Петя Шнякин : УТИНЫЙ ПРОЛЁТ

Вторую ночь подряд она мне не давала. После занятий в институте я упорно ехал в общагу, мы немного выпивали, потом ложились в кровать, ждали, пока уснёт её соседка напротив, и всё начиналось сначала:
- Тань, ты чего, не могу я больше. Ты же знаешь, люблю я тебя!
- Нельзя мне, я – девушка!
- Ну и что, со всеми это когда-нибудь случается.
- Нет...
За эти бессонные ночи она порядком умаялась, ей явно хотелось спать. А меня даже дрёма не брала, Танька была в одних трусиках и позволяла везде себя ласкать, только когда моя рука опускалась ниже живота, она устало отстраняла мою руку. Тогда я решил медленно гладить её бёдра, всё ближе подбираясь к заветной цели. Эти движения совсем убаюкали Таньку и я, с бьющимся сердцем, сумел просунуть ладонь между лобком и трусами, потом нащупал влажное тепло и стал вводить средний палец внутрь. Медленно, миллиметр за миллиметром, боясь её разбудить. Я проникал всё глубже, ожидая наткнуться на преграду. Но палец вошёл весь...
- Ни хуя себе, девушка, - подумалось мне в то мгновение. Я осторожно убрал ладонь, присел на кровать и закурил сигарету.

Утром, я пил чай и, видать, смотрел на неё как-то по-иному.
- Петь, случилось что?
- Нет, всё нормально, просто замучался я с тобой. Не могу так больше...
Она пододвинулась ко мне ближе, обняла и тихо сказала:
- Ладно тебе, не сердись. Сегодня что у нас, вторник? Давай в пятницу приезжай, а то я устала очень... Всё, пошли, в институт опоздаем.

Три дня я только и думал о ней. В назначенный вечер события разворачивались по старому сценарию. И только под утро, Танька перестала сдвигать бёдра и переворачиваться с боку на бок, уклоняясь от моего нестерпимого желания овладеть её. Когда всё произошло, это случилось так быстро, что меня охватил удушливый стыд.
Танька встала с кровати и показала мне здоровущее пятно крови на простыни.
- Щас поменяю... Сегодня больше не надо ничего... Бери другое одеяло и спи...

Прошло полгода. Мы с ней почти не расставались. Я даже домой в Быково её привозил. Матери моей она не понравилась. А отец сказал, мол, поступай, как сам думаешь.
В то время я по ночам подрабатывал в таксомоторном парке. Машины мыл. Как-то напившись на смене с дежурным электриком, я позвонил ей в общагу в шесть утра.
- Тань, приезжай на платформу Новая, я буду ждать тебя у первого вагона.
- Зачем?
- Сказать тебе хочу что-то...
- Петь, ты пьяный?
- Есть немного...
- Тогда не поеду.
- Ну, правда, поговорить бы нам...
- О чём?
- Приезжай, узнаешь.
- Ладно. В восемь буду, мне собраться ещё надо.

Пять минут девятого она вышла из электрички. Красивая! Одета по-модному. Двадцать первый год ей шёл. Я же после той смены в институт не собирался, воскресенье. Поэтому одежда на мне простая была – телогрейка синяя, брюки брезентовые и сапоги резиновые.
- Ну, что ты сказать хотел?
- А давай, с платформы спустимся, пройдёмся немного. Смотри, солнце светит, весна на дворе, пошли...
Мы прошагали метров сто по тропинке и спустились к одинокому деревцу, растущему на железнодорожной насыпи. Я снял телогрейку, расстелил её на траве и сказал:
- Присядем? У меня водка ещё осталось, выпьешь?
- Зачем?
- Не спрашивай, выпей!
Она, конечно, о чём-то догадывалась. И сделала два глотка. Я допил остальное и стал просить её:
- Давай, прямо здесь, на телогрейке!
- Да ты что! Электрички ходят. И люди на той стороне... Видно всё...
А я про себя думаю, если даст, замуж предложу выйти.
- Да хер с ними, давай!

Нам было хорошо, как никогда. А людям с противоположной стороны, наверное, казалось, что пьяный водопроводчик насилует молодую женщину.
- Ну, вот, придумал... За этим и позвал?
- Нет. Выходи за меня замуж!
- Пойду, конечно...
Это Таньке было необходимо. Скоро распределение в институте, а назад, в Карачаевск ей не очень хотелось возвращаться. Я знал об этом, вот и решил помочь. Прожили мы с ней год.
Потом она несколько раз выходила замуж, подбирая себе всё более состоятельных мужиков. Последним был миллионер из Югославии, который руководил строительством и ремонтом в Москве здания Министерства Медицинской Промышленности, где в то время работала моя бывшая жена. Сейчас, слышал, она в Италии где-то живёт.

Через много лет, после моего предложения, случилось мне побывать на охоте в шести километрах от станции Воймежный, что по Куровской ветке. Там озеро было – Карасово. Утки – тьма! Позвал я брата двоюродного Андрея с собой. А он у меня упрашивает:
- Можно я дружка прихвачу, Лёшку Хренова. Может, ты помнишь его, он на вечернем на Фармфаке учился и лаборантом на Кафедре Фармакогнозии подрабатывал?
- Не, не припоминаю. Но бери, если парень хороший.

Лёха и вправду оказался весёлым и общительным мужиком. Работал он у метро Новокузнецкая директором аптеки. И до озера шёл спокойно, на усталость не жаловался. Ружья у него не было, поэтому на утином пролёте он находился в просторной алюминиевой лодке вместе с Андреем. Я же один в своей надувной лодочке метрах в восьмидесяти от них. Птица полетела почти по тёмному. И ветрено. Всего-то пару кряковых взял. Ещё подранка не добрал. А они - ничего. Вдруг слышу, Лёшка орёт:
- Петя, я тебя знаю...
Я ему в ответ:
- Лёха, я тебя тоже знаю!
- Да нет, я тебя по-другому знаю! Я твоей жене Таньке целку ломал!
Вот, весельчак, думаю. Хорошо, если ломал не так, как я. Это уж потом Лёха у костра рассказывал:
- Мне Андрей предложил, поедем с Петей Шнякиным на охоту. А я ему – Петя Шнякин, что-то знакомое имя. А уж в лодке он говорит, ну как же ты Петю не знаешь? Он ещё на Таньке Андреевой женился. Тут я и вспомнил. Извини, что я так сразу, может, обидел?
- Да ничего, Лёша, заебись всё.