Deadman Walks : Big Bang

Дима Мишкин родился в Москве в самый разгар Олимпиады 80-го года. По улицам столицы ходили разукрашенные негры и доблестные милиционеры, одетые по случаю праздника спорта в штатское. И у тех и у других была общая цель – найти и увести с собой тех самых смелых советских девушек, готовых отдаться за синтетическую кофточку. Впрочем, сам Дима в это время еще и думать не мог не только о дешевом сексе, но и ни о чем, кроме маминой груди вообще, будучи обычным орущим куском мяса, как и все его соседи по родильному дому.

Несмотря на свое патрицийское происхождение, Дима провел детство в маленьком северном городишке вместе с другими плебеями своего возраста, в то время еще не подозревавшими о том, что их великая страна вскоре расколется на маленькие кусочки, а далее еще на два – Москву и Остальную Россию. Похоже, об этом не подумывали и его родители, так опрометчиво променявшие уютную старость в теплом южном городе на северную зарплату.

Мишки стали главными вымышленными друзьями Димы вовсе не от его фамилии – он полюбил их еще тогда, когда с трудом понимал, как его зовут. Будучи взрослым, он часто возвращался к детским воспоминаниям, пытаясь понять, что же определило его жизнь.

Наиболее логичной причиной был огромный медвежонок, положенный ему в кроватку папой сразу после возвращения с роддома. Колючий и твердый, превосходящий по размерам самого Диму, именно он, а не мама, был его главным защитником от окружающего мира. Родители тоже любили эту игрушку – живя в однокомнатной квартире, только заслонив ею детскую постель, они могли оградить своего сына от слишком ранних впечатлений о сексе.

Впрочем, сам Дима полагал, что мишки появились в его голове самым естественным образом – пришли свыше, ведь ничего идеальнее маленьких медвежат и быть не может. Многие, наверное, замечали, как легко засыпать, просто подумав о самом хорошем и светлом, что есть в жизни. Этим самым хорошим для Димы и были мишки. Как только он закрывал глаза, комната превращалась в сказочную берлогу. Медвежатки – коричневые, лиловые, желтые – ползали по стенам, свешивались со шкафа, прыгали по столу и предавались радости, самой обычной радости жизни. Дима немедленно выключался и присоединялся к своим друзьям уже во сне.

Когда Дима подрос, медвежата потихоньку разбежались, и у него остался один-единственный настоящий друг – олимпийский мишка. Дима считал его своим братом-близнецом и был очень удивлен, обнаружив, что тот неожиданно стал ассоциироваться у него со всей Родиной. В этом, скорее всего, было замешано клише, навешанное на страну Западом. И тут и там он слышал упоминания "русского медведя" и искренне недоумевал, как же никто не понимает, ведь его страна – это олимпийский мишка, а не здоровый грузный медведь шатун. И все эти странные для европейского человека выходки мишка делает не по злому умыслу, а исключительно из желания немного пошалить.

Тем временем СССР наступил пиздец, в Димином доме стали отключать свет и тепло. Все крупные продуктовые магазины города закрылись, а площади перед ними заполонили предприимчивые бабки, торгующие водкой в пластиковых бутылках, американскими окорочками и теми самыми синтетическими кофточками, за которые их дочери в свое время были рады дарить любовь не только неграм, но и милиционерам, сторожам, дипломатам, пэтэушникам, ворам и продавцам мороженного.

Однако, как не сложно догадаться, на все эти мелочи жизни Дима попросту клал с очень высокого расстояния – ведь вокруг него был разыгравшийся олимпийский мишка, не потерявший от этого ни капли обаятельности.

Уже учась в местном университете, Дима открыл для себя Берджесса, однако тут же закрыл, дочитав до книжки "Мед для медведей".
- Надо же, такой умный человек, а туда же, - размышлял Дима, разгружая ночью фуры с китайскими нитратами, упакованными во фрукты.
На беду, гость из Поднебесной, командовавший им, оказался очень невежливым и постоянно мешал ему думать, подгоняя исковерканными русскими фразами.

- Уважаемый, я думаю о мишках, поэтому твои двести рублей за тонну мне в хуй не впились, - попробовал успокоить китайца Дима и немедленно получил в ответ:
- Рапотай-рапотай. Путешь плохой рапотник, я тепя фыкнать и тенек не дафать!
- Ну и хуй на тебя, - сказал Дима, схватил ящик груш и стремительно умчался в сторону своей студенческой общаги.

