xxxxxxx : Наркота

Я не знаю, что чувствует человек во время ломки. Могу только описать глазами наблюдателя. Но не дай бог это почувствовать и увидеть никому! Моя история правдивая и не лишена надежды
Костян родился и вырос в Грозном. В том цветущем и поющем Грозном, который знали многие советские отпускники летом. Мама, заслуженный учитель СССР, работала в школе, вела русский язык и литературу. Папа главный инженер завода. Костян был интернациональным ребёнком: мать – потомственная казачка, отец – чеченец. О межнациональной розни и гражданской войне писали только в учебниках. Когда на улицах начали стрелять, отец уговорил остаться. Обещал, что национальный комитет всё решит и всё наладится. Но однажды, Костян шёл из школы домой и получил шальную пулю. Мать увозила раненого подростка на последнем поезде «Грозный-Москва», а отец стоял на перроне и молча плакал. Больше они его не видели.
Москва – столица нашей Родины, встретила беженцев холодным дождём и нелюбезными работниками миграционных отделов и паспортных столов. Документы на временную прописку были готовы только через пол года. Жили в неотапливаемом общежитии в Сергиевом-Посаде. Кормили из солдатской столовой. Мать организовала школу среди беженцев. Учила детишек. С учебниками помогли военные. Они тогда многим помогли: и продовольствием и одеждой. Зимой, когда морозы ударили, починили котельную и достали уголь. Новый год встречали в тепле.
К весне, с документами, перебрались на окраину Москвы, дали комнату в коммуналке.
Мама устроилась работать в школу, а Костян смог начать учиться. Догонять сверстников пришлось ускоренными темпами. Два класса за пол года. У него получилось. Желание выжить и устроиться в Москве взяло верх над усталостью и обездоленностью. Перед выпускным классом Костян начал зарабатывать. Брал коробку пломбира на фабрике «Айс-Фили» и продавал около метро «Киевская» в две цены. Лето было жарким, мороженное уходило на ура. Самое главное было вовремя смыться от различных крыш, которые курировали вокзал. Если не удавалось, то врал матери, что упал с велика. Откуда велик мать не спрашивала. Она всё понимала без слов. К 1-му сентября Костян скопил денег на модный прикид для себя и платье с туфлями для мамы. Такой счастливой он её не видел со времён первомайских демонстраций в детстве.
Мороженное сменилось лифчиками и трусами, потом договорился с вокзальными ментами и поставил столик внутри вокзала. Торговля шла. Уезжающие охотно скупали сопутствующие товары. К выпускному вечеру в школе Костян мог себе позволить и хороший костюм и туфли и цветы с конфетами для всех учителей и девчонок в классе. Бизнес рос. Постепенно появились павильоны с бытовой техникой на «Горбушке» «Рижке». Первая квартира в 97-ом, вторая перед самым кризисом в 98-ом. Ему всё удавалось. Деньги, знакомства, развлечения, девушки.
В тот злополучный вечер в ночном клубе к нему подошла красивая девушка и предложила расслабиться. На квартире уже было несколько пар. Они курили кальян с травой и отдыхали.
- Что хочешь? – спросила незнакомка.
- Да что-то неохота курить. Может, просто развлечёмся? – предложил Костя.
- А у меня есть что-то покруче, - словно факир она из воздуха достала шприц с мутной жидкостью.
- Нет. От этого привыкание может быть. Не хочу подсаживаться, - запротестовал Костян.
- Глупенький. От одного раза ничего не случится. Не бойся. Пойдём, - она потянула Костяна в комнату, попутно расстёгивая его рубашку и джинсы.
Это потом он понял, что пасли его давно. Парень при деньгах и неоприходованный притягивал внимание. Наладить сбыт через Костяна не получилось. Своим воспалённым мозгом он всё ещё понимал, что наркотики - это смерть. А её он видел и не желал подобного никому. Держать бизнес помогала мать. В какой-то момент удалось уговорить Костяна лечь в клинику. Пол года там, как в санатории. Он отъелся, отдохнул. А когда вышел, взял новую дозу. Максимальный перерыв был перед женитьбой.
Наташу он встретил на Воробьёвых горах. 25 июня с друзьями Костян колесил по Москве в поисках развлечений и молоденьких выпускниц. На смотровой площадке он увидел Наташу. Белокурая, голубоглазая, в шёлковом платьице на фоне рассвета она светилась словно маленькое солнышко. Раньше Костян не задумывался о совместном проживании с женщиной. Но теперь ему хотелось, что бы это воздушное существо принадлежало только ему. Он готов был разорвать любого, кто целовал, а тем более, трахал её до него. Рвать никого не пришлось. Ухаживал Костян красиво. Цветы, конфеты, плюшевые мишки, драгоценности. Через год они поженились. Мать радовалась. Сын забыл о наркоте. Для него теперь Наташа наркотик. После первой ночи Наташа спросила:
- Почему у тебя все руки исколоты. Ты болел чем-то?
