Мимо кассы 2 : АПОКАЛИПСИС В ТРИНАДЦАТИ ЧЕТВЕРОСТИШИЯХ

Продолжаем бессмертную тему пиздострадальчества. Раскопал свой древний стих, сочинённый на рубеже веков. Тогда всякие, мать их, схоласты много спорили: когда наступит пиздец, в 2000-ом или, всё-таки, в 2001-ом году? П-ц так и не наступил (или всё-таки наступил, но незаметно?) Не важно. В тот год у меня были проблемы поинтереснее:

2000
АПОКАЛИПСИС В ТРИНАДЦАТИ ЧЕТВЕРОСТИШИЯХ

Кончался век, а может, не кончался -
Никто не дал ответа на вопрос.
Я к даме через город пробирался
С шампанским, пивом и букетом роз.

Моя душа к ней рвалась и стремилась,
И я спешил с восторженным лицом,
А в воздухе недоброе таилось,
Как будто перед крупным пиздецом.

Вот дом ее, подъезд, этаж, квартира...
Я позвонил, она открыла дверь
Холодная как лед с вершины мира
И деловая как Сиона дщерь:

"Ну, заходи, давай шампанских оба!
А сам не пей, поставь сюда цветы.
Тут у меня шикарная особа,
Она куда приятнее, чем ты!"

Опешив от такого поворота,
Я, прямо скажем, малость охуел:
"Эй, выходи! Кто там на кухне? Кто там?
Явись сюда! Ужасен твой удел!"

А в кухне развалясь на оттоманке
Ссыпая дурь в коробку от конфет
Лежала молодая лесбиянка,
Точнее, лесбиянка средних лет.

Пока я приходил в себя, моргая,
Две девы, как сошедшие с ума
Слились в экстазе - дура молодая
И гостья, умудренная весьма.

В подмогу им пошло и то и это:
Бананы, елка, рухнувший карниз.
И скоро в доме не было предмета,
С которым бы девицы не слились.

Испортив елку и погнувши ершик,
Две ведьмы, возбужденные игрой,
Швыряли на пол мозговой горошек,
Плевались черносливом и икрой.

Стоял, я ничего не понимая,
И думал, от растерянности нем:
"Одна из них слегка "того", другая
Совсем "того", и может насовсем".

Тут пробил час, и фурии едва ли
Насытив свою низменную плоть,
Мочиться все же на пол перестали,
Но стали меня взглядами колоть -

"Зачем пришел? Какая в том причина? -
(А морды были словно кирпичи),-
Ты - не поэт и даже не мужчина,
А посему, любуйся и молчи!"

Сказав такое, две мегеры разом
Уселись на французский пылесос
И улетели, мой оставив разум
Решать о бабах непростой вопрос.