estlane : Железо

Дело было в начале 90-х. Я тогда работал в госпитале хирургом. Работы было много: от афганцев только-только начали отдыхать, а тут чеченцы повалили. Молодые совсем, им бы за девками бегать, а ног по колено нет. Супротив противопехотной мины сапоги не сделаешь. Вот и лежат они, родимые, у меня в отделении, все-герои, да только покалеченные. А гормоны прут, природу то не обманешь, есть у тебя ноги или нет, девчонку симпатичную увидел и всё – в голову шибают. Девчонок тогда было много в отделении. Хочешь сестрички постовые и процедурные – они постарше, поопытней. Хочешь, студентки из медучилища – секухи совсем, а тоже норовят халатик покороче, надеть. Просто цветник. Пацаны за ними ох как приударяли. А что им ещё было делать между процедурами. И вот сижу я как-то в ординаторской, стук в дверь.
- Заходите! Кто там?- а сам пишу историю болезни, после операции. Одного старлея накануне привезли. Покромсать его пришлось. Множественные осколочные рук и ног. А жена его, молодая совсем лет 17-18 не больше, вцепилась в меня и причитает: «Миленький! Доктор! Помогите! У меня кроме него никого на свете нету. Ребёночка даже не успели родить.» Начинаю объяснять, что калека он будет, если выживет, конечно. А ей всё нипочём: «Мы детдомовские. К трудностям привыкши. Вы его только спасите, а уж дальше сама, не волнуйтесь.» Ну что тут скажешь? Пошли на операцию. До утра колупались. Левую руку и ногу укоротили немного, зато правая сторона как новенькая будет. Теперь главное, чтобы в реанимации сутки продержался, а там уже легче. Уход у нас хороший, да и жена его расторопной девчонкой оказалась, пока операция шла, в процедурной помогала, полы в отделении вымыла. Молодец.
Так вот стучатся, значит. Заходит. Слышу, стоит и мнётся. Я пишу, головы не поднимаю.
- Чего мнёшься? Выкладывай, что там у тебя!
- Да я это, доктор. Спросить хотел?
- Ну, так спрашивай, раз хотел. А то мне некогда, ещё две операции описывать.
- А вот что делать, чтоб стояк дольше был?
-Чего-чего?- тут я голову то поднял. Стоит передо мной мальчуган лет девятнадцати. Весь синюшный, тощий. Череп перебинтован, только уши торчат, рука на подвязке. Помню, когда его привезли, думали, не выживет. Пока его из полевого госпиталя на вертушке до аэродрома, а потом на транспортнике до Москвы везли, только физраствором капельницу заправляли. Он же резус отрицательный, крови для него не было, кровопотеря большая. Еле-еле выходили.
- Тебе железа побольше и кушать лучше, сынок. Иди в процедурку, возьми баночку ферроплекса. Ниночке скажешь, что я разрешил. Жуй на здоровье.
Вот тебе и молодость! Ещё швы не сняли, а он уже по девкам собрался! Посмеялся я и забыл начисто про парнишку. Прошло дня три-четыре, подходит ко мне наша буфетчица и говорит: «Сергей Иваныч! Что-то у меня ложки с вилками пропадать стали. Не пойму куды они деваются. По палатам походила, нету нигде. Чё делать то? Чем я хлопцев кормить буду?» Вот тут я вспомнил того летёху с большими ушами. Захожу в палату, лежат все по стойке смирно, хотя ходячие, странно.
- А ну скидывайте все одеяла! Кому говорю! А то всех в секунду обратно в Чечню выпишу!
Смотрю, стали потихоньку стягивать с себя одеяла, а там... Ложки с вилками к хую бинтами прикручены.
- Да вы что ахуели совсем! Как потом этими ложками жрать будете!
Обошёл я все палаты с ревизией. Можете себе представить результаты! Все! Даже тот, который без рук и ног лежал, обложился железом. Собрали весь арсенал, а в наказание заставил их этими ложками наутро кашу хлебать. Естественно завтрак остался нетронутым. Неизвестно же было, на чьём члене она висела. Завезли новые столовые приборы, лучше прежних. А те я припрятал и при выписке каждому участнику вкладывал в конверт и дарил на прощание. До сих пор, если на реабилитацию, возвращаются, то вспоминают: «А помните те ложки, доктор? Мы их храним».
PS. Если кому интересно, то старлей со своей женой у нас два года провёл, пока на костыли встал. Жена медучилище закончила и подрабатывала операционной сестрой. Потом уехали в Тулу. Пару лет назад привозили показать сынишку, хороший малец получился. Ушастый летёха таки увёл одну нашу сестричку. Теперь где-то на Севере служит. Вот такие бывают истории.