Myxomatosis : Сучка

- Ах ты, сука ты, подзаборная шлюха, гребанная блядь!!! – Он орал, разбрызгивая слюни ярости, и она почти видела пену, слетающую с его мотающихся в стороны, покрасневших щек, похожих на бульдожьи брылья.
Она сжалась грязным серым комочком в углу такого же грязного и пыльного коридора, прикрывая голову руками. Его приступ должен был скоро закончится, по крайней мере, раньше он не длился дольше десяти минут. Она ждала этого, лишь изредка всхлипывая, когда он наносил удары, уже не мощные, скорее вялые, и совершаемые им по инерции. «Он скоро успокоится» - мысленно призывая этот миг, она вытерла струйку крови, стекающую откуда-то с головы и попадающую в заплывший, и оттого похожий на щель для приема жетонов «Веселого Роджера», глаз.
- С кем ты сейчас была, скотина? Я видел его в окно. Он тебя провожал? Кто это??? Сучка ты такая! - орал он, уже почти не пиная ее, тяжело дыша и прислонившись к косяку всем своим жирным, колышущимся как холодец, телом.
- Это мой друг, просто друг. Знакомый.
- Ах, знакомый…
Она слишком поздно поняла, что не надо было этого говорить. Он схватил ее за волосы, поднял с пола и резко пнул в живот. Потом размахнулся и ударил кулаком в лицо. Она согнулась, выкрикнув с выдохом часть боли, и попыталась сдержать слезы, чтобы не раздражать его еще больше.
- Ты все поняла, дрянь?
- Да, да, я все поняла, - всегда надо было соглашаться. Всегда. Это правило она усвоила четко и уже давно.
Он удовлетворенно вздохнул. Зрачки, заполнявшие до этого почти всю радужную оболочку, постепенно сужались.
- Ну ладно, иди ко мне, маленькая, - он поднял ее, дрожащую, с пола и притянул к себе. – Я же люблю тебя, ты ведь знаешь.
- Знаю, - она охнула, и попыталась скрыть этот возглас в гримасе, в жалкой попытке улыбнуться красным кровавым ртом.
- Вот и хорошо. Поцелуй меня. - Он прильнул к ее распухшим губам и с жадностью всосал в себя, облизнув кровь вокруг. Потом языком осушил слезы, которые невольно появились при очередном ее неосторожном движении.
- Ну, давай, милая, искупай свою вину. – Правой ладонью он пригнул ей голову и, придерживая легонько, с нежностью удава, надавил на ее затылок. Левой стал расстегивать ширинку. – Ты же больше не будешь так поступать? Ты будешь послушной девочкой?
Она с трудом опустилась на колени и, превозмогая боль в боку и животе, взяла в руки его выпроставшийся набухший член.
- Да, папа, я больше не буду.