Лев Рыжков : Strange dreams (часть I)

В баре Юля встретила знакомую девчонку. Кажется, Ритой звали. В прошлом году здесь была.
Было жарко, и Юля истекала потом. Совсем не верилось, что где-то есть Москва, и в этой Москве температура ползает вдоль минусовой отметки.
- О, привет! - сказала Рита. Или не Рита. - Как поживаешь?
- Да ничего, - ответила Юля. - Вот, решила еще раз приехать. А ты когда прикатила?
- Прикатила, - хохотнула Рита. - Да я и не уезжала! Я здесь поселилась.
Драные джинсы. Безумный, с переходом в угольную черноту загар. Маечка, правда, чистая. За столиком с ней - еще девчонка. С грязными волосами. Явно под чем-то. И глаза мутные.
- Ну, ты даешь, - сказала Юля.
- Да это ты, подруга, даешь! Как отсюда вообще можно было уехать?
- Ну, - ответила Юля, - наверное, можно.
Хотя сама она не понимала, как можно было остаться. Ведь где-то надо брать деньги.
- А деньги где берешь? - спросила Юля.
- Да квартиру сдаю ребятам. Они мне через банк деньги прямо сюда перечисляют. Вот так хватает.
Рита провела ребром ладони себе по горлу. Черному, неприлично загорелому.
- А, хорошо тебе.
- А вот это Кристинка, - стала тормошить соседку Рита. - Кристин, поздоровайся…
- Хеллоу, - Зубы у Кристины оказались лошадиные, улыбка неестественная.
Она протянула Юля руку. Пришлось пожать.
- Кристинка из Канады. Клевая девчонка. Ты не обращай внимания, что она сонная. Это она от грибов отходит.
- Тоже здесь осталась?
- Ага. Что у них там делать, - вдруг процитировала что-то непонятное: - А в Канаде небо сине, меж берез дожди косые. Хоть похожа на Россию, только все же не Россия. Срань у них там. И холодно. Прямо как у нас.
- Ну да, - сказала Юля.
- А ты где остановилась?
- Коттеджик сняла.
- На пляже?
- Нет, подальше. На склоне.
- А, ясно.
Юля посмотрела на Кристину. Девушка из Канады (канадка? канадчанка?) опять погрузилась в дрему. Юля понимала ее. Она и сама приехала сюда прежде всего, чтобы выспаться. На родине у нее были кое-какие проблемы со сном.
- Джойнт будешь? - спросила Рита.
- Ну, давай, пожалуй, - согласилась Юля.
Загорелая Рита проворно свернула самокрутку, прошлась по краю бумажки языком. Щелкнула зажигалкой.
- Ноу! Ноу! - выбежал из-за стойки индус-бармен.
***
… - Да не козел он! - говорила Ритка. - Просто полиса сейчас облавы по барам проводят. И не то, что наркоту преследуют. Просто хозяевам счета выставляют. А кому охота попадать? Тут же все, в общем-то, как в России. Те же менты, те же торгаши. Только в тюрбанах.
Юлька засмеялась.
Они сидели на диком пляже. Берег океана был песчаным. В воде стояла корова. Легкая волна щекотала корове вымя, и Юля готова была ручаться, что корове это очень нравится.
В отдалении от Риты и Юли сидела Кристина. Наверное, это была поза лотоса. Ноги скрещены, руки расставлены.
- Медитирует. Кристинка хорошая. Вот не поверишь - никого спокойней не видела.
И Рита и Кристина были с рюкзаками. У Юли рюкзака не было, остался в бунгало. «Может, тут надо ходить с рюкзаками? - подумала Юля. - Ага. По жаре. Чтоб пот выходил. Не иначе…»
- Пошли искупаемся? - предложила Рита.
Индийская марихуана перевернула Юлины картину мира. Ей казалось, что мир на самом деле - тих и спокоен. Что нет в этом мире ни войн, ни терактов. А есть они - где-то в параллельной вселенной. А все телебашни мира - захвачены демонами. Демоны запугивают мирных землян. Зачем? А чтобы на работу ходили, чтобы место свое знали. А то все захочется в Гоа куда-нибудь, ничего не делать чтобы. Может, и права Ритка, что здесь осталась?
Океан был теплым и мутным.