Груши оказались зелеными и кислыми. Соседи-старшекурсники посоветовали ему подождать недельку, пока они дозреют, но Дима заподозрил их в намерениях его трофеи, поэтому немедленно приступил к поглощению всего ящика.
- Какой же я Мишкин, если не смогу съесть его целиком? – подбадривал себя Дима, призывая на помощь своего вымышленного друга.
Рвотный рефлекс и последующие сорок минут блевания в обосранный унитаз ничуть не смутили Диму, ведь это был знак, что друг где-то рядом и помогает ему. Вернувшись в комнату, окрыленный Дима на радостях с легкостью справился с оставшимися грушами, проведя следующие два дня в туалете, а последующие три – с больной от зеленого поноса задницей.

После разочарования в Берджессе, Дима неожиданно для окружающих начал ценить творчество "Гражданской Обороны". Никто ведь и не знал, что, благодаря песне "Плюшевый мишутка", Летов стал одним из самых близких для Димы людей.

- Тут ведь каждая строчка про нас – мишек и страну. С каким пониманием сути происходящего автор выразил вечный путь России вверх по сосне, - мысленно восхищался Дима на лекциях в опостылевшем учебном заведении.

Во время учебы в университете с Мишкиным и произошел весьма неприятный и мистически странный случай, в дальнейшем повлиявший на его судьбу как обвинительный приговор суда, вынесенный смертнику.

Надо заметить, что, хотя Дима и не отличался особой общительностью, алкогольные посиделки с друзьями были одним из главных увлечений его жизни. Под влиянием выпитого, собутыльники постепенно превращались в медвежат из его детских снов – тех самых, коричневых, лиловых и желтых. Бывало, оказавшиеся в компании "случайные люди" пытались побить Диму за то, что он называл их друзьями детства и плакал, однако добрые друзья всегда останавливали агрессоров, доходчиво объясняя им, что "Дима у нас с придурью, как выпьет – сразу Вьетнам в голове начинается".

На одной из пьянок Дима и услышал роковую фразу:
- А, "Единая Россия" – это которые с мишкой - понял! - услышанное мгновенно протрезвило его, как февральский ветер.

- Где они? Где?!?! - закричал Дима, схватив допрашиваемого за грудки и брызгая ему в лицо пеной изо рта.
- Кто они? Ты че, ебнулся совсем? – вяло отмахивался малознакомый студент-переросток, стараясь скорее вернуться к прерванному разговору.
- Единая Россия, с мишкой которые, - где они? – не успокаивался Дима, схватив в руки ложку. - Говори, сука, не то сердце выдавлю!

Зрачки допрашиваемого расширились от ужаса, и он совершенно по заячьи заверещал:
- Иди в "Горняк", там у них штаб предвыборный, - голос его постепенно успокаивался вслед за его инквизитором. - Ты че, не в курсе, выборы же на носу, долбоеб! – тоном победителя закончил фразу студент, увидев, что Дима совершенно потерял к нему интерес.

Со скоростью горного барана Дима помчался к единственному в городе функционирующему кинотеатру "Горняк", оказавшемуся закрытым – на часах было четыре ночи.
- Ну что ж, ради того, чтобы, наконец, встретиться с теми, кто меня понимает, я готов ждать и неделю, - решил Дима, попрыгивая, чтобы не замерзнуть под пронзительным осенним северным ветром.

В девять утра замерзшего до ледышечного состояния Диму все же впустили в храм кино, давший приют единороссам. Оказалось, что их штаб еще закрыт, поэтому, чтобы скоротать время, на последние 80 рублей Дима купил билет в кино – на новый блокбастер "Особенности национальной политики". Проспав полтора часа в неудобном облезлом красном кресле, по-видимому, вошедшем в киноиндустрию как раз во время московской Олимпиады, Дима еще раз понял, каким же говном была политика до появления партии мишки – "Единой России".

Когда выспавшийся Дима в предвкушении наступающего счастья наконец вошел в двери предвыборного штаба, его взгляду представился дядька за стойкой, напоминающий золотушного мента в отставке, и синий флаг, на котором был изображен огромный, грузный, дебильный медведище.

- Странно, может, я не туда попал, - спросил сам у себя Дима, параллельно выдавив в лицо недобро глядящего на него дядьки:
- Скажите, а в "Единую Россию", ту, что с мишкой, тут можно записаться?
Дядька презрительно, но очень внимательно оглядел его с ног до головы и проскрипел, едва разжимая губы:
- Знаешь, сынок, сомневаюсь я, что должность у тебя для нашей партии подходящая. Да и какого шляндера ты нашего медведя мишкой назвал? Разве ты думаешь, что партию, которую возглавляет человек по фамилии Грызлов, мишка представлять будет? Но если хочешь помочь, - тут голос золотушного мента в отставке подобрел, - Проходи в кабинет, подписи граждан собирать будешь!
- Да не умею я подписи собирать, - промямлил Дима, все еще не веря в то, что мечта всей его жизни, казавшаяся такой близкой, рушится как молдавская новостройка.
- А там ничего хитрого, - подмигнул дядька. - На каждом листе по подписи поставишь, с карточек специальных все про человека перепишешь, вот и делов-то!
- Знаете, дядя, - медленно, с железом в голосе и сверкающими глазами заявил прозревший Дима. - А не пошли бы вы на хуй с вашей партией, Грызловым и его дебильным медведем!

