Dichenko : Экран Забвения

Елена открыла глаза и тут же посмотрела на летнее небо, скрытое за стеклом ее окна со старыми белыми рамками, в квартире и доме сталинского варианта застройки.
По небу летели кометы и падали метеориты. Она тут же закрыла глаза опять и поднялась с кровати. Эту операцию она всегда выполняла с закрытыми глазами, по неизвестной ей причине.
Потом она снова открыла глаза, и все же произнесла свою заветную фразу, к которой готовилась вот уже ни один год.
- Мне восемнадцать лет!!! – на час тем временем было двенадцать часов и одна минута. Довольно странное время, если сложить часы и минуты, то получиться тринадцать. Кроме того, была пятница, и как раз тринадцатое число.
- Ровно восемь дней с того момента, как меня изнасиловали! – она открыла окна и вышла на балкон, выходящий в небольшой дворик. В самом центре этого дворика красовалась сказочная яблоня, цветущая в это время и под серебристыми лучами Луны она казалось похожей на ангела. Через пару секунд ее внимание привлекла маленькая девочка с грязными белыми бантами на голове и в мятом роскошном платье, которая походкой пионервожатого ходила по диагонали садика и что-то пела.

Мы шагаем дружно все в ряд,
В то время пока пролетает снаряд…
Он попадает в центр колонны,
Рождая образ Сикстинской Мадонны…

