K.A : Рождественская изморозь

Спокойна глубина моего моря;
Кто бы угадал, что она скрывает простых чудовищ!
Непоколебима глубина моя;
Но она блестит от плавающих загадок и смеха.
Мрачный охотник возвращался из леса познанья.
Ф. Ницше

Люди боятся смерти по той же причине,
по которой дети боятся темноты, - они
не знают в чем тут дело.
Ф. Бэкон

Окраина п. Красноярка
Человек испустил дух,- просто так… Не было: ни долгов ни значительных внутренних потрясений. По словам близких, его никогда не посещали суицидальные настроения… Павлик, - так его звали. Теперь он лежит на полу, лицо укрыто белой простыней, видно, что спина уже начинает покрываться трупными пятнами. Наверное,- ему просто надоело жить?..
Помещение просто пропитано негативом. Всюду в недоумении, словно старухи,- плакали и причитали друзья и близкие. На столе лежала предсмертная записка: «Прости мам!» - трясущейся рукой нацарапанная косметическим карандашом на рождественской открытке. Тяжело и больно смотреть на рыдающих матерей, когда выносишь бездыханные тела их отпрысков...
Глядя на мёртвых, дежурному по мирозданию почему-то казалось, что они улыбаются; их глаза и вправду были наполнены неземной радостью…
- Жизнь, это сплошные страдания, - как-то в интервью сказал Джим Дуглас Моррисон, цитируя слова Фридриха Ницше. – Смерть это освобождение.
- Смерть это только равнина Жизнь – холмы, холмы… - В стихах писал Иосиф Бродский.
Раздался телефонный звонок, дежурный с поэтическими началами достал сотовый телефон из нагрудного кармана бушлата, нажал кнопку приёма вызова, приложив трубку к уху, почувствовал её холод:
- Я люблю тебя до слез!!! Каждый глоток на брудершафт с тобой, всегда как в первый раз… - Раздался пьяный голос адъютанта генерала (слышалось то, что он проводит время в весёлой компании).
В атмосфере траура дежурному было не до смеха,- но в том, что праздновали друзья (которым его явно не хватало), не было ничего удивительного, ведь сегодня было рождество. Настроение дежурного значительно улучшалось,- он посмотрел на прокурорского,- тот торопливо заполнял «протокол осмотра места происшествия», судебный медик тем временем - запихивал свои ужасные трубки в синюшный рот покойного. Пользуясь минутой затишья, дежурный достал свой блокнот и карандаш, - любое потрясение всегда вдохновляло его в поэтическом плане. Вот надписи, которые он сделал:

1. Жрец глотков – созерцатель похмелья.

2. Таинственные лица
татуированных Христов
Взирали на меня
Из мрачных глубин
Зловонного Морга
Тяжелый ледокол торчал
Из брюшной полости
Одного из них,
В ухо другого,-
По самую рукоятку,
была вставлена отвёртка…
- Живут слишком многие, - думал я,
Вдыхая тленье злейших лепрозорий.
И слишком долго висят они
На сучьях своих.
Есть проповедники смерти:
И земля полна теми,
Кому нужно проповедовать
Отвращение к жизни.
Пусть же придёт буря
И стряхнет с дерева
Всё гнилое и червивое!
А тех, кто остался висеть,
Нежно срежет с петель, -
дежурный по мирозданью,
Своей материнской рукой.
И милосердно уложив свои творческие плоды
В колесницу сновидений
Отправится в бескрайнею дорогу,
Вновь собирать просроченные сны…
(Именно так я выражаю неизреченный ужас)
- Боже, глазницы полные сырой земли!
- Ни солнце, ни смерть нельзя разглядывать в упор –
Тихо шептались меж собой мертвецы.

Помещение морга
Помещение морга по-прежнему было переполнено мертвецами. Из некоторых вытекала кровь, которая одной сплошной лужей сворачивалась у мерзлого порога. Мёртвые тела небрежно были свалены в небольшие кучи, подобно тому, как в погребе хранятся мешки с картошкой. Стоял всё тот же гадкий запах…
- Кровавое рождество, - думал поэт, помогая тащить бездыханное тело пожилой женщины. Та была найдена умершей в непристойной позе - на пуфике, умерла совершенно нагой, так же как и пришла в этот мир.
- Вот она, - высшая степень диссидентства, вот он жест - достойный настоящего революционера, именно так должна выглядеть крайняя форма антиглобализма! Умереть с оголенным задом и проспиртованным ртом…
Вновь раздался телефонный звонок, но на этот раз раздался голос старшего дежурной смены. В отделении ожидала изнасилованная девушка. Вот рождественская сказка, которую она поведала дежурному по мирозданью. Сказка которой при жизни мог позавидовать бы сам Маркиз Де Сад, сказка по мотивам которой Тинто Брасс с радостью поставил бы один из своих культовых фильмов.