Когда Дима захлопнул дверь, золотушный мент в отставке долго стоял и хлопал ртом, как рыба, потом схватился за сердце и медленно сполз по стойке, зацепив свое знамя. Говорят, его так и хоронили, завернутого в стяг.

Разочаровавшись в политике, Дима закончил универ и поехал жить на свою историческую родину – в Москву. Столица встретила его не то чтобы неприветливо, а буквально пинком под зад. Пробки, толпы в метро, заботливые милиционеры, находящие своих жертв по глазам, казалось, весь город вдруг собрался в единый организм, живущий лишь одной целью – вытолкнуть инородное тело, задавить его в самом зачатке, пока оно не начало плодиться и размножаться.

Однако, помыкавшись пару месяцев, наш герой обрел покой в квартире друга по имени Глеб, выросшего с ним в северном городке. Как любой нормальный юродивый человек, Дима решил устроиться на такую работу, на которую не нужно ходить каждый день – ньюйсмейкером в онлайн-издание. Ежедневно сидя в квартире друга перед компьютером друга, он уже было стал практически доволен своей жизнью, но и тут все пошло наперекосяк.

Дело в том, что как раз после стабилизации Диминой жизни наступило время большой думской, а за ней и большой президентской кампании. Настолько большой, что даже закрывшийся от любых проявлений политики Дима не смог остаться в стороне. Как-то раз Глеб принес домой ядреную московскую гидропонику, превращающую мозги в маленький ссохшийся кусок гашиша. Вроде бы все шло своим чередом, димины мозги стали привычно сворачиваться, но тут Глеб неожиданно спросил:
- Ну и как тебе это?
- Нормальное дерьмо, в следующий раз надо будет снова у этого индуса заморочится, - по автомату ответил Дима.
- Да не, каково тебе, когда тебя ебут?
- Ты о чем? – недоуменно повел бровями наш герой, которому были совсем чужды проявления гомосексуализма у мужского пола.
- Ты че, не в теме? Тебя и всю страну в жопу трахают, а ты не замечаешь, - уверенно заключил Глеб, забивая в прокопченную трубку очередную порцию удовольствия.
- Друг мой, может я не все понимаю, но уверяю тебя, с моей жопой все в порядке, а за такие слова я тебя сейчас стулом по голове бить буду, - насупился Дима, принявшись рассматривать водопады, образуемые на стене чудными узорами обоев.
Впрочем, он тут же был прерван своим другом, уже прочно настроившимся на философскую волну:
- Вот представь ситуацию: ты разводишь девушку на секс, обещая потом на ней жениться. Ну ладно, не ты, кто-то плохой так делает. Такое же вообще в мире происходит? – спросил Глеб и после утвердительного кивка Димы продолжил:
- Так вот, если парень девушку все же трахнет и не женится, как она себя будет чувствовать? Не знаешь? Я тебе скажу: выебанной и обманутой.
- Постой, но выебанной она будет себя ощущать даже если он на ней женится, - недоуменно вскинул брови Дима.
- Ни хуя подобного. Она будет чувствовать себя счастливой. Да-да, счастливой, - повторил Глеб, заметив, что Дима по-прежнему не понимает, к чему он клонит, - А вот если ты работаешь весь месяц и получаешь за это деньги, ты тоже счастлив, пусть и не так глубоко, как эта подруга, на которой наконец женились. Я вижу, ты меня понимаешь. Теперь готовься: если работодатель-гандон не заплатит тебе деньги и пошлет на хуй, ты тоже будешь себя ощущать как эта подруга, но в случае негативного для нее исхода. Следовательно, ты будешь ощущать себя выебанным и обманутым.

Глеб сделал риторическую паузу, чтобы насладиться эффектом сказанного, отразившимся на Димином пучеглазом лице. Впрочем, скорее, все же он хотел всего лишь еще раз перетянуться.

