Гудвин : Наверное про спорт.

Когда к шести утра в моем организме стали происходить удивительные метаморфозы, при которых водку можно было ей же и запивать, и при этом не было никаких признаков алкогольной прогрессии, я решил покинуть бомбоубежище со странным названием «Подмосковье», ибо впереди меня встречал новый день, в котором была запланирована игра в хоккей, с какой-то местечковой командой, в недалеком от мкада колхозе.
Сложно назвать полноценной игрой хаотичные передвижения по площадке тяжеловесных динозавров вроде меня, колотящих клюшками понты по подтаявшему льду, в соревнованиях с такими же ностальгическими неудачниками. Тем не менее, это приносит кучу удовольствий, когда ты можешь сломать пару ребер оппоненту, ебанув его об борт, а потому бросать это дело пока рано, и помимо игр между собой по выходным, мы планируем встречи, которые иногда даже можно назвать дружескими.
Команда уже отчалила на заказномом автобусе, оставив мне лишь гневные смс о том, куда я проебался и кто я есть после этого. И речи не было ехать на машине, самостоятельно крутя педали, в башке у меня стоял устойчивый философический туман, а на выдохе я мог легко подрабатывать факиром. Взвалив тяжеленный рюкзочище с амуницией и взяв клюшку, я, походкой висельника, попиздил на вокзал.

Смехотворная цена билета на экспресс, который за час обещался добраться до точки Б, привела меня к размышлениям, что так и всю страну пустили по пизде и по ветру. В два раза ниже от номинала потраченного бензина до туда, финансовый менеджмент РЖД -полные ебанаты. Выйдя на перрон, я еще долго тупил, с какой стороны должен быть паровоз и откуда начинается отсчет вагонов, пока чуть не проебал отход всего состава.
Взвалив свой скарб на бабульку, которая по несчастью оказалась моей соседкой, я удобно устроился с альманахом литпрома в размышлениях, какого хуя полвагона едут в одну сторону, а другая половина в другую. Решить ребус в какую сторону поеду я сам так и не смог, пока не понял, что я в числе неудачников. Задыхающаяся старушенция клятвенно пообещала разбудить меня, если я отьеду, читать один хуй было невозможно, буквы разьезжались, а держать голову прямо я разучился. Но полноценного сна не вышло. Эти ебаные машинисты, взяли у хачиков автомобилистов моду, сигналить при встрече с такими же ебанатами. Наш сигналил так, что я подскакивал во сне раз десять и сооброжал где я и что это за хуйня в окне проносится мимо. В полном депрессивном состоянии я вывалился на станции назначения, проводница кинула мне в след клюшку и с ухмылкой пожелала хорошего дня. Поймав бомбилу и понимая, что первый период я уже проебал наглухо, совсем скоро я оказался у сарая, громко называющимся ледовым дворцом.

Хуевая примета для любого хоккеиста забыть коньки, какой хоккей без коньков, никого не догонишь даже в кроссовках найк. Однако завхоз этой богодельни меня спас, притащив из загашника размером побольше, но зато даже с желобком, и надвинув брови на катаракты, в ожидании пиздюлей от нештатного тренера я побрел на лед. Судя по времени шел второй период, а по мрачным ебальникам игроков в родных бело-синих тонах было ясно кого ебут. Тренер наш мужик хороший, но в еблет может заехать сгоряча, он в свое время всяких бобихалов пиздил наотмашь, хуле ему там какой-то Гудвин, и сто тридцать кило его живого весу внушали уважение всем.
-О! Появился, хуепутало? – радостно приветствовал он меня, - пиздуй в коробку, раскатайся пару минут, предлагай себя побольше, пизды получишь в раздевалке в перерыве.
Предлагать себя это не значит сексуально крутить жопой в ракушке, это значит ебашить надо не останавливаясь по свободному пространству. Нарезав круг по площадке я понял, что зря родился на этот свет. В башню стучался взрослый дятел, зрение слетело в минуса, хотелось жидко насрать в штаны, а ноги опаздывали. На второй атаке у меня язык вывалился на плечо и я понял, что Озеров был прав и такой хоккей мне нахуй не нужен и надо бы сьебнуть на скамейку и больше не показываться на лед, но шайба с какого-то хуя сама меня нашла и я погнал в прямолинейную атаку снеся пару человек на пути, не видя вообще нихуя, было только одно желание зарядить от синей линии и убицо с разгону об борт. Но атака завязла, а мне настал натуральный пиздец с организмом, все откатились обороняться, а я залип в чужой вратарской согнутый пополам, ибо передвигаться вообще не мог. Шлепок в маске пытался меня вытолкнуть, но сделать ему это было весьма сложно, он сам чуть выше ворот, а я так вообще маленьких ростом не люблю, вредные они все. Тот пихал меня клюкой и орал, чтоб я сьебнул, и тут меня прорвало. Наметав этому блять галкиперу харчей полную ловушку, я попутно изблевал всю вратарскую, меня тут же отпустило, и даже свисток арбитра доплелся до сознания.
Говорят, что быстрее всего на свете мысль, спорное утверждение, потому что понос и блевотня, всегда работают на опережение. Я пока блевал, успел подумать, что, наверное, нужно было таки уебацо об борт, а уж потом блевать, так хоть имитация сотрясения отсутствующих мозгов какая-то, но мысль опоздала. Такого позора спорт не видел со времен, когда Слуцкая уебалась жопой об лед. Пара десятков местных оборванцев, которым больше негде попить пиво, катались по трибунам. Я доплелся до скамейки и уселся с невозмутимым ебальником. Облеванный ловила орал судье, что он не собирается стоять в сортире, кто-то приволок швабру, ведра и прочий хозинвентарь поломоек.

Полосатый со щеткой подьехал к нам с вопросом, - Где этот блять любитель огурцов? Я десять лет со свистком в жопе откатал, но чтобы кто-то выебывался вчерашними харчами не встречал. Пусть берет швабру и пиздует драить лед!
Я тут же затупил, надвинул шлем на нос, сидя с полным отсутствием мимических морщин на ебле, глядя куда-то в сторону. Я может даже и жрал вчера огурцы, но нихуя не согласен с тем, что лежащие на льду, мои. Пьяный ебонат, хули с меня взять. Послав судью нахуй я угрюмо побрел в раздевалку, игра для меня закончилась. Обратный путь тянулся вечность. Телефон трещал, но я на него забил. Уже дома я получил смс от тренера, - 0-4 тчк Проспись зпт мудила тчк. Вьебав финского мятного пятидесятиградусного ликера, я понял, что мир не так уж и плох, и хуй с ним с хоккеем, я может, как Ренсон, еще на лыжах успею чемпионом стать. Включив евроспорт, как раз попал на прыжки с трамплина и представил, что если блевануть на мир с восьмидесятки, то количество потерпевших внизу будет катастрофическим, и останется лишь кинуться вниз башкой, во избежание смерти более лютой при обычном спуске.