El Nino : Племянник

- Здравствуйте!
Он стоял на пороге и робко смотрел мне в глаза. Для меня, привыкшего к простоте и даже некой скромности в одежде, на нем было слишком много ненужного. В руке была темно-синяя спортивная сумка, на лице - широкая, но неуверенная и неестественная улыбка. Словно бы он не знал, пригласят его зайти или побьют и спустят по лестнице. Бить я его не стал, хотя, глядя на его беспомощность и провинциальность, честно говоря, хотелось.

- Привет. Заходи. Руслан, да?
- Да, - смущенно улыбнулся он.
С полотенцем в руках вышла Кристина.
- Здравствуй, Руслан.
Она, в отличие от меня, помнила, как его зовут.
- Проходи, скоро ужинать будем.

По правде сказать, готовит она хреново. Кое-чему я ее научил, конечно. Мы и познакомились-то в кафе. Я тогда работал в одной газете, неподалеку от дома, но есть домой не ходил, ведь это надо еще приготовить что-нибудь, а время не ждет. Однажды во время перерыва я заметил ее, улыбнулся, но она не отреагировала. Вообще, Кристина производила тогда впечатление замкнувшейся в себе маленькой, неуверенной девочки, хотя ей было уже двадцать два года и жила она отдельно от родителей, снимая небольшую квартирку в двадцати минутах езды от центра. Все это, разумеется, я узнал гораздо позже нашей первой встречи, упорно пробиваясь через броню ее застенчивости и немногословности. Она ходила в это кафе не потому, что у нее был обеденный перерыв, а потому, что не могла приготовить себе еду сама.

- Чем ты планируешь заниматься? - спросил я его после ужина, который прошел в напряженной атмосфере, несмотря на все попытки Кристины разбавить ее радушием и гостеприимностью. Я же не мог отделаться от чувства некоторой неловкости и неприязни.
- Так это… папа сказал, что вы мне поможете.
Вот мне делать больше нечего. Тошка совсем охренел.

Я дозвонился не сразу. Но через некоторое время он все-таки взял трубку.
- Алло.
- Тош, это я.
- А, привет. Как там мой мелкий?
- Слушай, мы не договаривались, что он будет жить у нас. Да и работу ему найти сложно. Он же не умеет ничего!
- Ром, да хватит тебе. Подучи мальчонку, а дальше он сам. По-братски прошу.
Это было его любимой присказкой.

Хоть я и младше Антона, почему-то просит всегда он, а не я. И вот теперь его двадцатипятилетнее недоразумение от первого брака будет жить в моей собственной квартире.

Пацан оказался не просто трудный, а вообще необучаемый. По моему заданию он написал уже двенадцать статей, но ни одну из них не взяли бы даже в самое малотиражное и неинтересное издание города. Да что там - их читать было невозможно! Я злился и орал на него, он прятал глаза, краснел и молчал. Тоша сказал, что Руслан будет безоговорочно мне подчиняться, но я видел, что он сопротивляется. Не открыто, а молча, никоим образом не выказывая неповиновения. Я даже подозреваю, что он специально плохо писал статьи, потому что настолько отвратительно не пишут даже пятиклассники.
Кристина постоянно пыталась найти к нему подход лаской, он даже поддался однажды и написал вполне недурственный текст. Но когда в квартиру вернулся я, он снова замкнулся в себе.

Вечерами на кухне я сидел за банкой пива и пытался сконцентрироваться. Кристина молча ходила около, она прекрасно понимала мое состояние и потому не беспокоила меня. Но однажды подала голос:
- Зачем ты мучаешь его?
Я недоуменно посмотрел на нее.
- Тошка попросил, разве ты не знаешь. И вообще, какое тебе дело до него?
- Руслан не хочет быть журналистом, - мягко возразила она.
- Если так дальше пойдет, то у него нет никаких шансов стать им, - я усмехнулся, а потом вдруг насторожился. Откуда это она знает, чего он хочет, а чего нет?
- А тебе откуда знать?
- Ну… мы с ним разговаривали об этом. Ты же весь день на работе, а нам скучно. - Она попыталась улыбнуться. - Вообще, мы с ним очень похожи, и думаем зачастую одинаково.