Дежурная часть ОВД
Итак, избранное из сочинения девушки виртуозно отраженное в собственноручном объяснении:
«Он (назовём его Бармолей) заволок меня в подвал одного из подъездов, сорвал с меня шубу, на которую и повалил. Затем, под угрозой физической расправы, злодей заставил меня сделать минъет («как много в этом слове, для сердца русского слилось…» - заметил тот). Коварный незнакомец расстегнул ширинку и втолкнул свой детородный прибор мне в ротовую полость. Совокупившись в извращенной форме, он сорвал с меня голубенькую кофточку, бриджи и, повалив на живот, приспустил мои трусики (девушке явно это понравилось, её глазки волнительно и оживленно блеснули). Грубо прикасался руками к моей груди, трогал «самое нежное на свете место». Затем, я почувствовала, как инородное тело вторглось в закрома моего организма,- свершая акт меж полового соития, Бармалей так виновато спросил:
- Тебе не больно?
Проявив сноровку, я сказала, что мне очень даже понравилось и, было бы здорово обменяться адресами и встретиться ещё разок. На моё замечание, что насильник посмел совокупиться со мной не надев презерватив, он гордо так заявил:
- Я, блять, не заразный!
В конце Бармолей закурил сигарету «KENT» и скрылся в сумраке дворов».

С дикаркой маленькой, которая валила
Его на землю вмиг, он отбивался с силой
И, очутясь под ней, кусал девчонку в зад,
Не знавший панталон. Но кожи аромат,
Забыв о синяках, он уносил с собой…
Вспомнились слова Артюра Рембо,
Которые дежурный тут же занес
в свой блокнот.
Ему искренне хотелось аплодировать театральным талантам девушки, но он, как и подобает офицерам,- сдерживал свои эмоции. Финал: отказной материал за отсутствием события преступления и, уголовная ответственность за инсценировку преступления (заведомо ложный донос, в рамках УК РФ). За порогом кабинета ожидал убитый горем муж.

От заката до рассвета
Время «мертвецкому патрулю» собирать новый урожай. На этот раз рождественские плоды созрели в селе Петровка. Целая семья сгорела от непомерного пьянства, причина, конечно же крылась в сивушных маслах сомнительной спиртосодержащей продукции.

с. Петровка (вечерело)
Он лежал на полу под кучей старой одежды, она – с широко распахнутым ртом и оголенной грудью в последний раз в своей жизни уснула на грязной постели, одной ногой в тазике с замёрзшей водой (так её и доставили в морг,- с примерзшим к ноге тазом). Всюду валялись разнокалиберные бутылки из-под спирта бытового назначения. Судя по всему,- женщина испустила дух первой (вывод напрашивается из показаний соседей и заключения судебного медика), обнаружив труп супруги,- мужчина принял смертельную дозу спиртного. Диагноз: сердечная недостаточность. Открыв дверь в спальню, в лицо пахнуло смертью, дежурный подумал, что психологический портрет смерти можно было бы составить по её запаховым следам (бред какой-то)…
Позже стало известно, что кровожадные дети покойных родителей продали их квартиру в родной части города, где старики провели всю свою жизнь и, наверное, в какой-то степени были привязаны к родному местечку. Вырученные деньги поделили на две ровных части, первую из которых - оставили себе, а на вторую -купили родителям дом расположенный на вселенской обочине…
Судя по всему, хоррор-фильмы Тома Савени и Джоржа Ромео, оставили неизгладимый отпечаток и в без того больной голове дежурного. Осматривая мёртвые тела на предмет криминальных следов, склоняясь над их кладбищенски-бледными неподвижными лицами, он ясно видел картину агрессивного пробуждения зловещих мертвецов и, как не старался,- ничего не мог с собой поделать. Рука его, согнутая в локтевом суставе, постоянно лежала на приоткрытой кобуре, где хранился приведенный в боевое состояния пистолет (хоть это и противоречило всем правилам и инструкциям). Утомленный от непомерных нагрузок дежурный, четко видел тот смертельно опасный момент,- как неожиданно мертвая женщина впивается в его ногу корявыми зубами. Но это жуткое видение было плодом больной фантазии,- всего лишь отблески игривого ума.
- Ну и работенка у вас, мужики! – с явным непониманием комментировал один из родственников покойных, помогающих грузить тела в «труповозку».
В это трудно поверить, но в этот момент по улице проезжал мотоциклист, у которого под частую были ампутированы ноги. При этом, глядя на людей в милицейской форме,- он зловеще улыбался…
Возвращение в город занимало два с половиной часа, это было время продуктивного общения с толковым прокурорским и весёлым судебным медиком, а затем был лечебный сон:
Глухими тропами, среди густой травы,
Уйду бродить я голубыми вечерами;
Коснется ветер непокрытой головы,
И свежесть чувствовать я буду под ногами.
Мне бесконечная любовь наполнит грудь.
Но буду я молчать и все слова забуду.
Я, как цыган, уйду -- все дальше, дальше в путь!
И словно с женщиной, с Природой счастлив буду.
Артюр Рембо

