Лев Рыжков : Вечность (часть III-a)

Начало здесь: http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=18032 и здесь: http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=18101
04
В Мишиной жизни вдруг начались сложности, которых раньше не было.
Его сторонились на работе. На обед он стал ходить один. Рядом с ним часто оказывалось свободное место, а за другими столами тем временем - теснились. Те же, кто все-таки садился рядом, кушали свою еду без особого аппетита.
Затем возникли проблемы с Люсей. Однажды она неожиданно разрыдалась перед телевизором. Показывали старый фильм про Али-Бабу, советско-индийского производства. Принцессу похитил паук и унес в свое жуткое логово. И вот на этом месте у Люси началась слезная истерика.
Миша занервничал. Когда Люся хотела, она могла вывести его из себя. Играючи могла, запросто. Он стал трясти жену за плечи. Люська визжала и царапалась. Обычно они ссорились по-другому. Люся могла покричать, уйти в ванную. Но чтобы вот так вот, в драку лезть? Это было что-то новенькое.
И даже не дала. Вот это было по-настоящему странно. После хорошего, с воплями и матом, скандала супруги обычно занимались сексом с обоюдным удовольствием.
- У меня болит голова! - заявила Люся.
Врала.
Потом в ванной, на полочке, появилось душистое мыло. Дороже того, что обычно покупали. Миша возмутился, но сделал вид, что не заметил. Хотя такая расточительность его бесила.
Однажды они собрались в театр. Точнее, в дом культуры, где был спектакль «Кыся» с Нагиевым. Миша уже успел надеть костюм, а вот Люся все еще красилась. В халате и бигудях сидела у трюмо. Не торопилась, хотя начинался спектакль уже через сорок минут. А ведь еще и ехать надо было. Миша нервничал, расхаживал в тапочках (ботинки пока не надевал) по квартире.
Когда он пошел покурить на балкон, то заметил, что жена вдруг достала из халата какой-то аэрозоль, пшикнула им и быстро спрятала в халат.
Курить Миша вдруг передумал. Вошел в комнату. Он подошел к Люсе, запустил руку в карман, достал баллончик.
- Что это? - спросил он.
Люся наладилась было зарыдать, но не стала. И правильно, что не стала. Косметика-то - дорогая, «Живанши». Не фиг переводить.
Аэрозоль оказался освежителем воздуха. «Из сортира взяла, - определил Миша. - Рядом с ёршиком стоял. На хуя, спрашивается?»
- Что это? - повторил он.
- Мне показалось, что ты… Ну, пукнул…
Врала Люся неубедительно. Мише вдруг захотелось ее ударить. Люся это каким-то образом тут же поняла, испугалась.
- А когда это я бздел в квартире?! - заорал он. - Когда? Даже под одеялом не бздел! Всегда, как культурный, или в сортир, или в другую комнату выходил!
- Ну, Миша! - Люся опять попыталась выдавить слезу.
Что-то скрывала.
- В чем дело? - рявкнул Миша.
И жена рассказала ему, в чем дело.
От него стало вонять. С тех пор, как Миша совершил диверсию с эссенцией в кондиционере. Точно тогда.
- А что ж ты молчала? - взвыл Миша. - Сказать не могла?
- Думала: вдруг обидишься.
- Дура!
- А сам разве ничего не чувствовал?
Миша хотел что-то возразить. Но вдруг понял: действительно что-то чувствовал. Вонь. Понимал, что капнула пара капель из пузырька-то на костюм. Думал, что никто не замечает. Только он. А на самом деле, выходит, что от него - разит? Так, что ли? Ну, дела…
- Я-то, допустим, и чувствовал, - сказал Миша.
Такого рода разборки с женой надо было завершать каким-нибудь жестким наездом. Ткнуть, так сказать, носом. И повод подвернулся практически немедленно.
- А почему ты меня этой хуйней сортирной брызгала? - процедил он. - Что, одеколону пожалела?
- Да! Дорогой ведь он, - сказала жена.
…Перед выходом в театр Миша обработал рубашку и пиджак одеколоном. И плевать, что скоро кончится.
В доме культуры, где шел спектакль, Миша почти было успокоился. Соседи по ряду вроде бы реагировали спокойно. Не обращали на Мишу никакого внимания. Правда, тетка, что сидела двумя креслами правее, обмахивалась газетой и фыркала. Но мало ли отчего она так делала?
