Спиди-гонщик : Шизофрения

Я похож на многоногого паука. Даже не на паука — на мозг. Один большой больной мозг, в который воткнут миллион игл-контактов. Миллион бугорков, складывающихся в уникальный, как отпечаток пальца, рисунок борозд и извилин. Миллион тончайших игл. Каждая воткнута в свой бугорок. Нейроны, аксоны... все они передают электрические сигналы. И мозг, получая эти сигналы, дёргается соответствующими отделами. Тысячи игл одновременно искрят импульсами. Вся серо-розовая туша мозга мелко вибрирует. Иногда колебания какой-то части туши становятся более заметны — это когда несколько десятков иголок работают синхронно. Или одна игла бьёт мозг особо сильными импульсами. Зачем нужны руки, ноги, и вообще тело? Ведь вся информация поступает в мозг, так? А кто мешает получать ее непосредственно на иглы? Правы отцы киберпанка, вот оно, наше будущее. Да что будущее — настоящее.

Я подключён. Я в сети. Я одновременно слежу за сотней страниц. Я читаю десятки ЖЖ. Я — человек сети, homo retis. Это мой наркотик и моё спасение. Да, я не первый, кто об этом говорит. Наверно. И мне наплевать.

Я наркоман. Зависимость от нервных импульсов. Если их нет — я не знаю, что делать. Мозг останавливается. Но после паузы всегда приходит новый имульс. А затем ещё. И ещё. Снова привычный поток искр, квантов информации, вливается в подрагивающий мозг.

Большинство искр умирает сразу, рассыпаясь в темную пыль и истаивая, не долетев до поверхности. Некоторые падают и гаснут чуть погодя. Некоторые оставляют огненный след, некоторые — выжженое пятно. Мозг вздрагивает, но продолжает жадно ловить их. Некоторые искры находят правильный путь и попадают в глубину. Там они тлеют, неясно освещая ущелья и кратеры серого вещества. Иногда такая искра может разгореться. Иногда она гаснет.

Но время от времени, в пылающем от света искр ядре мозга вызревает собственный поток, искры которого сливаются в электрические разряды невообразимого цвета и силы. Они накапливаются, они проходят свой путь от невнятных щелчков до громового crescendo. Они рвутся наружу и иногда прорываются сквозь черепную коробку, сквозь линии связи, сквозь пальцы и чувства. И тогда мозг становится не безвольным паразитом, но демиургом собственного прекрасного мира.

Это жизнь? Да, это жизнь. Я так существую. Я обмениваюсь своими искрами с другими существами — через такие же иглы в их мозге. Я вижу безбрежное море огней. Это они, другие существа. Они сияют своими искрами в тёмно-серой глубине. Иногда вспышки соединяются в сияние, накрывающее несколько ярких точек. Какая-то точка тускнеет. Какая-то становится ярче. Они живые, они щедро рассыпают свои искры на тех, кто готов их принять. И всегда можно выбрать тот цвет и звук, который нужен мне именно сейчас.

Лишившись потока искр, вынув иглы из мозга, я обрету плоть. Я стану обычным homo, который частично sapiens. Но иглы, они сидят очень глубоко. Когда я буду их вырывать, они заберут с собой куски мозговой ткани. Надо ли мне рисковать? Обязательно ли надо терять, чтобы... что? Приобрету ли я что-то такое, за что не жалко отдать целые потоки, сверкающие и взрывающиеся разноцветными сполохами?

Ведь у меня есть и другая жизнь. Там у меня есть тело. Есть физиологические потребности. Есть бесконечно близкие и одновременно бесконечно далёкие люди. У моей второй жизни — свои ценности и они много значат для alter ego.

Я хочу выпустить на свободу громовой поток — и не могу этого сделать. Поток часто спадает и слабеет в столкновениях с той, другой жизнью, с её проблемами и неурядицами. Но искры остаются тлеть в глубине.

Иногда мне кажется, что слепящий поток разорвёт мою голову. Когда-нибудь мой мозг разлетится на части. И я хочу остаться там, где моё сознание останется навсегда подключённым к мучительным иглам.

Тогда я никогда не умру.