- Да, пол года с воспалением лёгких провалялся в больнице, - отшутился Костян.
Лучше бы она не спрашивала. Через некоторое время молодая жена стала замечать свежие кровоподтёки и следы уколов на руках мужа.
Уходила Наташа много раз. И каждый раз Костян возвращал её. Подарки и уговоры не срабатывали, только обещания завязать. Она любила и поэтому верили. Каждый раз верила. Не смотря на протесты родителей. Любила и верила и возвращалась. Когда забеременела, надеялась, что Колян одумается. Опять была клиника на пол года. Он держался до родов.
Что значит для мужчины рождение первенца знают сами мужчины. А что значит для чеченского мужчины, пусть наполовину чеченского, спросите у любого чечена. Господь покарал Костяна три раза. Родилась девочка. Пусть и долгожданная, но девочка. Очередная доза пошла в кровь. А потом была остановка сердца. В кроватке орал как резанный ребёнок, а Наташа со свекровью качала сердце и вдыхала кислород синеющему мужу. Скорая за пять тысяч рублей согласилась везти наркомана в реанимацию. Откачали. Первый звонок для Костяна прозвенел. Второй прогремел набатом. У маленькой Милы только одна почка. Господь покарал его три раза. «Четвёртому не бывать», - так думал Костян, выходя из больницы. И началась ломка.
Он знал, что никто кроме него самого не сможет справиться с ломкой. Никто. Никакие доктора и психиатры не помогут. Только он сам. В закрытой комнате Колян выл и бился об стенку головой. В соседней комнате Наташа, вжавшись в кресло, прижимала к груди Милу. Когда она с Милой гуляла, соседи спрашивали, почему Наташа не выгуливает собаку, которая воет и бьётся о стены. «Она страшная и на всех кидается. Я её ночью выгуливаю», - отвечала Наташа. Колян действительно затихал под утро, и тогда жена отмывала его от слюней, крови и пота после судорог. Через пол года Мила пыталась стоя на четвереньках ползать. Колян доползал до детского манежа, и они стояли на четвереньках, улыбаясь друг другу. Ещё через пол года они вместе прошлись от комнаты по коридору на кухню, не опираясь о стену. Голова ещё нестерпимо болела, но судорог не было, кошмары прошли и спал он спокойно уткнувшись в плечо Наташи. Костян победил.
Потихонечку они с Милой гуляли в парке. Потом он начал бегать по утрам, подтягиваться на турнике. Былая форма возвращалась не так быстро, как хотелось.
Деньги от продажи бизнеса закончились через два года. Надо было что-то делать. Друзей не осталось, да и не было по сути. Костян пошёл дворником. Совмещение зарабатывания денег и силовых тренировок на воздухе, возымели своё положительное действие. Он окреп, поздоровел и был готов к новой борьбе за благополучие семьи.
Однажды, сосед по дому, на глазах которого разворачивалась вся трагедия семьи, предложил Коляну подработать у него в турагенстве:
- Присмотри за девчонками, пока я гостиницу в Сочи дострою.
Костян вжился в туристический бизнес. А через год выкупил агентство у соседа. Господь улыбнулся. Дела пошли.
Второго ребёнка они планировали по специальному календарю, чтобы получился мальчик. Ездили за благословением к батюшке в Сергиев-Посад. Туда откуда началась новая взрослая жизнь чеченского мальчика полукровки. УЗИ предварительно подтвердило надежды родителей, будет мальчик. Но самое главное – никаких патологий плода.
Сегодня 4 февраля 2008 года Костян сидит в своём новеньком Мерседесе около родильного отделения и ждёт, когда акушерка подаст знак. Ему уже всё равно, кто родится мальчик или девочка. Главное, он справился. Его семья в достатке и здравии. Мама на пенсии, в своё удовольствие учительствует внучку Милу. А он купил синюю коляску. Коляску, цвет которой напоминает небо над родным городом детства. Костян уверен, что однажды он возьмёт детей, Наташу и маму и поедет туда. Пусть даже не сохранился их дом. Но они пройдут по улицам, подышат грозненским воздухом после грозового дождя, покидают камушки в воды Терека. И вернутся обратно в Москву – столицу нашей Родины.