Blaberus : В корм не срать!

Довелось мне как-то в студенческие годы зарабатывать на жызнь в зоомагазине. Работа была специфическая, ибо ат жывнасти всякай магазинной можно было ожидать любых падлянок, да и коллектив был тоже ебнутый на всю голову, однако веселый как пездетс. Много чего забавного происходило в ту пору, но особенно запомнился мне следующий случай.

Естессно при магазине вертелась куча кошек. Ибо хули, хазяйева - рибята жалосливые, жывотинку всякую любят шо песдец. Вот и нападбирали пириодически на улице всяких никому в хуй не впившихся хвостатых тварюг. Оказавшись в магазе кошаки впадали в прастрацыю от обилия дармовой жрачки – пакеты с развесной хавкой стаяли рядом с прилавком и держать их закрытыми всем было сильно вломы. Ахуевающие от такого расклада блохастыйе немедленно начинали размножаццо. Все бы ничего, но мелкая кошачья сволота, савершенно нипанимала сваего невъебенного щастья в отличии от умудренных жызнью помоешных родоков. И пажрамши вместе с ними из пакетов халявных ништяков начинала вести сибя крайне неинтеллигентно - недолго думая в те же пакеты справлять свои естессвенныйе патребности, то бишь срать по-простому. В общем-то мелкое кошаковое гамно, перемешанное с кормом, какое-то время было вполне себе незаметно, но недель так через пару дотошные старушки-пакупательницы начинали подозревать неладное и скандалить.

Ситуацию спас ветеринар Паша, который от нехуй делать пастаянно херачил пиво в падсобке и периадически ат скуки кансультировал тех же старушег, рассказывая им как выводить у кошечег/сабачег блошечег/глистиков, моментально сжирая мозг нещастных абилием латинским терминав и русскава мата. Паша был песдетс каларитнай личнастью. Здаравенный небритый мужыг в вечной футболке с бивисом-энд-баттхедом на объемном жывате и савершенно съехавшей па возвращении из чечни крышей, но очень романтишный глубако в душе. Лечить зверушек Паше очень нравилось, но пачему-та, как правило, зверушки после произведенных над ними добрым дохтуром айбалитом манипуляций, неблагодарно дохли. Паша расстраивался, сильно мрачнел и впадал в прадалжытельные запои. Все как могли утешали его, обещали, что в следующий раз у него все непременно получицца и неблагадарное мехавое цуко марская свинка или исчо какайа крыса абизательно выживет, и пережывет самого Пашу, евойных детей, и даже внуков. А за глаза посмеивались и ласково называли его просто - «Доктор Смерть».

В защиту Паше нада сказать, что единственная успешная аперацыя им все же была праизведена. Как-та па сильнай пьяни халодной зимой Паша падабрал на улице беспризорную кошку, решимши, что у несчатнава жывотнага отморожен хвост и иво нужна просто таки срочно спасти от неминуемай гибели. Мужыг сказал – мужыг сделал. И мастерски купировав хвост пытающейся отбиццо из паследних сил скатине, с чувством выпалненново долга завалилсо спать. Правда, проспавшысь, Паша был сильно удивлен обнаружив в хате два предмета – кашачий хвост и бесхвостнаго кошака. Но вместе с тем и обрадован, что жывотнайе не здохло в результате произведенного оперативного вмешательства. В доказательство сваей прафессианальной састаятельности кошак был доставлен Пашей в магазин, гордо прадеманстрирован акружайущим и аставлен жыть вместе с астальными тварями.

Аднако вазвращаясь к несазнательным мелким кашачьим уебанцам. Паша, заибавшись доказывать вместе с астальными сатрудниками прилавка дотошным старушкам, что корм совершенно ахуительный и именно таким должен быть на вид и на запах, и даже в доказательство, рискуя сваим здаровьем, сожрамши самолично на глазах покупателей пару горстей корма, перемешанного с котеночьим гамном, решил прафессианально утвердиццо и решить праблему самолично. Опосля закрытия магазина, Паша подкараулил очередного кошачьего сволопета, завершившего акт дефекации, нежно ухватил оного за шиворот и начал вдумчиво тыкать его нежным катеночьим еблом в гамно, равновмерно распределяя втарое па перваму. Для пущего эффекта Паша склонялся к маленькаму кашачьему ушку и страшным голосом на максимальной громкости орал в оное «В КОРМ НЕ СРАААААААААТЬ!», так, что в магазине дребезжали стекла, а у нескольких прахадящих паблизости старушек случилсо инфаркт. Всем присутствующим в момент приучения жыватного к порядку в общем-то тоже было нихуйово жутковато, и если у кого-то и была до этого шальная мысля смеха ради насрать в корм, а потом поржать на тему, что совсем мол твари меховые ахуели – срут больше чем весят, то она сразу отпала как несавместная с жызнью. Но на этом працесс был савершенна ни закончен. Удовлетворившись равномерностью слоя гамна, нанесенного на кашачью морду, Паша атнес кутенка в сартир и тщательна пад струей лидяной вады, пущенной с невъебенным напором, отмыл катеночье ибало. Нежно заглянул твари в глаза и вкрадчиво произнес «Ты понял? Да нет, ты похоже нихуйа не понял». После чего павтарил вышеописанную працедуру «в корм не срать! – ты понял?» исчо два раза.

В общем, в итоге, все считающие, что кошка жывотнайе безмозглайе и не поддающееся дрессировке, были в корне посрамлены. Ибо после проведенной Пашей васпитательной работы мелкие кашаки походу вообще перестали срать. По крайне мере кашачьиво гамна не было более замечено ни разу не то что в корме, но и на всей территории магазина. А гарадское население, пражывайющее в радиусе ста метрав ат магаза, потом месяц мучилось запорами и чуйством непонятной тревоги при словах «срать» и «корм». Паша стал геройем магазиннава масштаба и получил отдельный респегд от хазяина саседней аптеки за подъем прадаж слабительного. Правда длился Пашин триуиф недолго, до ачередного садистки залеченного до смерти хамяка. Зато Пашу перестали называть обидным погоняловом «Доктор Смерть», а звали теперь только задорным и жызнеутверждающим «Паша - В Корм Не Срать».