Авель Тиркель : РАСКОЛЬНИКОВ NOW

Этого человека не любил никто из моих знакомых. Я тоже его не любил, но частенько мне негде было жить в Москве, а у него двери для меня были открыты.
В то время я обитал среди очередного поколения хиппи. Многим моим знакомым было негде спать, и для некоторых из них иногда существовала возможность переночевать на этой же квартире. Естественно, с некоторыми условиями.
Для начала нельзя было курить. Вообще. С момента прихода на "флэт" до "выписки" человек не имел права даже выйти перетянуться в подъезд. Еду готовили гости. Хозяин принимал участие только в ее поглощении. Затем "постояльцы" должны были выдраить плиту, вымыть посуду(включая ту, что накопилась у хозяина, а иногда раковина была переполнена), отдраить пол, протереть везде пыль. Это касалось и ужина и завтрака. Когда чистительные работы были закончены, он шел на проверку. Если обнаруживалось хоть одно грязное пятно, посуда из шкафа (вся, которая вообще существовала) загружалась обратно в раковину, и процесс уборки помещения должен был повториться по новой.
Если приходили девушки, к какой нибудь из них он начинал клеиться. Он не распускал руки, просто начинал давить на мозги. Частенько это продолжалось всю ночь. Девушка не спала, уходила с флэта с покрасневшими глазами. Иногда девушки не выдерживали и отдавались. При этом он пропагандировал идею всеобщей любви, показывал себя истинным хиппи, приютившем несчастных бездомных братьев и сестер.
Как-то я нашел более менее прочный фундамент для своего существования. Как и многие, я понял, что если у меня не будет жилья, хоть какой-нибудь зарплаты, то я сгину. И по меркам прошлых лет я начал жить шикарно. Но из моей головы никак не могла выскочить память о моем унижении перед этим человеком. Иногда в тусовке я отворачивался, сжимал кулаки и закрывал глаза. Откуда-то из глубины моего биопроцессора появлялись кадры: это дерьмо важно расхаживает по кухне, затем, проводя пальцем по тарелке молча разворачивается к посудному шкафу. Мы, уже ощущавшие себя под одеялами надеемся, что он передумает, подобреет,блять. А потом снова уборка, дубль два. Спать ложимся в три ночи, подъем в семь утра. Мне вспоминались лица девушек, которым мне стыдно было заглянуть в глаза. Потому что не заступился из принципа, что своя жопа дороже.
И однажды мне в голову пришла идиотская идея. Сначала просто по приколу. Потом незаметно появился план действия. Тысячу раз я представлял себе, как тело мудака отбрасывает выстрелом. Оставалось только смириться с желанием, не противиться той силе, что толкала меня на то, что я называл возмездием. Я мог назвать кучу причин, почему мой знакомый должен сдохнуть, я утверждал сам себе, что это расплата за хороших людей, за красивых девушек, что надо уничтожить соблазн унижения ради ночлега в холодную февральскую ночь. Но скорее всего я и тогда догадывался, что просто хочу отомстить за свои обиды. Мерзко и подло - из-за спины.
Один мой друг умудрился сделать из пневматического пистолета ИЖ53М однозарядное огнестрельное оружие, расширив сверлом отверстие для пули. Когда-то он продемонстрировал мне механизм создания патронов для ружья из колпачков для фломастеров, под размер которых и было сделано отверстие. Кажется, к поршню он приделал стержень, бьющий по патрону. Смешное гладкоствольное оружие. Но оно работало. Сам видел.
Я не помню, как я выпросил у друга его изобретение. В те времена он круто бухал( да и я вместе с ним), так что это сделать было не трудно. Самодельные патроны валялись в одном шкафу, друг пошел в сортир, боеприпасы у меня в кармане. Дело сделано.

Снег валил жуткий, а мне нельзя было пойти куда-нибудь скрыться - пропустить цель, весь план в задницу, а просто выйти из темного угла, так какие-нибудь соседи заметят. Свои окурки я складывал в карман.
Понедельник. В этот день он всегда возвращался между 01:00 и 01:30. Надо пропустить его вперед и зайти следом в подъезд. Он нажмет кнопку лифта, дуло к его виску и выпустить мелкую дробь. Только если я совсем неудачник, в это время появится кто-нибудь из жильцов.

Он сделал мне огромное одолжение, появившись в 01:20, потому что каждая минута на морозе была мучительна. Не заметив меня, направился к подъезду. Уже набирая код, он услышал мои шаги и обернулся.
- Привет,- сказал он.
- Прив-вет,- ответил я, дрожа и заикаясь от холода,- Я к тебе.
- Я догадываюсь. А почему без звонка?
- Д-дела п-плохи. Телефона не было,- я искренне оправдывался, забыв о цели визита.
Он вздохнул и набрал код. Дверь открылась. Я поднимался по лестнице прямо позади него. Рука во внутреннем кармане пальто на рукоятке "пистолета". Он медленно подходит к лифту и тянется к кнопке. Пора! Сейчас!

Час спустя я, проклиная себя, униженный и оскорбленный перед всеми образами прекрасных рыцарей, драил кухню. А он стоял и смотрел. И проверял.
То ли Достоевский был пиздабол, то ли я говно. Скорее всего, второе.