Kappaka : Волшебные шишки

Ну что, Толян, ты как ваще, с нами?
- А то, ёптить! Чё я, лох чё ли?
Толян – восемнадцатилетний пацан, не то, чтобы боялся. Просто несколько опасался предстоящего потребления семян из созревших шишек белладонны – дурмантравы. Его дружбаны, уже не единожды вкушавшие плоды сего прекрасноцветного растения, рассказывали о чудесах, которые вытворяет с сознанием содержащийся в "волшебных шишках" беладонин и глюкозид метилэскулин.
Макс – самый старший из компании – весной он вернулся из армии и сейчас "оттягивался по полной", взял на себя роль гуру.
- Самое главное, Толян, ты семки тщательно разжуй и кашицу эту не глотай, как дураки нихера неграмотные делают, а под нижнюю губу положи. Ты если семки проглотишь, травануться можешь или ещё хуже – рехнуться наухнарь. Так вот, под губу положил, минут десять-пятнадцать подержал и выплюнул.
Толик понимающе кивал башкой на манер циркового коня.
- А слюни глотать можно?
Как-то раз он попробовал нацвай, но, пренебрегши советом бывалого, проглотил слюну и потом ему было вельми херовато.
- Слюни?
Макс, не ожидавший такого вопроса, на минуту впал в мыслительный ступор. Кадык его несколько раз дернулся, как будто его хозяин пытался горлом вспомнить, можно ли глотать обогащенные белладонной слюни. Без уверенности в глазах сказал:
- А хер его знает. Глотай. Я – глотаю… вроде. Единственное что, так это не кури, пока семки под губой.
Вводный инструктаж был пройден, в подставленную Толиком ладонь легла четверть "волшебной шишки". Другие же взяли, кто по половине, кто по целой. Толик недопонял, почему его обделили, решил уточнить:
- Слышь, Макс, а чё так мало?
- Толян, мы ж не хотим, чтобы тебя в дурку упрятали или того хуже – белые тапки одели. Прихавай это. Если не возьмет – добавим.
- Ну, ладно, тебе видней.
Толян спорить не стал, но обиду затаил.
Семечки оказались горьковатыми на вкус, как яблочные, но горечь быстро прошла. Прошли и пятнадцать минут. Обезвкусившая уже масса была выплюнута в ближайшие кусты и вся ватага – человек двадцать, если считать девчонок, отправилась на ближайшую базу отдыха. Там проводилось ежевечернее культурно-развлекательное мероприятие под громким названием "дискотэка". Реально – это была одна из столовых базы, из которой были вынесены столы и стулья, стоявшие здесь же в коридоре. Помещение освещалось несколькими попеременно мигающими желтый-зеленый-синий прожекторами, стыдливо изображающими собой светомузыку. Так же наличествовал запылившийся местный киномеханик дядя Коля, ставший DJ. Он не особо ловко менял кассеты в старинной деке, подключенной через ламповый усилитель к мастодонтоподобным хрипящим и грюкающим колонкам.
Но такое положение вещей вполне устраивало школьников, приехавших из далеких северных городов на гостеприимный Черноморский берег. Ну, а местным пацанам, из которых на восемьдесят процентов состояла компания, не надо было и того. А надо было им всего ничего. Подцепить этих самых северных школьниц, пошляться с ними по берегу моря и, если повезет, с одной из них совокупиться в близлежащих кустах. Потом рассказывать пацанам, "как завалил куклу" и под сальные смешки товарищей рассказывать в деталях, как именно её заваливал и топтал.
Одному – Саше "гусю" – повезло больше остальных. Он дефлорировал какую-то убогую замухрышку из Солекамска и теперь на все рассказы остальных лишь презрительно сплевывал сквозь зубы. Он даже две недели после сего акта не стирал свои модные светлые джинсы – демонстрировал присохшую кровь. Ему завидовали.
Ну и, конечно же, любили пацаны выпить вина "Анапа", покурить конопли и, когда-никогда, прихавать белладонны.
- Макс, чё-то не прет. Точняк, мало захавал.
Толик, с обиженным лицом, попытался оторвать своего старшего товарища от склеивания смазливой сибирячки. Тот, с большой неохотой, повернул к нему свою голову с пока ещё ясными глазами и сказал:
- Пять минут. Ща, с дамой договорю.
Девчонка, который было, ну никак не больше шестнадцати, при слове "дама" довольно хрюкнула и вперила обожающий взгляд в своего великовозрастного ухажера.