Иллюзии развеялись, когда студенты, сидевшие прямо перед Мишей и Люсей, стали потихоньку шпынять толстяка из своей компании:
- Охуел, что ли, в театре пердеть?
- Да не пердел я! - тонко и жалобно отбивался толстяк.
Миша взмок. Остаток спектакля прошел, как в тумане.
Люся зачем-то потащила его к Нагиеву, брать автограф. Нагиев едва уловимо морщился, подозрительно смотрел на Мишу. А наш герой стоял, ни жив, ни мертв. Но артист - он все-таки культурный человек. Замечаний не делал. А ведь мог бы…
05
Бабкину квартиру Миша все же сдал. Долго не везло, хотя и двухкомнатная, и почти в центре города. Люся хотела тысячу долларов в месяц.
Но оказалось, что на риэлторском профессиональном жаргоне такие квартиры называют «битыми». Точно, как автомобили. Много за нее не выручишь, и другим попользоваться тоже не отдашь задорого.
С горечью и некоторым ужасом Миша осознавал, что цена на их законную жилплощадь падает. Похожая на строгую учительницу риэлторша объяснила Мише, что больше 800 у.е. за квартиру лучше и не просить. Не дадут. Хотя по всему городу недвижимость дорожает. И ладно бы - просто бардак и отсутствие ремонта. За это скидывается не более ста долларов. Но вот запах - проблема серьезная. Риэлторша обещала постараться. И вроде бы приходили какие-то люди, осматривали жилье. Но жить здесь не хотел никто.
Мише вполне обоснованно казалось, что эта ебаная маклерша его просто дурит, что ей отчего-то противно водить клиентов на его жилплощадь. Она, в конце концов, увиливала от своих прямых обязанностей!
Конечно, Миша, в итоге послал риэлторшу на хуй (давно надо было так поступить). И сам нашел жильцов.
В квартире поселилась артель таджиков (тех самых, у кого Миша просил когда-то кувалду). Запах их, казалось, не раздражал. Таджики готовы были платить за жилье $500 в месяц. Было будущих жильцов с десяток, а то и полтора. Цена казалась Мише оскорбительной. И ему удалось выторговать условие: он закроет вторую комнату. Мало ли зачем? Может, он баб каких туда водить будет? А вдесятером таджики прекрасно и в одной комнате поместятся. Договаривался Миша с мужиком из ДЭЗа, Петром Семенычем. Тот имел влияние на районе. Обещал, что никаких участковых. И за жилье сам Петр Семеныч будет платить, а у гастарбайтеров - из зарплаты удерживать. Хорошо договорились. И Миша, как хозяин, тоже был доволен.
Хоть так, но добился своего…
06
План сегодняшних действий созрел у него в метро, когда он ехал в ДЭЗ, к Петру Семенычу, за деньгами. Миша купил в автомате «МК». Читал всегда с конца. Но вот на объявления девочек по вызову внимания не обращал. А тут - обратил.
Неожиданно Миша испытал чувство, подобное тому, когда у него сходился пасьянс «Косынка». Ведь у него будут деньги. Так? Так. Есть хата. В ней одна комната - свободна. Ебаться Мише хочется? Да еще как! Люська о супружеском долге ведь и не вспоминает в последнее время.
Так за чем же дело стало?
За деньгами. Их было жаль. Но ведь и стоит-то эта услуга населению вряд ли больше ста долларов! И все равно - на дороге-то не валяются.
Миша вышел из метро и решился. «Тварь я дрожащая, или право имею?» - вспомнилось из школьной программы. Он ведь не просто бабу выебет. Он еще и себе кое-что докажет. Что не утратил он еще человеческого облика. Да и заодно территорию пометит. Чтобы знали квартиранты свое место.
Когда Петр Семенович передавал ему деньги из сейфа, то зажимал нос платком. Простыл, наверное.
Если бы!
- Жалуются таджики, - говорил Петр Семенович. - Говорят, жизни никакой. Воняет, говорят, словно ишак в вентиляция подох.
Манеру выражаться дэзовский начальник, похоже, подхватил у подчиненных.
- Говорят: «В вагончик хотим!» Что делать, Миша?
- А что надо делать?