- Как человек, несколько раз пытавшийся сдать вышку фригидной стерве с базедовой болезнью, я могу составить систему уравнений, которая поможет тебе окончательно прозреть, - димин друг начал чертить воображаемые иксы и игреки пальцами по столу, затем повернул ладони к себе, всмотрелся в них и надолго замолчал, продолжив лишь спустя несколько минут:
- Странно, кузнечики уже умолкли, а перепонки остались... Так вот, уравнение я составлять не хочу - обламывает. Просто пойми, раз начальное состояние и результат одинаковы, то и действие с вами производили одно и то же. То есть ебали и обманули. Теперь смотри: помимо того, как отшвырять девушку и жениться на ней, ее можно долго разводить на секс, постоянно откладывая момент конечного признания. При этом девушка не будет счастлива, будет ощущать себя выебанной, но не обманутой. Теоретически, в такой ситуации более-менее умный парниша сможет иметь эту подругу по нескольку раз в день на протяжении неограниченного времени! Вот и тебя…

Тут Дима, понявший, к чему клонит его друг, вновь обрел дар речи и заорал:
- Заткнись, это тебя с этой вместе подругой трахают, а я просто работаю!
Глеб весело засмеялся:
- Ты думаешь, если ты не знаешь, что тебя ебут, то тебя не ебут? Еще как ебут! Незнание не освобождает от коитуса! Слушай сюда: ты понимаешь, что у нас вся страна постоянно оттраханная ходит? Вообще вся! Ее имеют целую вечность разные парниши, не Родина, а Вечная Шлюха какая-то! – лицо Глеба неожиданно покраснело, и он стал похож не на кота Гарфилда, как в начале свой речи, а на спелый сочный помидор. - Она все ждет, что на ней женятся, и она счастлива будет, но нет – все эти ёбари намерены только поматросить и бросить! А она, как дура, провожает одного, причем иногда сковородкой по башке, и сразу другому давать начинает, сука!!!
- Так кто же ее сейчас, по-твоему, трахает? – дрожащим голосом спросил Дима, уж зная, что ответит его друг.
-Как кто? Медведи, епть.
- А так если я не работаю на них и не верю им, то выходит так, что я в стороне нахожусь от всего этого траха?
- А вот хуй тебе! Ты являешься такой же частью страны, как, скажем, морщинки у той подруги. Если ее ебут, то не только гениталии попадают, ее ебут целиком, а значит, и морщинки оттуда чистыми не выйдут. Все у нас оттраханные, и ты, и я, и даже этот здоровый долбоеб-охранник на входе во двор, - Глеб неожиданно прослезился, видимо, прочувствовав незавидную участью своих сограждан, и Дима понял, что разговор окончен.

На следующий день Диме нужно было выйти из дома за какой-то мелочью, необходимость в покупке которой в совокупности с оплатой счетов отравляет жизнь каждого члена общества. Проходя мимо стоящего на обочине огромного биллборда президентской кампании, изображающего первого вице-премьера и логотип "Единой России", он зачем-то бросил на него взгляд и оторопел. Ничем не примечательный, один из сотни тысяч себе подобных, благодаря стараниям News Outdoor и телефонным звонкам откуда надо кому нужно, заполонивших всю страну, этот объект наружной рекламы так потряс Диму, что тот задрожал и в ужасе начал тереть глаза, надеясь, что увиденное – всего лишь кошмарный сон.

Глазам Димы предстал огромный угловатый медведь, занимающийся активным анальным сексом с олимпийским мишкой на всей отведенной ему поверхности размером в 3-4 квадратных метра. Наибольшее же потрясение у Димы вызвало безвольное и переполненное надеждой лицо мишки, что делало очевидным ужасающий в своей обыденности факт: Олимпийский мишка, лучший друг и символ Родины, добровольно пошел на эту грязную процедуру. Бросившись на похотливого медведя, как Матросов на амбразуру, он рассчитывал обрести вечное счастье и покой за надежной, как ему казалось, спиной медведища-извращенца.

В состоянии полнейшего помутнения сознания Дима бежал домой к другу по бесконечно длинной аллее, уставленной биллбордами, в один момент ставшими порнографическими. Проносящийся мимо медведь драл мишку на фоне строителей в каске, медицинских работников, пианистов, детей и даже футболиста Аршавина, воплощая в реальность все банальные сюжеты "взрослого" видео.

В один момент пролетев мимо вечного узбекского консьержа, Дима со скоростью пули преодолел восемь этажей без лифта и забежал в квартиру.
- Нужно скорее всех предупредить, дать весть, зажечь сигнальный огонь, - тяжелым молотом билась в космической пустоте Диминой головы единственная выжившая мысль.
Кресло, компьютер, кнопка Power, убийственная долгая загрузка, онлайн.
- Теперь не уйдут, - облегченно подумал Дима, с удовольствием наблюдая за восстановлением разорванных связей в собственном мозге.

