Дядя Алик : Начало безумного дня.

«Открылась стальная дверь лифта, пустоооого наполирооованного лиифта…» - это была единственная ценная мысль, бившаяся в похмельной голове Вадима. Посмотрев на свое отражение, его голова немного напряглась и в тщетной попытке сделать гримасу хоть капельку симпатичнее, оскалилась. Не получилось…. Зато получилось родить вторую мысль - «Я забыл телефон на столе». Вадим вернулся, взял телефон, и твердо пообещал себе, что если и эта, уже третья за утро, попытка провалится, то он больше не станет пробовать спустится и вообще что-либо сегодня делать.
Он подошел к лифту, и вновь нажал кнопку вызова. Голова внезапно прояснилась, и он успел оценить неоспоримое преимущество Элит Жилья над обгаженным парадняком. Больше всего восхищало - гениальное решение, разделить лестницу и холл на две разные вещи. Что давало минимум два очевидны преимущества, как то - не возможность помочится в холле, так и - полная возможность самовыражаться на лестнице, ей все равно никто не пользовался.
Спустя несколько минут лифт пронзительно запищал. Открывшаяся картина не могла не поразить. В лифте находились люди. И это в 8 утра в субботу. Приглядевшись, он понял, что это не просто люди, а скорее что-то совсем неожиданное - удивительной красоты, не высокая, чуть пухленькая девушка лет двадцати, стояла вся укутанная как ребенок в яркую курточку, и с неподдельным интересом и кокетливой полуулыбкой, даже не глядела и не смотрела, скорее ласкала взглядом вошедшего. Такое проявление внимания несколько омрачал стоящий рядом с ней, ботанистого вида, парень, из той породы свободных художников, что никогда не пользуется расческой, а предпочитают коротко стричься. А его аккуратные очки, в тонкой оправе, вообще заставляли думать о нем как о человеке давящем всех подряд интеллектом.
Вадим поздоровался, так уж было заведено в этом доме. Интеллектуал в ответ молча кивнул, а красавица растянула свои чувственные губки в широкой улыбке, обнажив белые как первый снег зубки.
Когда лифт бесшумно тронулся, он, будучи не в силах оторвать глаз, уставился через зеркальную поверхность лифта на «НЕЁ». И всего за 10 этажей напридумывал девушке не только массу возможных имен, но и успел наградить настолько тонкой душевной организацией, что она показалась ему немножко занудой, он сам себе показался ничтожеством. Все это время девушка, явно наслаждалась своей властью над ним и вознаграждала Вадима короткими взглядами, заставлявшими его прятать глаза обратно в пол, где как он был уже уверен, им и место.
Его попытки найти отвеет, на мучивший его вот уже 3 этажа вопрос, о том, почему же хочется влюбиться только и именно с похмелья, были прерваны, жутко раздражавшим его все утро, писком лифта. На 17 этаже. В проеме зеркальной поверхности появился еще молодой, на вид лет тридцати пяти, но уже изрядно лысый человек. Его лысина указывала, на то, что он много думал когда-то, но устав, прекратил. Это в свою очередь доказывалось его гоповато-грустным стилем и темными очками. Это догадка, в первый момент показавшаяся Вадиму забавной и неожиданной, через секунду подтвердилась. Войдя, лысый гражданин не только не поздоровался, но и вовсе повел себя неадекватно.
Угрожающе развязно жуя жвачку, секунд пять он сканировал девушку в упор. После чего грубо, отодвинув ее в сторону, выдал что-то вроде, «Че? Примерзла?». Тем самым, освободив себе доступ к кнопкам этажей. С силой, очевидно изображая удар, ткнув в кнопку вестибюля, он развернулся к двери лифта, как бы, поставив себя в угол и намекая на собственную виноватость. Его правая нога нервно пританцовывала.
Первые доли секунды Вадим попытался понять, как попал сюда этот человек. Единственное что приходило в голову – это то что хам никто иной как член одной из провинциальных ОГП, просто потому что столичные либо вымерли, либо эволюционировали. А приехал он сюда показать «сраным москвичам кот тут есть кто», и «круто тусануть». Пока Вадик пытался прикинуть, так или не так звучит последняя мысль в голове лысого, ботанистый-интелектуал стал производит аналогично хаму необъяснимые действия. Для начала он передал свой портфель, почему-то, Вадиму. Чувствуя, что сейчас не время препираться, Вадим послушно принял портфель, в котором судя по весу, лежал компьютер. Затем «очкарик» запустив руку в карман, вытащил оттуда зажигалку. Вадим не мог выдвинуть даже космологической гипотезы, зачем ботану понадобилась зажигалка. А когда тот поднес ее к явно давно не мытому затылку и чиркнул, он тут же переименовал «ботана» в «садиста». И начал его боятся.
Волосы мгновенно сгорели, от чего в бесконечности, рождаемой хромом лифта, запахло жареным. Бык, не поняв, что произошло изумленно взглянул на красавицу. Та на этот раз смотрела на него испугано. Игра в гляделки длилась какие-то доли секунды, потому, что в следующее мгновение лысый получил удар слева такой силы, что его развернуло обратно к дверям, как бы давая понять, что окружающие его еще не простили, и слегка ткнуло в хром. Не теряя ни секунды, «садист» набросился на него сзади, как бы обнимая за шею, и почему-то вцепился в самую его макушку зубами, как бы пытаясь проглотить обидчика целиком. После столь оригинального, использования зажигалки Вадик в глубине души, уже признал, что у него это получится. Видно было, как у потерпевшего глаза вылезли из орбит и чуть не двигали очки. В фигуре хама, также можно было заметить излишнюю сутуловатость, не сейчас, конечно, а когда он только вошел. Что возможно предполагало боксерское прошлое. Тем не менее, сделать ему ровным счетом ничего не удавалось, он дергал локтями пытаясь как-то повредить, явно знавшему свое дело садисту. Но ничего не выходило. Тогда он смекнув, оттолкнулся от дверей лифта чем не плохо приложил ботана, головой о противоположную стену. Это было его последним стоящим действием на сегодня. Легко и умело поставив жертву на колени, интеллектуал начал с такой силой лупить его по голове со всех углов, что непонятно было как она вообще не облетела от остатков волос, как бы в насмешку над лысиной, бороздками росшими по краям. После не менее чем десяти ударов, очкарик, явно намерено, дал жертве подняться, собираясь сделать, то, что в детстве Вадима называлось «Фаталити». Клиент находился в настолько глубоком нокдауне, что, встав он сумел только двинуться на встречу, свой судьбе, что только придало удару силы. Когда его голова безвольно свалилась на пол, в глаза бросались две детали. Это несколько инопланетная форма его черепа, и очень подходящий к ней кровавый нимб, или скорее даже контур кепочки Шерлока Холмса…

Вадима уже не беспокоила жестокость происходящего, к нему жалась и трепетала в его руках девушка его мечты. Ботана это подозрительно не беспокоило….