«А вот муниципальные предприятия Москвы сейчас готовятся к зиме», - подумала она, стараясь разминуться с огромной, лиловой медузой. И засмеялась.
«Счастье, - думала она, - что такое - это счастье? Мужчины, секс, дети, семья? Нет. Вряд ли. У многих это есть. Но эти люди не счастливы? Нет, счастье это что-то другое. И оно не только в деньгах. Например, я была очень счастлива… Когда же это было? В школе. Когда прогуливала уроки. Брала портфель. Но вместо школы шла в кино. Или в парк. И это и было счастьем. Знать, что все - за партами и строем. А ты нет. А ты - свободна. Вот и сейчас: все готовятся к зимовке. А ты - нет».
***
…На берегу что-то происходило. Кристинка уже не медитировала, отбивалась от какого-то человека - высокого мускулистого блондина. Тот хватал канадку (или все-таки канадчанку?) за руку, а Кристина вырывалась.
- А ну, пошел отсюда! - ринулась на помощь Рита.
Побежала по песку, подхватила камень.
- Пошел, блядь, быстро отсюда!
Блондин встал. С одного взгляда Юле стало понятно, что лицо у блондина - неприятное. Какое-то жестокое, как у идола с острова Пасхи. И глаза - белые, бесцветные.
Блондин что-то сказал по-английски, попятился.
- Вот, так-то лучше, - сказала Рита, отбрасывая камень. - Маньяк это местный…
- Маньяк? Что? Режет, убивает, что ли?
- Да нет. К бабам просто клеится. Притом ладно бы, к нормальным. А то все больше к блаженненьким, обдолбанным. Ну, к таким, как Кристинка. Их тут много. Уже не первый раз его гоняем…
- А полиция?
- А что полиция? Они тут лишний раз забесплатно и зад не поднимут… А этот вроде никого не бьет. К девкам только клеится. Но страшный он, что мама не горюй. Да, Кристина?
- Sure, - сказала канадская путешественница.
- Видишь, какая. По-нашему не говорит, но понимает все. Даже переводчик не нужен. И главное, Юль, бесхитростные они. Канадцы-то. Это русским - вечно надо где-то в чем-то тебя наебать, облапошить, выгадать. А эти - нет… Эти как дети. За что и люблю.
Она смачно поцеловала Кристину в щеку, и девушка из Канады застенчиво улыбнулась.
- Стесняется, что ли? - хихикнула Юля.
- Ага. Она знаешь, откуда приехала? Баффинова земля, прикинь? Остров такой, огромный, почти как Гренландия. Там, кстати, рядом. И вот там есть городок на полторы тысячи человек. На берегу пролива. В ясные дни там как раз Гренландию видно. Представь себе этот городок. В нем даже есть «Макдональдс», и торговый центр, и кинотеатр на два зала. В нашей российской провинции так кучеряво не живут, как эти, за полярным кругом.
- Ну да, - сказала Юля.
- И люди там живут всю жизнь. И они почти ничего не знают о том, что вокруг них огромный мир, представляешь? Кристинка говорит, что никто никуда не ездит. Живут себе, в своей уютной Арктике. И живут подолгу, больница у них в городке хорошая. Лет семьдесят-восемьдесят. И все там. Представляешь?
- Ага.
- И Кристинка оттуда сбежала. Ты бы на ее месте хотела вернуться?
- Ну, я все-таки не на ее месте.
Рита свернула еще один джойнт.
- Поехали?
… Рита и Кристина хотели пожить у Юли в бунгало.
- Несколько дней всего, - говорила Ритка. - У меня с квартирантами просто траблы. И с деньгами голяк. Индусы уже в долг не селят.
- А за сколько тебе должны твои квартиранты?
- Да уже за три месяца, - сказала Ритка. - И квартирант-то - один, на самом деле. Борькой зовут. От него жена ушла. А я его все по привычке, во множественном числе.
- Как ушла?
- Да я не знаю. И у него проблемы какие-то были. Но сейчас обещал все разом через банк перекинуть. Паренек молодой, симпатичный, тебе бы понравился.
- А точно переведет?
- Конечно. За это даже не волнуйся.
- А что жена-то ушла? Алкаш, что ли?
- Нет, не алкаш. А то хочешь - действительно к нему в гости зайди. Он у метро Севастопольская живет.
- Слушай, так и я там рядом.
