Sesilia : Глава 1,2 и 3.

Частые гудки, если в них не вслушиваться, поначалу раздражают. Сначала своей громкостью и монотонностью, затем звуковым тоном…но, если подождать еще немного - перейти этот барьер раздражителя - то вскоре они начинают гипнотизировать, усыплять. Можно закрыть глаза, приложить трубку к уху…и через несколько минут ты уже не будешь обращать на них никакого внимания.
Сид сидел, не шелохнувшись. Затем, сжал трубку в руке и резко бросил её на рычаг. Плотно сжав губы, встал, подошел к окну, приоткрыл его, устало облокотившись о подоконник, и закурил.
В Москве наступила осень. Неожиданно, как это всегда бывает, на смену теплым и солнечным дням пришли моросящие дожди, промозглый влажный ветер и серое небо. Деревья то и дело наклонялись из стороны в сторону под напором холодного воздуха, сбрасывая с себя потемневшие листья. Вечно – хмурые прохожие, нахохлившись, спешили по своим делам. В их угрюмых и напряженных лицах явно читались усталость и раздражение. Ветер задувал в рукава и за шиворот, от чего еще больше хотелось скорее оказаться дома, на уютном диване перед телевизором, с чашкой горячего молока в руках…
Сид не любил осень.
Расплющив окурок о карниз, он со вздохом закрыл окно и поплелся к дивану. Плюхнулся на мягкую кожу, равнодушно оглядел комнату. Взял пульт от домашнего кинотеатра. Его он выиграл, заняв первое место в конкурсе для начинающих «независимых» журналистов, написав, по - его мнению, весьма мутную статью на тему удаленного Интернет – обучения для школьников и процессе его применения на практике. Жюри эта статья показалась наиболее интересной среди остальных (хотя Сид никогда не заморачивался на тему востребованности материала – он просто выражал свое мнение), и они в качестве приза предоставили ему контракт с одним из крупных московских издательств. В качестве «сувенира на память» - презент от организаторов конкурса – домашний кинотеатр тысяч за 50 рублей (это по скромным Сидовым подсчетам).
Сегодня чудо электроники с плазменным экраном в диаметре чуть ли не метра полтора не радовало его глаз. С безразличием, машинально, он просмотрел все возможные каналы, и, удостоверившись в способности зомбоящика к разжижению мозга, выключил его.

Телефонный звонок вывел его из оцепенения.
-Алё?
-Эй, Сидуха, как жизнь молодая!?- Радостное приветствие заставило Сида убрать трубку от уха подальше. Он помнил об извечной слабости Егора к громкой речи.
-О, какие люди!- Он искренне улыбнулся впервые за неделю.- Здарова, чувак.Я в поряде. Давно тебя не было слышно. Где зависал? - Сид был рад этому звонку. Понемногу внутри него стало нарастать едва-уловимое возбуждение и радость. Он-то уже похоронил этот уик-энд.
-Э, брат, нет уж, это надо при встрече!- Казалось, Егор довольно потирал руки на том конце провода. Сид уже понял – выходные пройдут под лозунгом «sex, drugs&rock’n’roll».- Ты как там? Мутки на выхи есть? – не унимался тот.
В голове Сида быстро пронеслась картина того, как, по его планам, они с Дашей отметят их третью годовщину, которая приходилась как раз на завтрашний субботний вечер. Заказанный им столик в центральном арт – кафе (Даша была дизайнером и жутко любила такие места), ночная прогулка по Москве, катание на речном трамвайчике, и прочее…Сид тряхнул головой, отгоняя мысли, и выпалил:
- Чувак! Какие у молодого, красивого и необремененного отношениями перца могут быть планы, когда ему звонит лучший друг? Правильно!—
-СЖЕЧЬ ТАНЦПОЛ!!!- Проорали они друг другу одновременно и рассмеялись, как в старые добрые времена.
Договорившись о месте и времени встречи, они немного поболтали «за жизнь», кто-где-как,и распрощались – обоим надо было хоть немного отоспаться после рабочей недели.
Сид быстро принял душ, перекусил, и лег в кровать.
Как ни странно, он уснул быстро.

Будильник заверещал ровно в 8. Сид разлепил глаза, приподнялся на локте и заглянул в окно – на улице уже начало темнеть. Прислушавшись, он услышал стук капель по стеклу.
«Ндэ...вот дождь тут не в кассу…ну да ладно. Пионер всегда готов, в конце концов» - подумал он сквозь улетучивающийся сон, и начал собираться.

Через час Сид стоял в прихожей перед зеркалом и наводил последние штрихи. Затем, достал из обувного шкафа коробку со старыми туфлями – он купил их, наверно, еще год назад, но по каким-то причинам они ему разонравились, посему и были оставлены на сохранение.
Сид поставил коробку на тумбу, из нее достал маленький пакет, взял пару зеленых таблеток, и убрал его обратно. Прошел в кухню, налил в стакан воды, заглотил обе, и, взяв ключи, посмотрелся в зеркало. Взъерошил волосы еще раз, надел солнцезащитные очки и вышел из дома.

