.
- В любви не без пертурбаций, Галина Ивановна! – почему-то в шестом классе мне особенно нравились слова «пертурбации», «протуберанцы» и «пубертатный». Я использовал их при любом удобном и не очень удобном случае. Случаи с Женечкой, видимо, были в глазах общественности не самыми удобными, потому что учителя обычно после моих заявлений обращались с жалобами к моим родителям...
Что касается Ани, то она была, что называется, «на любителя». Я не был любителем, вот и все. Что тут еще скажешь.
Киев. Все мои многочисленные последующие посещения этого замечательного города уже так устаканили во мне отношение к нему, что я сейчас и не вспомню, какие у меня были первые впечатления. Поэтому я их выдумаю. Итак, на первый взгляд Киев показался мне не сильно отличающимся от Москвы, разве что некоторые люди на улицах и в метро разговаривали на украинском языке. И еще мне показалось, что киевляне как-то хуже одеваются, чем москвичи, беднее. В среднем. Сейчас уже многое изменилось, и вряд ли такое же впечатление возникнет у человека, который приедет в Киев впервые, но тогда мне так подумалось… А еще город был до подпрыгиваний солнечным, приветливым и приятным на ощупь. Все было какое-то мягкое, цветущее, светлое, а то, что мягким не было, было приятно упругим. Что именно я трогал в первые два часа своего пребывания в городе я, опять же, не помню, но что-то да трогал…
Очень быстро мы добрались до метро Святошин, вышли на улицу, сели в маршрутное такси и через пятнадцать минут уже были дома. Катя снимала небольшую однокомнатную квартиру рядом с парком, где мы в последующие дни часто гуляли по вечерам. Аня, оставив меня одного, укатила куда-то по своим делам. Я посидел на месте, осмотрелся немного, выпил кофе. Включил компьютер, нашел какой-то фильм вроде «10 причин/способов чего-то там». Однако, больше двадцати минут я просмотреть так и не смог. Во-первых, потому что это была страшная муть, а во-вторых, потому что меня одолевало знакомое всем чувство, возникающее при резкой перемене места и обстановки: где-то в кишках мне было до ужаса щекотно, а ещё немного чесались зубы. Более того, впереди меня ждала та самая неизвестность, которая при всей своей притягательности и неоднозначности зачастую становится причиной беспокойного сна даже после напряженных и долгих трудовых будней.
Что меня ждало в этом городе, я не знал, как не знал и то, зачем я туда вообще приехал. Ответы на эти вопросы могло дать лишь время. Поэтому я приготовился ждать. Для начала – свою подругу.