Выяснилось, что Ритина квартира от Юли совсем недалеко. Она знала это место, и даже этот двор. Неподалеку был скверик, в который Юля ходила еще школьницей.
- Дом 8, квартира 81, - выкладывала Рита. - Посмотришь заодно, не бардак ли там. А потом мне позвонишь. Ага? Давай запишу адрес.
- Да я запомню. Я в восемьдесят первом году родилась. Восьмого числа как раз.
- Восьмого марта, что ли?
- Не-а. Ноября.
- Скорпионша, - определила Рита. - Ядреная женщина. Перетрахаешь весь пляж.
Юля засмеялась.
- Так слушай, подруга, можно мы у тебя с Кристинкой пару дней-то перекантуемся? Никто тебя, если что, не неволит. Скажешь: «Идите на хуй, девоньки», так и не обидимся. На пляжу вон поспим. Не впервой. Только достало, знаешь, на рюкзаках-то спать. Пару ночей. А потом Борька денежку кинет. Ага?
- Нет, - сказала Юля.
Рита даже усмехнулась. Видимо, не ожидала. И даже у безмолвной Кристинки погасла улыбка.
- А что так? - осторожно спросила Рита.
- Объясню вам, девчонки. Чтобы не было непоняток и сомнений. Я приехала сюда отдохнуть. И прежде всего - выспаться. Да-да. Вы мне скажете, что спать я могла бы и дома. Ни фига. Спать я дома не могу…
- Бессонница?
- Если бы! Засыпаю и сплю я - без всяких проблем. Тут дело в другом.
- В чем? - спросила Ритка.
- В том, что мне снится, понимаешь?
- Ааа… Фредди Крюгер, что ли?
- Нет, - сказала Юля. - У меня болезнь. Редкая. Я вижу то, что снится другим.
***
В детстве Юля была удивительно спокойным ребенком.
Первые симптомы будущего недуга проявились лет в семь или в восемь. Точно назвать год Юля бы не смогла. Зато запомнила эту ночь - с 23 на 24 февраля. Папа пьянствовал на работе в честь праздника. Пришел поздно, почему-то мокрый. Мама ругалась на него, а потом папа лег спать. Юля, конечно, интересовалась, что это с ним? Но мама была не в духе и отправила дочь спать следом за отцом. Юля заснула. И тут же ей приснилось, что она - папа. И притом - папа совершенно голый. То, что у мальчиков между ног, у него тоже было. Но та-аких размеров! Но удивиться как следует Юля не успела. Обстановка во сне была какая-то скверная. Юля (в облике папы) убегала по лестнице от какого-то дядьки в костюме. Дядька кидался папе вслед цветочными горшками, а Юле стало страшно: вдруг попадет? Она закричала и проснулась. В тот момент Юля готова была поклясться чем угодно - она верила в то, что происходило во сне. И даже спросонья могла вспомнить все детали. Например, комок одежды у папы под мышкой, там, где у него родинка. Еще горшки стояли прямо в подъезде. И тот был - не как в обычных домах бывает, а - богатый. А еще была голая женщина. Но ее в этом сне оказалось почти не видно. Она что-то кричала из распахнутой двери. И еще было холодно пяткам.
Проснувшись, Юля побежала в комнату к папе. И увидела, что он сидит на кровати. И ему тоже страшно.
- Не попал в тебя тот дядька? - спросила Юля.
- Кажется нет, - машинально ответил папа. И вдруг подозрительно посмотрел на Юлю: - А ты откуда знаешь?
Папа схватил ее за плечи, повернул лицом к себе.
- Откуда знаешь?
- Приснилось…
Впрочем, мама наутро была злая, и Юля так ничего ей и не рассказала. Папа тоже помалкивал.
А потом, месяцев через шесть (был конец лета, и надо было начинать собираться в школу) Юля поневоле стала причиной распада собственной семьи. Девочка еще не осознавала, что видит чужие сны. И как-то утром, за завтраком, когда первый голод уже прошел, а до мороженого очередь пока не дошла, стала баловаться. Затащила на стол куклу, стала двигать ее, как будто та ходит по столу и принялась писклявым голосом читать стихи:
- Не жалею, не зову, не плачу. Все пройдет, как с белых яблонь дым…
Еще пару часов назад Юле снилось, что она - мама. И что она получила письмо от дяди Жоры. Во сне маме (и Юле) казалось, что он ее обнимает, и становилось приятно. Только мама почему-то плакала. Юля тоже была с дядей Жорой знакома. Она помнила его по сочинскому пансионату, откуда они с мамой недавно вернулись.