Ночь, всё тот же морг
В 24-00 помещение морга было просто переполнено покойными. В былые времена почетным считалось встретить смерть в рождество Христово или иные православные праздники. Люди утверждали, что господь забирает угодных себе людей, которых можно было приурочить к числу святых. Я видел их, - татуированных христов безмятежно покоящихся в сыром помещении морга, вот они лежат на мокрой кафельной плитке: у одного из тела торчит ледоруб, у другого – отвертка; некоторые напоминают трагических персонажей из нацистских концлагерей,- ярко освещённых в фильме «Обыкновенный фашизм», - состояния, когда человеческое тело больше напоминает скелет, плотно обтянутый кожей. Нет предела человеческим порывам и стремлениям, зато есть предел человеческого падения и, у всех он,- финал, один…
Лики святых внимательно смотрели на дежурного из сумрака зловонного морга, когда он закрывал дверь, - они по-прежнему улыбались схоже тому, как улыбаются люди, ушедшие от боли, мук и страданий бренной жизни. Это необычные улыбки и живым не дано их растянуть на своих хмурых лицах.
Вспомнились слова Виктора Ерофеева: «ангелов сюда под видом алкашей посылает бог,- проверить, кто есть кто на самом деле» и, наверное, забирает их под рождество?..
Дежурный по мирозданью вышел во внутренний дворик и, ломая спички, закурил сигарету. 23 – число доставленных к полуночи в морг мертвецов,- вот он закономерный финал рождественских каникул.
Дежурный мертвецкого патруля закрыл глаза и увидел Диогена Синопского, греческого философа, который как сказано в придании, шёл с фонарем в руке, но на этот раз он ступал босиком по снегу и, искал не просто людей, он искал - живых, призывая откликнуться ему в ответ…
Возвращаясь в контору глубокой ночью, дежурный курил последнюю сигарету. Ему казалось, что даже табачный дым отдаёт мертвечиной. Этот тяжелый и липкий запах смерти, который надолго остается в голове.
- Какая красивая рождественская метель разыгралась, - заметил он.
- Это не метель, товарищ старший лейтенант, - изморозь. – Поправил его милиционер-водитель.
В условиях плохой видимости то - тут, то - там, мелькали еле заметные очертания пьяных людей, шатаясь возвращавшихся домой после непробудных новогодних пьянок. Дежурному казалось, что это мёртвые, которые,- озлобленные, повыползали из своих домов, потому что их некому было собирать. Деревья мелькали огоньками новогодних огней.
- Изморозь, рождественская изморозь. – Повторил дежурный, растянув таинственную улыбку на лице.

П.С. (Ф. Ницше) Пока я спал, овца принялась объедать венок из плюща на голове моей, - и, объедая, она говорила: «Заратустра не ученый больше».
И, сказав это, она с пренебрежением отошла в сторону. Ребенок рассказал мне об этом. Люблю я лежать здесь, где играют дети, вдоль развалившейся стены, среди чертополоха и красного мака. Я всё ещё ученый для детей, а так же для чертополоха и красного мака, невинны они даже в злобе своей…