Думают они одинаково! Я раздраженно отшвырнул пустую банку, встал и демонстративно хлопнул кухонной дверью. Еще не хватало, чтобы она меня учила, что делать. В конце концов, я профессиональный журналист и, черт побери, научу этого поганца писать, а потом он уедет из моего дома и мы будем спокойно жить вдвоем с моей Кристиной.

Она легла спать на диване, чего не случалось никогда. Раньше она всегда реагировала на мои вспышки гнева снисходительно, немного обижаясь, но в целом просто не обращая внимания. Да и немудрено - она обычно подчинялась мне. Не в том смысле, что я ее принижал как-то или что-нибудь еще. Просто читала то, что я ей подсовывал, полагалась полностью на мои решения, даже если что-то ей и не нравилось, полагая, что я все-таки лучше знаю.

Я стоял перед ним и держал в руках рукописный текст. Он съежился на кресле. Текст был образцовым. Таким вот образцом того, как писать нельзя.
- Ты что, блять, совсем ебанутый? - орал я. - Ты хоть понимаешь, что вот это, - я потряс бумажкой, - полное гавно? А? Я сказал твоему отцу, что я научу тебя, я делаю все возможное для этого, но ведь ты сам не хочешь! Ты, сука, специально такую хуету мне пишешь, да? - я хлестал его по лицу ладонью. - Поебать мне, хочешь ты или нет!
- Что ты с ним делаешь? - пронзительно закричала она. И, как была, в шубе подбежала к нам, буквально отшвырнув меня. Склонилась над ним и запричитала. В неимоверном раздражении я взял куртку и вышел из дома, громко хлопнув дверью.

Выпив два бокала пива в соседнем баре, я пошел домой. Прохожих было немного, крупными хлопьями шел снег, я даже промок немного. В подъезде было сильно накурено, я даже цыкнул на пацанов, пьющих пиво, чего никогда раньше не делал. Стоят - и пусть себе стоят. Холодно оно - на улице пить.

Лифт традиционно не работал. Запыхавшись, я достал ключи и открыл дверь. Повесил куртку на вешалку и прошел в комнату. А в комнате были они, причем на кровати и голые. Ну да, а что я хотел, собственно. Но я слишком высоко ценил свою жену, чтобы подумать, что она может влюбиться в этакого дурачка.
- Встать!
Они не пошевелились, глядя на меня большими испуганными глазами. Наконец Кристина опомнилась, встала и накинула свой цветастый халат. В глазах был протест и даже какая-то ненависть. Я немного удивился и даже улыбнулся - слишком уж непривычным было подобное выражение ее глаз.

- Я… мы… мы любим друг друга, - произнесла она.
Я молчал и думал, что же еще ляпнет Кристина.
Она тут же сбилась на скороговорку:
- Он такой… он так меня понимает… мы вместе… у нас все по-другому… мы как будто мысли друг друга читаем… а ты стал такой грубый… и никогда меня не понимал, а он понимает и…

Дальше я слушать не стал.
- Оба! Пошли нахуй из дома!
Эти идиоты уставились на меня.
- Пять минут даю, бля! Съебывайте.

Они закопошились, пытаясь по-быстрому одеться, я прошел в свою комнату, открыл шкаф, у задней стенки которого хранилась моя старая охотничья винтовка.

Закрыв за ними дверь я вышел на балкон и стал ждать их появления, сжимая оружие. Наконец эти недоноски вышли из подъезда и, то ли ругаясь, то ли разговаривая, медленно пошли к дороге. Я тщательно прицелился, выверяя все до миллиметра, осторожно нажал на курок, потом еще раз. Как биатлонист, закрывающий мишени одну за другой. Два тела осели на мокрый снег. Я вошел в квартиру и убрал ружье. Нужно немедленно сваливать, благо возможность есть. Я вышел из подъезда с небольшой сумкой, издали посмотрел на темную массу, которую теперь представляли собой любовники.
Надеюсь, в последний момент они думали об одном и том же.