Мама выронила тарелку. По полу растеклась овсяная каша.
- Ты… ты…. Откуда ты знаешь эти стихи?
Можно было соврать, что к школе выучила. Но никто бы этому все равно не поверил.
- Это тебе дядя Жора усатый в письме писал, - радостно сообщила Юля.
Она даже и не думала, что делает кому-то плохо.
В общем, мороженого в то утро она не получила.
А потом мама и папа скандалили, кидались чем-то друг в друга. Мама отправила Юлю к бабуле. Больно, с вывертом ущипнула дочку за руку. Прошипела:
- Предательница!
А потом мама и папа развелись. Юля осталась с мамой. Мама ее больше не ругала, но смотрела на дочь настороженно. Словно догадываясь о чем-то.
***
- Ни фига себе, - сказала Ритка.
Тут же бросилась переводить блаженненькой Кристинке. Юля что-то разобрала про «стрейндж дримз».
Блаженненькая считала, что здесь - всем снятся странные сны.
Кружилась голова. Каждый миг на этой странной земле казался Юле тягучим, как масло, и наполненным негой. Дома-то время - из воды. Утекает сквозь пальцы, тает, как сосулька. А здесь оно - из масла. Оно течет неспешно и ровно.
- Я хочу, чтобы вы меня поняли правильно, - продолжала Юля. - Я - не жадина. Но скажите мне одну вещь.
- Ну? - сказала Ритка.
- У вас ведь есть тайны? Какие-то факты, или, может, фантазии, о которых никто… ни одна душа не должна знать? Есть?
- Ну… как тебе сказать…
Юля посмотрела Рите в глаза.
- Я не перестала видеть чужие сны, - сказала Юля. - Наоборот. С годами я отточила это умение почти до совершенства. Вы будете спать, а я влезу к вам в голову. Вас это устраивает?
- Да ладно, мать! Ты гонишь! - хрипло хохотнула Ритка.
- Нет. Но если ты у меня поспишь, я буду знать о тебе все. Твои девичьи секреты. Или там кому и сколько денег ты должна. Понимаешь?
- Ни фига себе! Ну, обалдеть! А что ж тебя, мать, по телевизору-то не показывают? С сеансами исцеления?
- Меня не звали, да я и не стремлюсь.
- И что, ты хочешь сказать, что все-все о нас с Кристинкой узнаешь? Без балды?
- Узнаю. А, может, и не узнаю. Смотря что вам будет сниться. Тут же не угадаешь.
- А если водярой убиться на ночь наглушняк? - спросила Ритка.
Юля отметила, что склад ума у затерянной в Индии домовладелицы достаточно практичный.
- Утром, с похмелья, у тебя наступит состояние, сродни бредовому, - сказала Юля. - И ты можешь сказать мне даже больше, чем нужно.
- Ну и ну, - качала головой Ритка.
- Поэтому у меня вопрос, - продолжала Юля. - Вам это надо?
- В общем-то, нет, - капитулировала Ритка.
- Мне тоже. У меня от чужих секретов башка и так пухнет.
- Слушай, а если ты - такая вся из себя экстрасенсиха, - прищурилась Ритка, - то почему тебя там в ФСБ не заберут? Или там в Министерство Обороны?
- О том, что я - такая вся из себя экстрасенсиха, знают очень немногие, - сказала Юля. - Они знают, и молчат об этом.
- А нам ты почему об этом рассказываешь?
- Вы все равно здесь, в Индии тусуетесь. К тому же вам не поверят.
- И что, ты говорила, это - болезнь какая-то?
- Да, - сказала Юля. - Болезнь. Я долго искала какие-то публикации об этом. Но я - не психиатр. Я не владею терминологией. Все мои познания - больше любительского свойства. А обращаться в больницу… Да сами понимаете. Но однажды, примерно пять лет назад, мне совершенно случайно попала в руки статья. Из газеты. Там говорилось, что в Америке проводятся какие-то исследования под руководством профессора Майерсона. Американцы открыли, что наши сны - общие. Вернее, не сами сны, а пространство сна. Оказывается, когда ты спишь, то запросто можешь путешествовать вот так, как я - из головы в голову. Ведь когда человек засыпает, он - что делает?