Потом девочка резко остановилась и прекратила свою песню, уставившись на Лену. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а потом девочка оскалилась, словно напуганная рысь, и побежала куда-то за угол, криком читая ещё какие-то стихотворения на адскую тематику. А звезды тем временем все падали и падали, сгорая в земной атмосфере. И весь этот подарок был посвящен восемнадцатилетней Лене.
Она подняла руки вверх и очертив ладонями круг в воздухе, сделала пару шагов назад. Дар Бога был принят, теперь нужно было отдать должное. Только уже не Богу. Лена пошла в дальний угол комнаты, где стоял черный деревянный телевизор «Горизонт» с архаичными тумблерами для переключения каналов. Она усилием обеих рук повернула один из них, и тут же экран наполнился различными сияниями и красками. Вокруг Лены играли какие-то непонятные звуки, будоражащие воображения и вызывая животные инстинкты…
Она села в позе лотоса перед экраном и встала всматриваться в происходящее.
Там, в далеком мире за экраном, она видела, как идет красивая черноглазая девушка восточных кровей. И такая же, по-восточному грациозная. Девушка на экране повернула свою голову на Лену и подмигнула ей правым глазом, небрежно намазанным тушью и исчезла в то же мгновение. И экран покрылся красной краской. Изображения не было, но из старых трещащих динамиков едва слышный голос диктора читал что-то. Чтобы услышать отчетливо эти почти немые слова, Лене пришлось приставить ухо к месту, откуда этот звук исходил.
«Сегодня секта «Убийцы Невест» совершила массовое нападение на ЗАГСы Москвы, распыляя за собой иприт, смертельно опасный газ… Цели данного организованного действия неизвестны…». Должно было говориться что-то ещё, но передача резко оборвалась, наполнившись злым шипением, и снова появилось изображение. Это была все та же девушка восточных кровей.
Теперь она смотрела в камеру своими задумчивыми глазами. Потом она достала большой тесак, каким обычно орудуют мясники, одетые в передники, вымазанные кровью животных на скотобойне. И медленно, сантиметр за сантиметром начала отрезать себе голову, улыбаясь при этом, и распевая патриотические гимны, слова которых разобрать, было тяжело, как и определить то, что они были патриотическими. Потом лезвие прошлось по голосовым связкам, и голос сперва охрип, а потом и пропал восвояси.
- Очень жаль… - Сказала Лена и выключила телевизор. Она прошлась в коридор и надела легкие парусиновые тапочки, плюнув на пол.
Звякнул замок, и дверь выпустила ее на улицу. Как ни странно, уже высоко стояло солнце, и за одну ночь садик превратился в некое смутное подобие закусочной из сети ресторанов быстрого питания. В центре, между пустынными столиками, покрытыми пылью, стоял черный рояль, и за ним сидела девочка с грязными бантами. Она с ошибками играла собачий вальс, и вновь увидев Лену, прекратила. Встав из-за стула, она на цыпочках, чтобы не нарушать всеобщую тишину, подошла вплотную к Лене, упершись в нее головой. Девочка была настолько маленькой, что едва доставала ей до груди.
- Тебе ещё рано сюда! – сказала девочка шепотом, чтобы их не дай Бог, кто-нибудь услышал. – Уходи туда, там тебя ждут, а здесь пока нет.
- Как тебя… - Лена не успела договорить «зовут», как девочка тут же ответила.
- Ангелина. Хотя и нету тут ни одного Ангела. А тот, кто есть, хочет забрать тебя с того места, их которого ты к нам пришла. Тут на самом деле только ты есть, поверь мне, пожалуйста! – Девочка осмотрелась по сторонам и добавила. – Только никому не говори, что видела меня тут. Хорошо?
Лена кивнула головой и осмотрелась по сторонам пустынной закусочной, недоумевая от того, кто же может их подслушивать. Разве что старый пластиковый клоун с разведенными руками, чьи глаза были такие же мертвые, как и атмосфера этого потерянного во времени места.
- Что ты тут делаешь, Ангелина? – спросила Лена и присела на перевернутую ржавую мусорку, стоявшую дном вверх на прозрачных осколках битого стекла. Она внимательно смотрела на девочку, которая, по всей видимости, не спешила давать ответ на поставленный вопрос. Девочка сложила руки на поясе, и нетвердым голосом произнесла.
- А я не знаю, что я тут делаю. – Потом девочка взялась руками за юбочку и глубоко вздохнула. – Никакого «тут» где ты сейчас не существует. Понимаешь? И меня нет. А ты существуешь!
- Я не понимаю. – Сказала Лена и посмотрела направо. Там, в призме красочного стекла шла колонна людей в белых рубашках и красных галстуках. Лена отвлеклась на звук их шагов.
- Они все равно нас не увидят… - сказала Ангелина, успокоив испугавшуюся от чужого присутствия здесь ещё кого-то.
Пионеры шли колонной по двое в ряд и самый первый из них нес в руке нечто квадратное белого цвета. Лена напрягла зрения и поняла, что в руке у ведущего колонны довольно большой кусок сала.
Через несколько секунд пионеры вошли в одну из стен и вновь установилась гробовая тишина…
- Их мир от твоего отстает ровно восемь минут. Ровно столько, сколько ты здесь находишься. Иди Лена, ты не успеешь догнать свое время.
- Где же я? – спросила Лена, совершенно не понимая взрослые слова маленькой Ангелины.
- Между мирами. – Ответила раздраженная девочка и на повышенном детском тоне продолжила. - А теперь уходи, я тебе сказала! Тебя ждут там, а не здесь… - В голосе Ангелины звучало непринужденное отчаяние. – Уходи Лена, там тебя ждут.
И в этот момент Лена очень сильно испугалась, и сделала два шага назад. Ей стало казаться, что место это ей ничего хорошего не несет, что нужно бежать отсюда как можно быстрей, куда угодно, только бы не оставаться здесь
Она сделала ещё два шага, потом резко развернулась и попыталась бежать. Но не смогла. Она лежала, и ее глаза резал яркий свет. Потом она почувствовала какой-то поток, даже спазм, поднимающийся от живота к груди и выше… И тут же из ее рта потекли рвотные массы, нежно покрывающие ее лицо выше подбородка и по краям губ в цвета блевотины. Ее держали за руки, разговаривать она не могла, так как что-то во рту мешало сомкнуть зубы. Она закричала, испугавшись каких-то мечущихся голов и звуков над нею.
- Откачали? – спросила одна голова, повернувшись куда-то назад.
- Да. Жить будет, по-видимому, если опять не нажрется таблеток. – Он продолжал ещё о чем-то говорить, но Лена их не слушала.
Она откинула назад свою тяжелую голову. Тяжелую из-за тех мыслей, которые погружали ее в состояние, близкое к душевной агонии. На фоне этого белого яркого света проносилась вся боль жизни, которая выплескивалась из нее в виде рвоты и ещё чего-то.
Она находилась в палате реанимации, и, по всей видимости, не умерла, как хотела.
- Год Рождения
- 1988. ей сегодня восемнадцать.
- Нифига себе… Чего это она так…
- Изнасилование. Психологический шок. В отчете так и напишем…
Потом голоса врачей за дверью палаты утихли, и Лена погрузилась в сон.