- А вот что. Вторую комнату отпирай.
- То есть как? - возмутился Миша. - За те же, что ли, деньги?
- Нет, блядь, доплатим! Конечно, за те же.
- Не пойдет, - сказал Миша.
- Тогда снижай цену. Триста долларов в месяц.
- Ну, уж нет!
Спорили долго.
- Зачем тебе вторая комната? Ты же туда и не заходишь?
- Я… Вдруг мне телку привести надо?
- А что ж ни разу-то не привел?
- Я сегодня… сегодня приведу!
И действительно, решил Миша, так тому и быть!
Потом еще и торговались. Сошлись на $350.
- С паршивой овцы, хоть шерсти клок, - успокаивал Петр Семеныч.
Из ДЭЗа Миша выходил, клокоча от ярости. Наебали его, ясен хуй. Но что ж теперь поделать?
Он достал мобильный и решительно набрал телефон из газеты.
Девушку ему привезли к подъезду. Миша к тому времени успел уже выпить две бутылки крепкой «Охоты». Охранник оценил Мишины параметры, благосклонно кивнул.
Вышла девушка. Веселенькая толстушечка.
- Привет, зая, - сказала она Мише.
Улыбнулась.
В последний момент Миша передумал сильно тратиться. Оплатил минет. Тот стоил тысячу рублей. Тоже не мало.
Они пошли ебаться.
07
Мише долго не хотели открывать дверь.
- Кто тама? - робко спрашивали из-за двери.
Не верили, что хозяин.
Миша пригрозил ментами.
Впустили.
Вонь, доносившаяся из-за двери, не обволакивала, не подкрадывалась исподтишка, не вползала украдкой в ноздри. Она резко и коротко, по-боксерски наносила удар в нос. Горел нос, слезились глаза.
Миша был пьян и храбрился. Обнял за плечи девчонку.
Но та, лишь несколько секунд назад гладившая Мишу за яйца, отшатнулась.
- Ты что, в бомжатник меня привел?
- Почему это бомжатник? Квартира это моя.
Миша пытался сохранить объятие. Но девчонка отталкивала его. Злость ее была неподдельна.
- Я сюда не пойду.
- Эй, - сказал Миша. - Мы так не договаривались.
- Ты про бомжатник ничего не говорил, - шла проститутка в отказ.
- Значит, так. - возмутился Миша. - Я тебе не лох какой, я уже оплатил.
- Хозяин! Заходить-то будешь? - набрался храбрости спросить, таджик, открывший дверь.
- Хозяин зайдет, я нет, - заявила девушка.
- Ты, милая, не охуела? - спросил Миша.
- Ладно, сделаем так, - сказала проститутка. - Я отсосу тебе в подъезде. Пошли.
- В подъезде? - изумился Миша.
- Хотя нет, не в подъезде. Пошли в машину. Толик-охранник покурит, погуляет пока.
Миша и сам спускался во двор не без чувства облегчения. Ему и самому не очень-то хотелось заходить в зловонное жилище.
Девчонка коротко пошепталась с охранником. Миша уловил слово «бомжатник». Потом еще услышал слова: «Да нет, спокойный он!» А потом охранник действительно вышел покурить.
Миша расположился на заднем сиденье. Девушка расстегнула ему молнию на брюках, потом пуговицу, повыше. Достала хуй. Провела по нему ладошкой. Миша вдруг вспомнил молодость. Вот и Люська его когда-то так же трогала. Куда все это делось?
На проституткины манипуляции Миша не смотрел. Вот она ртом, профессионально, натянула ему гондон. Вот обхватила губами, тепло чувствовалось даже сквозь резинку.
Миша отвернулся, стал смотреть во двор. Там была песочница, кто-то гулял с собакой. Еще какие-то люди пили пиво.
Проститутка сосала. А Миша получал удовольствие. Ему было горячо и приятно. Он бы не возражал против того, чтобы еще выпить пива. Почему нет?
Неожиданно девушка закашлялась. На хуй Мише брызнула теплая волна.
Проститутка блевала. Ошметки пищи испачкали не только хуй, но и джинсы, и, наверняка, ботинки.
- Ты что делаешь? - заорал Миша.
Проститутка не ответила. Быстро уселась на сиденье, потом открыла дверцу и вышла прочь.