- Ну, лежит…
- Да нет! - махнула рукой Юля. - Я имею в виду, что господствует в его сознании. Какую эмоцию он испытывает.
- Ну, ты загнула. Извини, но такую дискуссию я, боюсь, не смогу поддерживать…
- Он боится! А ведь перед ним открыт весь мир, все его тайны! Понимаешь? Номера секретных счетов, шифры, страшные тайны - все это там, в общем пользовании! Понимаешь?
- И что, так просто к человеку в голову залезть?
- Нет, непросто, - сказала Юля. - Персональные сны - это как жизнь в многоквартирном доме. Все закрывают двери, но ключ можно подобрать к любой из них. А иногда достаточно - просто постучаться, и тебе откроют. Понимаешь?
- Слушай, Юль, если ты не гонишь…
- Да не гоню я, в том-то и дело. Просто я умею проникать в чужие головы. Мне бы еще этого профессора найти.
- А что? Так трудно? Вон, в Интернет залезь.
- Так залезала. Нет там про него ничего. А у автора спросить? Фамилию-то помнишь?
- Помню. Да что от нее толку?
***
…Автора звали Виталий Хорь. Опубликована статья была в цветной газетке под названием «Помои». Юля действительно в поисках дополнительной информации проштудировала весь Интернет. Использовала различные варианты написания фамилии профессора: Myerson, Mierson, Mayersson, Maerson. Тщетно. Не было ни слова.
Однажды Юля решилась. Позвонила по номеру телефона указанному в газете. Трубку взяла недовольная женщина.
- Мне Хоря, пожалуйста, - попросила Юля.
- Ой, девочки! А кто такой Хорь? - закричала куда-то вовне особа, взявшая трубку.
Кто-то выкрикивал в ответ какое-то имя, но его Юля не разобрала.
- Вы знаете, этот автор уволился недавно, - сообщили ей.
- Может, мобильный знаете?
- Нет, кажется, не знаю.
Таким образом, была утеряна последняя нить расследования.
Искать Хоря по Интернету было бесполезно. «Яндекс» высвечивал лишь несколько публикаций. Знакомые менты пробили по базе - не нашли. Или не существовало такого, или жил без регистрации. Все. Тупик.
Газету, тем не менее, Юля хранила у себя, в Москве. Мало ли, вдруг еще пригодится?
***
… - Так что никаких обид, девочки. Договорились?
Спать Юле, в общем-то, уже хотелось. Но здесь, в Индии, вечер еще не наступил.
***
Как Юля попала в Индию?
Она поскандалила с целительницей Верой. Скандал случился долгий и нервный. Тетя Вера даже глотала успокоительное.
- Что, подождать не можешь? - спрашивала тетя Вера. - Сейчас тебе обязательно ехать?
- Тетя Вера! - решительно заявила Юля. - Я человек ценный? Ценный. Уникальный? Уникальный! Так почему бы этому ценному и уникальному человеку не пойти навстречу, а? Если мне позарез надо отдохнуть, то и дайте мне отдохнуть! Меня достало, тетя Вера! Просто до-ста-ло! Вся грязь эта…
- Но почему сейчас-то?
- Почему? Потому что в ноябре у меня - депрессия. Мне надо на солнце, к беспечности, к морю. И чтобы снов всех этих не видеть. Я с ума сойду, теть Вера, от такой работы
- Да я в твои годы…
- А это, тетя Вера, были другие годы. Сейчас жить стало лучше и веселее. Да и подумай сама, теть Вера, с голоду ты не помрешь. Заработала на мне, что там скрывать.
- Но к нам такие люди записываются! Такие люди! Знала бы ты!
- Вот здесь уже твои такие люди сидят! - схватила себя Вера рукой за горло. - Короче, мне на море надо.
- А я?
- А ты - как-нибудь. На картах погадаешь, на кофе. Раньше ведь гадала?
- Мы не можем терять таких клиентов!
- Жадность, теть Вер. В тебе говорит жад-ность! Извинись, запиши их на декабрь.
- А почему не в Новый год-то едешь?
- А Новый год, дорогая моя Вера Ильинична, я хочу провести здесь, в Москве.
- С тобой невозможно работать! Просто невозможно! - с вахтанговским придыханием застонала тетя Вера. Пошла за валерьянкой.
