Нови : Люсина любовь

Мне тяжело говорить об этом, ведь во рту у меня чужой язык. Чужой язык изворачивается и жалит меня в нёбо.
- Дорогая, ты пойдешь завтра на работу?
- Нет. Я больше никуда не пойду.
И холод. Такой жуткий холод. Он исходит из моих глаз, из каждой поры кожи. Это осенние листья. Это изморозь на стеклах. Это дыхание Снежной королевы в сердцах глупых детей.
- Ты не знаешь, почему мы вместе? Почему именно я? Тебя не убивает случайность происходящего? Тебе не кажется, что маленькая обезьянья лапка, лапка смышленой мартышки, сидящей на плече вечно-пьяного шарманщика, крутанула барабан, и просто выпали наши номера? Тебе не кажется?
Ежедневно разыгрывается лотерея. Каждый билет выигрышный. Выигрывают те, кто разгадал нехитрую формулу пребывания в нужном месте в нужное время. Они просто идут рядом. Не потому, что им так хочется, а потому что выпали их номера. Потому что так легли карты.
- Вы знаете, как мы встретились? Дорогой, расскажи им. Это совершенно удивительная история! Страшно подумать, я ведь могла успеть на тот поезд!
У них была ночь. Они стали одним целым. Прекрасным двухголовым чудовищем с четырьмя ногами и четырьмя руками. Сиамскими близнецами. У них был один чудесный хуй на двоих. Один хуй на двоих – это самая верная дозировка. Она до сих пор временами чувствует его хуй в своей руке. Его напряженность, эластичность кожи, податливость, и все эти подводные течения занимательной анатомии.
Она никогда не любила свою пизду, но их пизду нельзя было не любить. Их пизда была плодом манго, её сок был мёдом, карамелью, густыми сливками из молока самых жирных голландских коров. Пизда сочилась елеем и миррой на бедра, пальцы, губы, лицо. Она говорила. Говорила словами Суламифь, придавленной телом старого царя. О, подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви.
А ещё у них были её небольшие треугольные груди с розовыми сосками, которые становились маленькими и твердыми от сладострастия и тоски. Слепыми котятами они тыкались в другую грудь, жесткую и плоскую, в надежде оставить свой отпечаток.
Губы пухли. Губы трескались. Судорога сводила ступни. Две с ярко-красным лаком на ногтях и две просто так. Миллионы электрических скатов по коже, миллионы золотых муравьев в венах. Переплетение. Макраме самых тонких нитей. Их плели слепые монашки-девственницы. Для тебя, любовь моя.
Потом было утро. Утро это скальпель, подсевшего на морфий, хирурга. Анестезия отходит, и ты просишь пить. Глоток воды, чтобы разбавить вкус вчерашней горечи. Вкус скисшего вина. Ты не хочешь открывать глаза, потому что, открыв их, ты не сможешь не увидеть. Там, где вчера было одно, теперь четверо. Ты. Я. Каждый с самим собой.
- Я не люблю тебя больше. Я не люблю тебя меньше.
Острые предметы. Острые режущие предметы. Ей хочется, чтобы он взял свой самый лучший нож и повторил рисунок ребер под тонкой кожей. Его пальцы на её шее. Как можно больше знаков, отпечатков любви. Чтобы никому не показывать. Чтобы бродить по городу с замаскированными синяками и возноситься. Напрягать бедра, в которых дремлет сладостная боль вчерашней ночи...
- Знаешь эту кондитерскую, которую я люблю? Я выбирала торт. Я часто покупаю торты, но никогда их не ем. Пробую маленький кусочек, а сам торт скармливаю гостям. Он разговорился со мной, этот продавец. Меня очень любят продавцы и таксисты. Наверное, оттого что я никогда не торгуюсь. Я долго не могла решить, но, наконец, выбрала красивый торт с бельгийским шоколадом и орехами. Продавец сказал: “Не волнуйтесь, ему понравится”. Я безудержно расхохоталась, у меня выступили слёзы на глазах. Я вряд ли туда снова пойду.
Мне тяжело говорить об этом, ведь во рту у меня чужой язык. Мы как-то потеряли друг друга. Как теряют перчатку или зонтик. Ты ненавидел во мне те вещи, за которые любил. Мои короткие юбки, мои чулки, мою походку, мой вечно ненасытный взгляд. А я стала просто ненавидеть тебя.
- Дорогая, не забудь надеть шарф. Ты снова простудишься.
Дорогая варит кофе. Главный секрет в приготовлении кофе – это вовремя выключить огонь. Медленный огонь. Перекипевший напиток невозможно пить, не говоря уже о неприятностях вроде изгаженной плиты и чувства досады. Правильно приготовленный кофе пьют горячим. Он оставляет ощущение горькой шелковистости в гортани и коричневый налет на розовом языке.
- Дорогой, мне кажется, я опять передержала кофе.
Мне тяжело говорить об этом, ведь во рту у меня чужой язык. Чужой язык изворачивается и жалит меня в нёбо.