Ромка Кактус : Вадик

Ромка Кактус

Вадик

Мужские эротические фантазмы – что стая гусей. Гомонящей жижей они заливают узенькие улочки древнего Рима, спасая жителей от неожиданного нашествия варваров одиночества. Нетерпеливо отринув мысль о пожизненном кусании локтя, Вадик широко улыбнулся и кинулся в объятия двух изумительных прелестниц: Оли и Тани.

Как хорошо, что они попались именно ему.

Вадик мог бы быть студентом-пятикурсником, с элегантным черным тубусом в руке, с высоким загадочным воротником длиннополого кожаного плаща, в новеньких модных перчатках, без шапки, с благородно порозовевшими на холоде ушками, он бы отрешенно давил концом остроносого ботинка аленький цветок только что выброшенной сигареты. Девушки ждали его в двух шагах впереди, хлопая в ладоши и выпуская изо рта комочки пара. Они взяли его под руки и вместе брызнули по лужам. Оля предложила Вадику жевачку.

Две девушки, одетые совершенно не по моде – то есть элегантно и со вкусом, - казались Вадику творением некоего неизвестного дикого и очень могущественного бога – бога Спонтанного Секса. Его посланники навещают только избранных из рода смертных, унося их на Седьмое небо, где не действуют законы гравитации и правила дорожного движения. Их тела – эманация блаженства, их секреция – сок амброзии. Вадик кожей ощущал силовые линии Мирового Эроса, проходящие через девушек: от этого у него шевелились волосы на затылке и колотилось сердце.

Оля была заросли юной кукурузы. Нежные молочные зёрна в сладких початках. Пучок золотой вермишели на голове. Большой радостный рот. Серые глаза, начинённые безупречной простотой. Титички Оли приятно не могла скрыть толстая синяя кофта с горлом. Кожа у Оли была такой приятной, что от прикосновения к ней впору застонать.

Таня, напротив, была Вальпургиева ночь. В её волосах жила навеки пойманная стая ворон – мудрых птиц. Их клювы щёлкали на каком-то недоступном познанию уровне. Танины щёки уклончивы, застенчивы, но стоит дотронуться до них губами – возгорание белого фосфора. Дымка зелёных глаз Тани заставляет содрогнуться мутную гладь внизу живота Вадика. Во время поездки на троллейбусе он уже успел побывать у девушки в трусиках – нервные рецепторы его руки попросили прописать их там навсегда – и теперь вдыхал глубокий аромат, облизывал, целовал собственные пальцы.

Они вышли на остановке, в спину расстрелянные взглядами старух. Вадик обхватил олину голову, вжал в свою и страстно целовал. После долго запивал Таней.

- Это здесь! – махнула рукой Оля в сторону новенькой пятиэтажки. – Почти пришли!

Оля засмеялась и подпрыгнула на месте. Вадик и Таня, держась за руки и тоже смеясь, быстро её догоняли. Павшие листья хрипели под ногами.

Оля справилась с домофоном, и тусклый подъезд промелькнул перед глазами молодых людей невнятными надписями на стенах, запахами еды, шестью пролётами и пустыми от смеха лёгкими.

В прихожей олиной квартиры они завесили вешалку последними лоскутами пристойности. Лихорадочно бегали руки по обнажённым спинам. А потом Вадик вдруг не смог расстегнуть лифчик Тани. Он обескуражено хрюкнул и застыл на месте. Оля оттолкнула его в сторону и сказала:

- Отойди.

Они вошли в большую комнату. Оля и Таня обнимались и целовались сквозь улыбки. Вадик устроился в огромном старом кресле: его волосатые ноги были широко разведены в стороны и хуй примостился на животе. Оля потянула Таню на кровать, где та тут же лишилась лифчика. Девчонки хихикали и не спешили оставить друг друга без трусиков. Они тёрлись возбуждёнными сосками, щупались и изредка бросали в сторону Вадика ехидные взгляды.

- Ну теперь держитесь! – закричал Вадик и ринулся к ним.

Таня и Оля, розовые и голые, они визжали как парочка радостных поросят. Вадик нагнул олин пятачок к своей кормушке, и она вся погрузилась в него. Таня стянула с нее трусики – Оля оказалась гладко выбритой – и принялась отлизывать, как это делают автомеханики своим возлюбленным авто. Через две минуты они переменились, и сосала теперь Таня. Потом они ещё немного пососали вдвоём - и Вадику это понравилось больше всего, - а затем и Вадик прошёлся по ним языком. Олю он разложил перед собой, а Таню поставил раком и даже чуть было не залез ей в анус.

Оля трахалась, оседлав Вадика и крича в полный голос. Бабочка, вытатуированная у нее внизу живота, взмахнула крыльями и улетела. Вадик устремился за ней и кончил в презерватив.

Пока он отдыхал и заряжался для нового марш-броска, лёжа на спине, ему на грудь уселась Таня и немножко поёрзала, своей мокрой нежной плотью выводя на коже таинственные послания. Вадик сжал и потискал её попку. Это было сладко. Незаметно для себя, Вадик запустил ей в задний проход указательный пальчик. Там было тепло и сухо. И очень надёжно. Таня застонала, и Вадик заметил, как напряглись мышцы её живота. Он начинал постепенно возбуждаться и засунул в попку уже большой палец. Таня застонала сильнее. Вадиков хуй окончательно окреп. Вадик снял с себя и поставил девушку раком. Он нагнулся и поцеловал её ягодицу, а затем резко воткнулся в её прямую кишку. Таня поморщилась и охнула. Вадик с напором, но неторопливо, вводил хуй глубже. Когда он начал двигаться, Таня вовсю работала у себя между ног ладошкой. Её рот был широко открыт, а глаза закрыты – боль и удовольствие. Они кончили одновременно.

Под тихое воркование девушек, окружённый их запахами и теплом, Вадик засыпал. И снилось ему, что он лежит всё на той же кровати, но уже посреди кладбища. Кровать стоит в огромной глубокой яме. Два горбуна в коричневых лохмотьях нехотя поднимаются на ноги, кряхтят, сплёвывают, берут в руки лопаты, забирают земли на штыки и кидают ему на подушку. Вадик хочет проснуться, но земля, касающаяся его лица, такая влажная и приятная. Такая притягательная. Вадик, не открывая глаз, берёт комок земли в рот и начинает его сосать.

Горбуны работают всё быстрей.

3 ноября 2007 г.