Myxomatosis : Предсказание

Инна медленно, как российская авиапромышленность, начала подниматься. Резко заныло немясистое, бесцеллюлитное, и потому особо пострадавшее, бедро. Сломанный каблук нагло валялся неподалеку.
- Етить, Миронов нашелся, - вслух подумала она, глядя на открытую дверь заведения и упираясь взглядом в висящую вывеску: «Кофей Бессмертный».

Кофейня оказалась уютной, официантка расторопной, эспрессо крепким, синяк небольшим, а проблема - в свете вышеописанного - незначительной. Киселеподобно, как медуза, распластавшись на мягком диванчике, Инна потянулась за салфеткой.

- Вижу-вижу страдания твои, красавица, душа твоя сейчас обнажена и хочет покоя, поверь мне, девочка, все пройдет, давай погадаю, - немолодая женщина в темном платье речитативом выдала ей цыганскую народную.
- У меня нет денег, - Инна встала, собираясь уйти.
- И не надо. Присядь, помочь тебе хочу, жалко такую тебя видеть, красоту страдающую.
Пресловутое женское любопытство. Девушка, мысленно послав гадалку в семнадцатый век на костер от Святой Инквизиции, стала наблюдать. Женщина взяла чашку и перевернула ее на блюдце. Гуща вся вытекла, и черноволосая цыганка, прищурив глаза, отчего стала похожа на японскую телевизионную предсказательницу судьбы Кадзуко Хосоки, принялась рассматривать чашку с кофейными подтеками. Однако инь и янь, боги Ситифуку-дзин и даже обычные драконы и обезьяны не были ей подвластны. Инна услышала классику жанра.
- Про прошлое не буду говорить, сама все знаешь. Вижу, скоро счастливая будешь, свадьба скоро.
Инна недоверчиво хмыкнула.
- Не веришь зря. Я многое и без гадания вижу, хорошая аура вокруг тебя, светлая. – Она еще раз заглянула в чашку.
- Вижу, жених–то не худенький будет, да и лысину вижу, зато детей много-много.
- Насколько много? – не сдержалась Инна, - двое?
- Больше деточка, больше. Да вот, сама посмотри. Вот видишь, ручка от чашки – это ты. А напротив - фигурка в свадебном платье? Все, что слева от тебя – недавнее прошлое: мутное все, нехорошее, а справа – будущее. Сама видишь: все, как есть говорю. Не утаиваю.
Инна внимательно вгляделась. Действительно, даже человек с трудом справляющийся с тестом Роршаха, мог бы разглядеть фигуристую девчушку в пышном платье и фате, рядом - человека с большим животом и головой, лысой, как латексный воздушный шарик, и несколько фигурок маленьких, человек пять, не меньше.

Неделя прошла в раздумьях и сопоставлениях. Лысых знакомых было всего два: ее бывший и преподаватель философии. Хотя философ-Самсон, трясущийся над своими оставшимися тремя волосинками, нежно перебираемыми пальцами и бережно зачесываемыми за уши, видимо, не подходил. Уже хорошо. Толстых оказалось больше: друзья, дальние родственники, даже начальник, Сан Саныч. Но многие были женаты. Да и по двум параметрам сразу претендентов не нашлось.

Через несколько месяцев высокая, красивая, атлетического сложения, в меру волосатая, Иннина новая любовь, в лице Стаса, сделала ей предложение.

Незадолго до свадьбы раздался звонок в дверь. Инна по привычке взглянула в глазок, узрела огромный букет роз, и, даже не спрашивая, открыла.
Зашел. А из-за букета выглянула, о боги, ну абсолютно лысая голова любимого. У Инны задрожали руки.
- Что случилось?
Он потоптался на пороге, вручил колючий букет:
- Да, кузина моя, ну ты знаешь, та, которая работает в детском саду, попросила на утреннике Карабаса Барабаса изобразить. Халат мне выдали, подушку привязали вместо живота, бороду прицепили. Ребятня в роли кукол, мальвин всяких, буратин, пьеро... Завтра фотки покажу, - Стас постарался проскользнуть на кухню. Но Инна цербером встала у него на пути.
- А почему ты лысый?
- Все оттуда же. Дети же. Педикулез у них подцепил. Решил кардинально подойти к вопросу, побрился вот. А почему ты смеешься?
- Потом расскажу, проходи болезный, - подпрыгивая, Инна чмокнула его в макушку.