Раньше она была актрисой. Однако полностью реализовала себя не на подмостках, где все звездные роли забронировали «режиссерские сосалки» и «стервы», а в бизнесе. Вера моталась по стране, не зная удержу. Криминальный ли наезд тому виной, или стечение прискорбных обстоятельство, но в какой-то момент ее фирма обанкротилась. Однако отставная актриса не пропала. Дойдя до некоторого предела, она вдруг поняла, что можно использовать свою, богом данную, харизму. Так тетя Вера стала гадалкой.
- Я поеду, тетечка Верочка. Не плачь, ладно? Ну, что с тобой за это время случится, правда ведь?
- Почему именно сейчас?
- Почему-почему. Развеяться мне надо. Знать всю эту мерзость больше не могу. Веришь - нет? Но на десяток твоих клиентов едва один такой попадается, чтобы гадости всякие ему не снились. Да если бы я теми секретами, что тут понаузнавала, торговать стала…
- Даже и не пытайся, доченька. Если жить хочешь, то - не пытайся. И знаю я, Юля, знаю, что тяжело ты трудишься! Но что я могу поделать? Покажи, кому легко?
***
…Может быть, тетя Вера была гений. Как знать? Во всяком случае, она первой и единственной из гадалок разместила особую рекламу. И обошла конкуренток на дюжину корпусов. С обычным джентльменским набором «порча, сглаз, привороты, гадание» она худо-бедно справлялась и сама. Но в объявлении был и еще один, недоступный для конкурентов бонус. «Узнай, что от тебя скрывают близкие. 100% гарантии».
Ну, загнула, конечно, тетя Вера. Хотя…
***
… - Ладно, что там на сегодня? - спросила Юля.
- На сегодня, - бросилась тетя Вера к столу. - На сегодня у нас - пин-код кредитной карты и пароль ящика на «Гугле».
- У кого надо узнать?
Тетя Вера протянула фотографию. Мужик, сорок пять, примерно, лет.
- Будет сегодня вечером, в «Дягилеве».
- Что-то рожа у него какая-то знакомая. Он к нам, теть Вер, не захаживал раньше?
- Нет. Точно нет. Четыреста тысяч дают, Верочка! Четыреста тысяч! Если информация совпадет. А она ведь совпадет?
- Кто дает? Долларами?
- Мужик один. Серьезный. Рублями.
- Уж для ящика мог бы хакера нанять, - сказала Юля.
- Мало ли, может связываться не хочет?
- Ладно, - вздохнула Юля. - Но, теть Вер, это - в последний раз в этом месяце. Договорились? И двести тысяч ты мне даешь сразу…
***
…С тетей Верой Юля была знакома вот уже восемь лет. Познакомились в поезде.
Обе ехали в Москву. В одном купе. Как-то утром проезжали Самарскую область. Обе вышли покурить в тамбур.
- Тебе сколько лет, соседка? - набросилась на Юлю тетя Вера. - Куришь все. Вдруг что сопрут?
Сама она в ту пору была высокой, эффектной женщиной, с пышной прической.
- Девятнадцать, - сказала Юля. - К тому же не переживайте, тетенька. Соседи наши - супружеская пара, исключительно порядочные люди. Оба пенсионеры. А у меня - все равно брать нечего. А ваши деньги - вон они, в кенгурухе. У вас не украдешь…
- Ты кто? - оторопела тогда тетя Вера. - Ты откуда такая умная?
- Из Омска, - сказала Юля.
А потом добила тетю Веру всего одним вопросом:
- А вы ведь актриса? Научите меня, как поступить. Я в театральный вуз еду.
Уже потом тетя Вера не сокрушалась на то, что девушка много курит. Тетя Вера, совсем недавно начавшая карьеру ясновидящей, уже начинала догадываться, какое сокровище идет ей в руки.
***
В такие моменты Юля чувствовала себя спецагентшей. Хотя какая она, если разобраться, спецагентша? Те за двести тысяч - не работают. Хотя в России на эти деньги можно купить приличную машину. Но Юля знала, что достойна большего.
Какие-то инструменты обольщения Юля позаимствовала у тети Веры. И они, как ни странно, работали. Все эти томные взгляды, жесты, оттопыривание мизинчика. Мужики на это, как оказалось, ведутся.
