elkart : Эфилия

ЭФИЛИЯ

В свои пять лет мальчик уже твёрдо знал: надо глядеть под ноги.
Если глядеть под ноги, то не поскользнёшься на льду, не опрокинешься навзничь, не ударишься затылком, не увидишь колючее зимнее небо.
Тем более, в ожидании трамвая особо и нечего было делать.
На затоптанном снегу лежал маленький кружок. Мальчик украдкой снял варежку, быстро нагнулся, поднял кружок. Это была трёхкопеечная монетка.
Второе правило: надо спрятать и никому не показывать. А то отберут. Ну, может только самому близкому другу Андрюшке. А больше никому.
Однажды мальчик нашел в песочнице желтое сердечко с зеленым камушком внутри. И неосторожно показал его Вовке со второго подъезда. И первое, что сделал Вовка – это зачерпнул песок кулачком и плеснул мальчику в глаза. Хорошо, что мальчик успел зажмуриться. Вовка долго пыхтел, пытаясь разжать пальцы и отнять находку. Даже ударил в лицо алюминиевым совочком так, что пошла кровь. На переносице остался шрам. Но мальчик не отдал сердечко, а показал его только маме. А куда оно потом делось – он почему-то не помнил.

Подошел трамвай. Тройка. В этот утренний час он был полон народа так, что почти не протиснуться, а такого малыша запросто могли затолкать.
«Следом третий едет!» -- громко объявляла вожатая.
И точно, следом ехал трамвай.
«Тройка?» -- услышал мальчик мамин голос сверху.
«Первый…» -- отвечал ей раздосадованный бас.
Народ еще сильнее ломанулся в трамвай, грозя совсем разломать двери. Кое-как створки дверей сошлись, оставив снаружи клочок чужого пальто.
Трамвай-единичка подъехал. К остановке. Он был непривычно пуст.
«В депо едет! Едет в депо!» -- повторила вожатая. Это была невероятная удача, садик был рядом с депо.
Мама подхватила мальчика подмышки и помогла преодолеть ступеньки.
В вагоне мальчик первым делом помчался занимать маме место, как раз были свободны два передних сиденья.
Ехать было долго, минут двадцать-тридцать.
Мальчик продышал в окне кружок, размером как раз с найденную сегодня монетку. И смотрел с квозь него, как от трамвая отлетают искорки. Несколько раз свет в вагоне гас на секунду-другую, и погружение во тьму нисколечко не пугало мальчика, нет, только изумляло, он как будто на секунду оказывался в темной пещере.
Он прислонился лбом к ледяному стеклу. Мама тут же не преминула сделать ему замечание: «Не прислоняйся лбом!»
«Я не лбом, я капюшоном», -- пробурчал мальчик и опять уткнулся лбом в стекло.

Он думал о том, что когда трамвай заедет в депо, он сначала сделает большой круг по кольцу. Это было здорово. Об этом можно будет потом рассказать в группе. А когда их днем поведут гулять, можно будет украдкой сбежать с участка, подойти к забору за гаражом и оттуда посмотреть на трамвайное депо.
А про монетку лучше никому не рассказывать.
А когда настанет лето, в парке Саши Филлипова откроют напрокат автомобильчиков. И еще откроются автоматы с газировкой. И можно будет напиться водички с сиропом.
И пусть рядом будет Андрюшка, ему можно рассказать про монетку, и угостить газировкой.
Мальчик нащупал в кармане монетку и сжал её в кулачке.
Трамвай сделал круг и приехал в депо. Мама вывела мальчика на улицу. В трамвайном депо кто-то включил радио, оно играло такую мелодию, а потом диктор сказал «Это была полевая почта «Юности». До новых встреч в эфилии». Мальчик не знал, где такая страна – Эфилия, но музыка была очень славная и теплая, и он подумал, что это наверное очень хорошая страна.
Он оглянулся на кружок в окне трамвая, который был прогрет его дыханием и снова уже начал покрываться инеем.

«Согревайся скорее, льдинка!» -- пожелал он.