Инфузорий - валенок : Мама. Назад в восемьдесят пятый.

Медленно, шаг за шагом, преодолевая неглубокие лужи, с неподдельным чувством
волнения, я приближался к своему дому. Атмосфера восмидесятых негою просачивалась
в каждую клеточку моего, измученного путешествием, организма. Двигаться по
улицам, практически не изменившимся за двадцать два года, было крайне удивительно
и захватывающе торжественно. Люди, проходящие на встречу, не могли и представить,
насколько они вовлечены в происходящее, и что идущий, оглядывающийся по сторонам,
не по эпохе одетый, молодой человек, творит историю и пленён наивным желанием
исправить ошибки, наделанные им самим в те еще юные годы, когда работа над этими
ошибками, по определению, не могла зародится в пустых мозгах советского школьника.

Кстати в восемдесят пятом я уже в четвёртом классе, престарелая умолишенная классная
руководительница, первые тройки в четверти, тайные посиделки в школьном саду с
неизменной сигареткой, первая влюбленность и первые неуверенные шаги навстречу
взрослой, открывающей все границы, жизни.

Время, которое я смог обмануть, давило своей быстротечностью. Уже прошел час, как
я топчу землю советской страны, а путь проделан, до смешного малый. Соотношение
просторов и времени в недалёком прошлом, оказывается имеет нелогичное значение.
То что кажется близким и доступным, на поверку удалено, и если ты пытаешься ускориться,
незамедлительно приводит к потере минут, Льюис оказался прав в какой то мере, обьяснив
принцип зазеркалья, описав его законы. Гений его бессмертен, Алиса его жива и сейчас в
её образе я пытаюсь воплотить в жизнь теорию относительности. Эйнштейна жаль нет
рядом, его бы это вдохновило на написание теории всего сущего, последней теории
человечества, после которой бог не свыкнется с мыслью о своём неединстве, и карающий
гнев его не будет знать пощады. Как осмысленно понимаешь всё это и тревожишься.
Человек глуп и мелок, время же - могущественно.

Знакомый двор, знакомая хрущёвка. Меня наверняка нет дома. Гонки до истощения на
улице, любимое летнее занятие моего отрочества. Синяк под глазом, содранные колени -
неотъемлемые атрибуты глупого мальчишки, ветренно шагающего по последним
счастливым годам советского наследия. Стремление быть пионером, помогать старушкам,
слушаться родителей были мне ясны и понятны, вдалбливалось это в голову всерьёз и
надолго. Коммунистическая машина дробила сознание советских людей на нужные сегменты,
и с ловкостью использавала их в достижении своих целей. "Честное Ленинское" вчера,
это " бля буду" сегодня. Смешно, и в то же время обидно. Почему именно на моё поколение
обрушились ранения несовместимые с нормальной, умереннотекущей жизнью. Волчьи
законы доминируют и пожирают последние крохи святости, в дикость и варварство
опускается цивилизация, третья по значению ступень развития общества. Страшно...

И страшно представиь, куда заведёт меня это приключение, это годами вымученное
перемещение в эпоху равенства и дефицита. Советские граждане с опаской
поглядывали в мою сторону, на странно модно одетого человека, бесцельно шляющегося
по двору, заглядывающего в каждый уголок их мирной жизни. Мне было интересно всё,
я просто пытался как можно больше вместить в себя той атмосферы, без которой жил
последние шестнадцать лет. Ностальгия ли это? Возможно. И даже больше, это плачь
по детству, по рано ушедшей из жизни матери, по её нежным рукам и тем добрым словам,
которые лились из её уст и проникали в мои сокровенные наваждения, как можно больше
сделать доброго и стремительно красивого в её жизни. Какие слова придут в голову при
встрече, что нужно будет сказать и как себя повести, чтобы не ранить её сердце. Около
двух часов я ходил и размышлял, пока не случилось то, ради чего я здесь...

По моему идет моя мама. Дрожь в коленях заставиа присесть на лавочку. Представляете,
это не передать словами, я вижу маму, молодую, как всегда красивую... фантастика, ей в
восемдесят пятом тридцать два, точно, точно,она мне ровесница, и я не могу поверить. Только
бы её сердце не почувствовало, только бы прошла мимо, я еще не готов к встрече.
Мамочка, пожалуйста иди, у тебя десятилетний сын, у тебя муж (мой отец), ради бога не
смотри на меня, не смотри... но масло уже было пролито. Она остановилась, и предательски
появившаяся слеза счастья и восхищения, скатилась по моей щеке. Её глаза с великим
непониманием происходящего смотрели на меня, было в этом сумасшедшем взгляде всё.
Интуитивная материнская любовь к совсем, в принципе, незнакомому ей человеку подталкнула
её на нелогичный поступок, она подошла ко мне и опустилась на колени. Охваченный приступом
паралича, я оставался сидеть на лавочке.
- Сынок, это ты?
- Мама... мама - я кивнул головой и разрыдался.

Увидеть маму и умереть, по моему я добился своего, зачем дальше жить? Не стоит вдаваться
в философию, эта философия обманчива. Сон, в котором я увидел самого близкого человека,
улетучился. Осталось горькое чувство одиночества и пустоты, липкая тревога закралась в
сердце и пустила корни. Наркотеги, уводившие в беззаботность слепого котёнка, вновь
актуальны. Мир призрачен и люди злы. Мама я хочу к тебе, и мне гадко, не смог оправдать
твои надежды. Я вышел на дорогу и купил билет в один конец. Будьте счастливы...