Многое зависело и от одежды. Она должна была производить впечатление роскоши, но, одновременно, и некоторой доступности.
Мужик, которого ей предстояло обработать в тот день, был не хуже и не страшнее других. Такой же, в принципе, говнюк, что и многие остальные. Юля умела заинтриговать таких типчиков. У них были и слабые места. Например, тщеславие. Юля даже знала способы отшить их подруг, если с ними были подруги. В конце концов, от Юли много и не требовалось. Ей, например, вовсе не обязательно было заниматься с этими людьми сексом. Достаточно было всего лишь заснуть в том же помещении, что и они.
Но этот, последний перед Индией, был из породы тех, кто привык брать от жизни все и в полной мере. Он повез Юлю в гостиницу. Снял номер. Потом еще достал какой-то прибор. Индикатор, как он объяснил, подслушивающих устройств и камер. Юля не стала оскорбляться.
Говнюк просил называть его Петюней.
У него не стоял, а Юля прикидывалась дурочкой, не хотела помогать.
А потом улучшила момент и подсыпала ему в коньяк снотворное. И, когда Петюня заснул - облитый слюнями, в трусах с Микки-Маусом, Юля и сама заснула, радостно и безмятежно.
Она знала, что выспится. Тем более, что сны в состоянии глубокого опьянения приходят не сразу. А, значит, перед работой можно будет насладиться пустотой.
***
Сон пошел неожиданно.
Юля ощутила, как ее швырнуло в чужое тело. Ощущение было не новое, но всякий раз сильное. Как американские горки. К нему нельзя полностью привыкнуть.
Она оказалась Петюней. И сейчас этот Петюня с паяльником в руках, рыдая, бродил по помещению, напоминавшему какую-то бойню.
Юля не удивлялась. За годы практики ей приходилось сталкиваться и не с таким.
Паяльник был чем-то испачкан. От него воняло. Перепачкана была и Петюнина одежда. Штаны, например, были в чем-то буром. Пахло кровью.
Петюня рыдал:
- Ромка! Братан! Я не хотел! Не хотел, пойми! Они меня заставили, Ром! Блядь, гадом буду, заставили! Ну, не хотел я паяльник в жопу тебе совать! Не хотел! У меня дети, Ром! Жена-красавица! А тебе ведь - все равно, а? Ну, не мог я сдохнуть вместо тебя! АААА!!!
«Ужас-то какой!» - подумала Юля.
Тетя Вера называла такие сны «шекспировскими». «История отечественного бизнеса, Юленька, скрывает сюжеты, которым сам Шекспир бы позавидовал!»
В кошмаре Петюни, конечно же, присутствовал и изможденный призрак замученного паяльником Ромки. Он тянул к Петюне прозрачный палец, говорил:
- А ведь я… Я мог бы жить вместо тебя, гондона! Я!! Я ведь жить хотел!
«Так, - подумала Юля. - Надо уводить клиента».
И она взяла на себя управление его телом. Впрочем, телом это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, Юля стала управлять Петюниной духовной субстанцией.
- В умывальник иди, быстро! - скомандовала она.
- Но… - Петюня уже повернулся выполнять команду. Но все норовил оглянуться на призрака.
«Ага! И проснуться в холодном поту. Дудки!»
- В умывальник! - повторила она. - Рожу вымыть.
- Ага, - сказал Петюня. - Рожу. Да. Вымыть надо рожу.
Декорации сна изменились. Теперь они были в каком-то ночном клубе. Петюня вошел в умывальную, открыл кран.
Наступал ключевой момент. В умывальной должно быть зеркало. И Юле было необходимо, чтобы тот, кого она обрабатывала, в него посмотрелся. Без этого процесс не шел.
Петюня, впрочем, и не думал сопротивляться ее приказам. И теперь, когда он уставился на свое отражение, Юля могла смотреть ему в глаза.
- Ты, вообще, кто такой? - спросила она.
- Фролов Петр Ефимович.
- Дата и место рождения?
- 17.12.58. Магнитогорск. Что за хуйня?
- Тихо! Пароль ящика на «Гугле»?
- Эээ… «Крысобой» в транслитерации. А потом цифры 1239.
- Пин-код кредитки?
- Какой?
- Золотой, блядь!
По счастью, была и такая. Впрочем, Юля заставила его продиктовать пин-коды остальных карт. А запоминать она научилась.