Толик не обиделся. Ему захотелось пить, но ещё больше - пИсать. Спускаясь на первый этаж, где находился санузел, скрывшийся за обшарпанной дверью, Толик думал только об одном: почему ему дали такую маленькую дозу? Не уважают? Насмехаются над младшим товарищем? Решили подшутить? С этими горькими думами он потянул на себя дверь туалета и обмер…
Перед ним стояла стена воды. По её вертикальной поверхности пробегала легкая рябь, а на уровне головы даже вставали маленькие беспокойные волны с белыми барашками на гребнях. Толик вдруг очень остро осознал… Нет – прочувствовал всем своим существом, что стоит ему совершить резкое движение, как вся эта кубатурная масса, заполнившая собой весь туалет, хлынет, смывая всё на своем пути. И его в том числе. В первую очередь.
Он очень-очень медленно поднял согнутую в локте руку. Выставил указательный палец и очень аккуратно ввел его в переливающуюся стену. Вода охватила перст, она, вопреки Толиковым ожиданиям, оказалась не холодной, но и не горячей. Она была именно той температуры, что палец не смог ощутить её тактильно. В это же время визуальный ряд показывал, что вода, уцепившаяся за палец, никак не хочет отпускать его из своих объятий. Толик потянул руку на себя и вода стала нехотя, густо с него скатываться, тянуться за ним, неохотно возвращаясь в общую массу крупными каплями. Извлеченный палец оказался абсолютно сухим.
Тогда он решился на более смелые действия, тем более, что естество не уставало напоминать о себе всё более тяжелеющим и ноющим пахом. Распрямив ладонь, он стал потихоньку просовывать её наподобие магнитного ключа в колышущуюся толщу. В этот момент из-за угла вышел какой-то парень лет двадцати. Увидев вщемляющегося в распахнутую настежь дверь парня, он на секунду замер, но после короткой паузы возобновил движение. Толика прострелила молния осознания – ещё один шаг беспечного, ничего не подозревающего незнакомца и – всё!
Он не мог пошевелиться, чтобы прогнать его жестом, не мог крикнуть ему об опасности. В отчаянии, он состроил такую гримасу и так зашипел на бедного парня, что тот, даром что старше и здоровее, без лишних вопросов развернулся и направил стопы свои в сторону выхода на улицу. Посчитав, вероятно, что справление малой нужды в близлежащих кустах акации будет идеальным решением в данной ситуации.
Толик, тем временем, всё-таки прокрался сквозь водную преграду. Перед тем, как внести голову за границу открытого воздуха, он набрал полные легкие воздуха и задержал дыхание. Ведь там дышать будет нечем. Но тут его ожидал сюрприз: воды в санузле не было! Да и сам водный барьер, вполне логично, исчез, стоило его преодолеть.
Обрадованный неожиданным избавлением, молодой человек шумно выдохнул, вдохнул полной грудью хлорный воздух общественной уборной и сделал шаг в кабинку. Здесь его ждала ещё одна порция шока.
Архитектора, да – именно архитектора, а не проектировщика, создавшего этот санузел, надо было наградить высшей наградой за абстрактность мысли и непривязанность оной к окружающей реальности. Унитаз стоял перед ошарашенным страждущим мочеиспускания, но для того, чтобы его увидеть, надо было задрать голову. Сей фаянсовый предмет обихода, вещь непременно, порой в разных формах, сопутствующая каждому цивилизованному человеку на протяжении всего его пути от колыбели до могилы, незаменимый инструмент превентивной гигиены, история которого насчитывает более пяти тысяч лет – унитаз, был смонтирован на потолке. Такого история ещё, абсолютно точно, не знала.
Унитаз был смонтирован на потолке. Соответственно, для того, чтобы в него помочиться надо было прогнуться назад, чтобы струя, летящая вверх… а именно туда она и полетит, потому что, полети она вниз, Толик обоссал бы пол, а этого он не мог себе позволить ввиду врожденной интиллегентности. Он прогнулся назад насколько мог, чтобы не замочить футболку и, скосив голову набок, целясь одним глазом в центр заветного фарфорового овала, пустил струю.
Вновь обманув все его ожидания, струя, повинуясь неумолимой гравитации, потекла вниз. Прямехонько туда, куда целился меткий, если не сказать – снайперский, глаз. И это было правильно, верно и логично. Однако, прогиб в спине сохранялся до полного опорожнения мочевого пузыря во избежание эксцессов.
Оправившись, Толик пошел к Максу, до сих пор беседовавшего с той же самой бледнокожей барышней. Правда смотрела она на него уже не обожающе, а чуть испуганно. Макс гладил её по голове и говорил что-то, от чего глаза героини его сегодняшнего вечера все более и более округлялись.
- Слышь, Макс, ну чё, пойдем ещё семок прихаваем?
- Че не прет? Меня уже потащило.
Сказал он, блаженно щурясь на Толяна.
- Да ваще никак! Говорил же – сразу надо было больше жрать!
©Kappaka