Впрочем, радоваться было весьма и весьма преждевременно. Как только Дима залез на сайт социальной сети, сплачивавшей множество его френдов, дебильный медведище принялся трахать мишку на баннере в окне браузера.
- Чертов поведенческий маркетинг, что делать? - успел подумать Дима, в то время как его руки, уверившиеся в несостоятельности своего хозяина, закрывали страшные порно-окна эксплорера.
Следом в экстренном режиме была немедленно запущена Ася.
- Блин, вот ведь век социальных сетей, тут и контактов-то уже не осталось, - мелькнуло в голове.
Отправив всем пользователям в своем листе спасительное сообщение: "Медведь трахает мишку и всех вас", Дима получил в ответ гору смайлов и успокоился:
- Ведь если они смеются, значит они уже осознали и приняли, а то, может, и раньше знали и уже давно борются!

Оставался только обычно не используемый скайп с единственным контактом, известить которого Диме казалось особенно важным. Запустив окно чата, Дима уже собирался вбить туда предупреждающее сообщение, но осекся, увидев очередной ужасный элемент мультфильма, в который он был втянут вопреки своей воли. В истории чата его любимый смайлик - обнимающий медвежонок - бесстыдно спаривался с легко узнаваемым корявым медведищем.

Дима очнулся пару часов спустя от долгого звонка в дверь.
- Может, Глеб вернулся, - с облегчением подумал он. - Вместе-то вывезем, наладим гражданскую оборону.
Однако, открыв дверь, Дима увидел вовсе не Глеба, а двух суровых мужчин, как будто бы списанных из комедий о тупых спецагентах. Один из них, высокий, здоровый, с тяжелой челюстью и низким лбом, явно был подчиненным другого, маленького, с изъеденным оспой лицом человечка.

- Вы, наверное, агенты ФСБ, - предположил Дима, решив, что некоторые из его сообщений о медведе были перехвачены.
- Нет, братишка, бери выше, - заговорил, естественно, маленький, похожий на злого мышонка. При этом он многозначительно указал пальцем на потолок, как будто этот жест магическим образом все прояснял.
- Очень рад вас видеть! – добродушно раззявил рот в улыбке Дима, - Но чем может быть интересен таким большим людям такой маленький человечек, как я?
Мышонок пропустил комплимент мимо ушей и официальным тоном заявил:
- Нам поручено отвезти вас в Кремль, товарищ Медведев хочет вас видеть немедленно.

Стоит отметить, что хотя Дима и был юродивым, он был очень понятливым и догадливым молодым человеком, даже немного интуитом. Поэтому ужасная цель поездки открылась ему немедленно во всех своих леденящих душу подробностях.
- Дяденьки, а может, не надо, а? - дрожащим голосом спросил Дима, чувствуя, как в преддверье опасности вместе с голосом начал дрожать сфинктер, а на глазах наворачиваются слезы.
Видимо, решив немного разрядить обстановку, мышонок подпрыгнул и весьма чувствительно двинул кулаком в Димино лицо, добавив:
- Когда тебя будущий президент хочет, рыпаться не рекомендую. Иди, вытри кровь, сопли и слезы, и поехали, я еще на "Ледниковый период" успеть хочу.
- Да нет у меня крови, - исключительно из любви к правде возразил было Дима в тот момент, когда обнаружил, что из носа потекла струйка красного.

Однако даже осознание великости маленького человека, с такой точностью предсказавшего ближайшее будущее, не смогло улучшить настроение Димы.
- Выебет, как пить дать выебет, - думал он, вытирая вместе с кровью нахлынувшие сопли и слезы.
Напоследок похитив из шкафчика с банными принадлежностями неизвестно откуда взявшуюся там банку с вазелином, Дима вышел в прихожую, не спеша обулся, и последовал за гостями. Садясь в машину, Дима отметил большому человеку, что первый раз в жизни едет на таком крутом BMW, получив в ответ что-то нечленораздельное, переведенное им как "ничего, теперь часто кататься будешь". Услышанное вновь расстроило Диму, и он решил провести всю дорогу до Кремля, глядя на звезды глазами человека с пока еще чистой совестью.

Но, едва бросив взгляд на черное зимнее небо, он содрогнулся от жестокости окружающей его реальности. Все звезды перемешались, оставив формы лишь Большой и Малой медведицам. Впрочем, и они не остались прежними – Большая, приняв черты медведя, целеустремленно трахала Малую, обратившуюся в мишку. Дима Мишкин закрыл глаза, и Вселенная взорвалась.