Все, теперь можно было просыпаться.
***
…У Петюни болела голова.
- Ты кто такая? - смотрел он на Юлю. Вдруг вспомнил: - Ах, да! Мы вчера хоть трахнулись?
- А ты не помнишь, котик? - улыбалась Юля.
…Результаты работы ясновидящая Вера умела подать безукоризненно.
Чего стоило одно только представление - тетя Вера вводит перед клиентами на компьютере пароль, не зная адреса. Этому трюку позавидовал бы и граф Калиостро.
Пароль совпал. Юля давно уже работала со стопроцентным попаданием.
Вечером они с тетей Верой пили шампанское, подбрасывали к потолку пачки купюр.
А утром Юля вылетела в Гоа.
***
Модный курорт порой напоминал Юле дальнее Подмосковье. Нет-нет, а встречались такие же деревенские задворки. И автобусы. На таких наших колхозников в поля возят. И дороги. Вот только обезьяны в картину не вписывались. И деревья. Что же до прочего, то и сараи, и заборы - совпадали. За это Юля (как, впрочем, наверняка, и многие другие российские люди) Гоа любила.
На одном из ближних пляжей звучала музыка. Юля шла по проселку (местность она знала) и думала, что пора бы уже завязывать с тетей Верой. Да, помогла она Юле в свое время. Но ведь - и миллионершей стала. И связями обросла - дай Бог! А Юля?
Ведь ей - двадцать семь. А она - незамужем. И молодость проходит. Если бы кто другой - более умный, был на ее месте, он бы преуспел. Он бы - выбился в люди.
А у Юли, видно, судьба такая - работать на побегушках. Выполнять задания. Притом, не сказать, чтобы приятного свойства.
Но как начать самостоятельную жизнь? Выйти ли замуж за могущественного человека? Прознать его секреты? Но попробуй, подберись к могущественному-то. Впрочем, Юля знала, что, если она продумает стратегию действий, то у нее все получится.
На пляже было людно. В центре, у динамиков плясали. Юля отправилась подальше, достала полотенце, растянулась на песочке.
Ну, давай, Юленька, думай…
***
Заснула она совершенно неожиданно.
И сразу же поняла, что здесь, на этом пляже, спит кто-то еще.
В этом сне Юля была мужчиной. Большим, сильным.
Готовым… к драке?
Во сне был тот же пляж, на котором Юля заснула. Но были и отличия. Этот, во сне, был безлюдным. Да, тут не было никого. Кроме…
Кроме девушки на лежаке. Вон той, в красном бикини.
«Нет», - прошептала Юля.
В руке у мужчины щелкнул выкидной нож. Шаги его были тверды и решительны.
- Нет! - кричала Юля, трясясь и заходясь внезапным плачем. - Стой! К зеркалу! Быстро! В умывальник!
Как бы не так. Они остались там же. На пляже.
А вот девушка оказалась еще ближе.
И теперь Юля могла ее видеть. Это была…
О Господи!
Юля смотрела на себя. И держала в руке выкидной нож.
«НЕТ! ПРОСНУТЬСЯ! СРОЧНО!»
…Когда Юля открыла глаза, ей казалось, что она только что тонула в мутной, болотной воде.
Кому-то на этом пляже снилось ее убийство.
Вот так-то, маменька. Приплыли…
***
Уже потом Юля закурила, стала оглядываться.
«Только не показывай вида, - говорила она самой себе. - Только ничем себя не выдавай. Не исключено, мать, что на тебя сейчас смотрят. Ох, как не исключено!»
Но кто?! Вокруг были люди. Кто-то из них жарился на солнышке. А кто-то спал.
Спящий был мужчиной. Это обстоятельство существенно сужало круг поисков.
Бредить убийством мог, например, вон тот курчавый паренек. А мог и мужчина по правую руку.
Юля встала, чтобы рассмотреть его лицо.
Она не хотела выдавать себя. Но вздрогнула.
Она уже видела этого человека. Вот прямо сегодня.
Это был тот маньяк с блеклыми глазами. Тот самый, который хватал за руку Кристинку.
Больше некому.
А еще он смотрел на Юлю. Бесцветными своими, ничего не выражающими глазами.
Юля все знала, насчет того, какая она дура. Но находиться на пляже ей вдруг стало просто невыносимо.