matv2hoda : Привычка

Ко всему привыкает подлец-человек. Помню, когда первый раз мне довелось разделывать курицу, я рыдала крокодильими слезами. Отрезала ощипанной птице ноги, крылья, жмурилась и всхлипывала. А потом ничего, привыкла…

Из тайги приносят только что убитую птицу. Обычно это рябчик, куропатка, тетерев или глухарь. Птица еще теплая. Теплая и мягкая. Она красивая, и к ней приятно прикасаться. Ее глаза закрыты, похоже, что она просто спит.
Ставишь кипятиться воду. Укладываешь птицу на большую разделочную доску. Разглядываешь недолго. Потом зачем-то вздыхаешь и говоришь: «Прости». После чего небольшим топориком отрубаешь ей голову, крылья, хвост и голени.
Основание хвоста можно засыпать солью, а сам хвост повесить на стену. Веер, трофей. В детстве мы ими обмахивались, изображая великосветских дам. Из отрубленных глухариных лап торчали жилки. К одной из них привязывалась нитка. Тянешь за нее, - лапа распускает когти. Очень подходящая вещь, чтобы исподтишка пугать одноклассников.
После топора берешься за ножницы. Делаешь надрезы по внутренней стороне нижних конечностей. Это называется «штанишки». Затем опускаешь пернатую тушку в таз и заливаешь уже подготовленным кипятком. Сначала по кухне, а потом и по всему дому разносится густой запах тайги. Зоб птицы набит брусникой, еловыми иглами и кедровыми орехами. Вода становится красной.
Минут через пятнадцать шкурку уже можно снимать. Стягивается она легко, почти без усилий. И только в районе спины сидит крепче. Там шкурка сдергивается короткими резкими движениями. Кое-где на внутренней стороне кожи остаются кусочки мяса.
Больше всего в этой работе раздражают даже не окровавленные по локоть руки, а то, что пух разлетается всюду, липнет к телу, залетает в нос и рот.
Подготовленная тушка разделывается так же, как и куриная. Но при готовке лучше не добавлять приправ, чтобы не «убить» специфический лесной привкус.

Я делаю это, не испытывая ни удовольствия, ни ужаса. Я делаю это ловко и быстро. Я делаю это одна и в компании зашедшего на огонек приятеля. Я делаю это нечасто.
Чаще я захожу в супермаркет и беру бледное филе в вакуумной упаковке. Мясо птицы, никогда не ведавшей чувства полета и вкуса брусники. Всю свою короткую жизнь она сидела в клетке и питалась модифицированным комбикормом. И ее мясо я буду есть. Все едят, и я привыкла. Привыкла ко всему, что ненавидела в детстве: запаху табака, вкусу алкоголя, выхлопным газам, многоэтажкам, спешке. Короче говоря, к искусственной среде. Я теперь обитатель мегаполиса: дышу отравой, ем отраву, пью воду из под крана. И все равно я проживу дольше среднестатистического жителя родной деревни, который, скорее всего, тупо и окончательно сопьется к сорока годам.