Таблетки лежали у него еще с давних студенческих времен, когда журналистская практика и продуктивное общение были неразрывно связаны с тусовками и перформансами, и приходилось сутки, а то и двое, находиться в бодром состоянии, чтобы ничего не упустить.
Проработав по контракту около года, Сид изъявил желание продолжать сотрудничество, и его приняли с распростертыми объятиями. Он работал на износ, днями и ночами мотался по городу, искал интересные сюжеты, писал обозреватели, рецензии. И, конечно, ему приходилось юзать, чтобы не сбиваться с ритма. Порох он мог достать абсолютно без проблем – Сид был общительным и располагал к себе людей. Да и потом, соответствующая тусовка открывала перед ним многие двери. Появилась компания. Командировки заграницу. Ибица, Тайланд, Гоа, Европа…Само собой - клубы, от андеграудных до элитных, опены, рейвы – все это в совмещении с работой. Сид тогда крепко подсел на колеса. Некоторое время нюхал кокс, но когда понял, что к нему привыкнуть – как пить дать, бросил, оставшись верным разноцветным кусочкам ненастоящего счастья.
Тогда все шло как по маслу. Вся жизнь-впереди. Куча планов.
Потом его повысили, выписали нехилую премию, с которой он мог позволить себе не работать еще год (при его образе жизни). И Сид решил передохнуть. Завязать на время с наркотой, потому что при своем достаточно крепком здоровье он стал заметно чаще появляться у врачей. Общее психологическое его состояние оставляло желать лучшего. Он действительно был измотан.

Сид взял 2 месяца отпускных и поехал в Питер к родителям. Они переехали туда после того, как он окончил институт – парень смышленый, один не пропадет, говорили они. Да и перспективы в работе немаленькие. На этот счет у обоих была грамотная политика. Они воспитали сына, дали ему образование и отпустили в самостоятельное плавание. Отец с детства учил его избитым веками истинам о том, что всего в жизни можно добиться только самому, и что деньги – хоть и мусор, но необходимый для выживания. Мать учила выдержке и воле. Несмотря на достаточную строгость, они никогда не указывали ему, что делать. Они давали понять, что у него всегда есть выбор, и учили анализировать ситуацию не только с позиции личностной выгоды, но и по отношению к другим людям. И Сид хорошо это усвоил и был благодарен родителям за свой вышколенный характер и индивидуальность.
Для него «Питерские каникулы», как он назвал их тогда, были просто отдушиной. Он много гулял по городу, общался с родителями. Заметил, как они оба постарели. Его охватила какая-то нежная грусть. Все уже никогда не будет, как прежде. Видя, как стареют самые близкие тебе люди, понимаешь, что твое время течет так же быстро, а ты этого не замечаешь. И вроде столько еще всего надо успеть сделать и сказать, но всегда найдется что-то, что заставит тебя второпях думать совершенно о других вещах. Сид много размышлял над своей жизнью тогда. Ему с одной стороны хотелось бы продолжать заниматься своим любимым делом, журналистикой, но с другой – он понимал, что не сможет все время отдаваться работе целиком. Он не испытывал паники, отнюдь.
Просто теперь он находился на распутье перед довольно непростым выбором. Сделать ли еще один шаг на встречу "взрослой" жизни?

Тогда в его жизни появилась Даша.
Она так же, как и он, приехала в Питер навестить родителей. С различием лишь в том, что она была коренной петербурженкой, но работала в Москве ассистентом главного художника небольшой арт-студии. Они легко сошлись и практически все свободное время проводили вместе, гуляя по набережным, галереям, музеям. Не было таких тем, о которых они не могли бы говорить. И у каждого всегда было свое мнение. Казалось,они знают друг друга всю жизнь. Сид начал ухаживать за ней, она принимала его знаки внимания ненавязчиво и спокойно. Им было вместе очень хорошо, и, когда настало время уезжать в Москву, очевидным стало решение ехать вместе. Даша переехала жить к Сиду. Каждый занимался своей работой. Даша буквально выплескивала из себя новые свежие идеи и решения для проектов.Ежедневно к ним поступали сотни заказов от самых разнообразных клиентов. От рисунков на футболки и плакатов до эксклюзивных зажигалок и календариков на стену. Дел было невпроворот. Сид вернулся в редакцию, продолжая писать хорошооплачиваемые обзорные статьи. Так, совсем незаметно, прошло 2 года.

Казалось, лучше и быть не могло. Но все чаще Сид стал замечать, что у Даши не хватает на него времени. Она же во всем винила работу. Студия раскрутилась, требуются новые кадры, свежие идеи...Да и сам Сид, между прочим, частенько ночует в офисе, если какая-нибудь очередная статья должна быть сдана уже завтра...Предлоги находились всегда. Хотя он все прекрасно понимал. Секс с ней стал другим, каким-то чужим; она стала пользоваться другими духами и постоянно извинялась за то, что им в очередной раз не удалось увидеться. Сид молча наблюдал. Наверно, он любил ее, все-таки … Хотя и понимал, что сам стал статичным и каким-то отчужденным. Сам того не желая, он отталкивал Дашу от себя. Они редко куда выбирались. На презентации Сид предпочитал ходить один, чтобы не отвлекаться от работы на наблюдения за самцами, пожиравшими Дашу глазами. Она дулась, но не высказывала вслух свою обиду. Он все чаще бывал задумчивым, и на ее веселые рассказы о своих грандиозных планах рассеянно кивал.
Так или иначе, терпению – Дашиному – пришел конец, и за день до их третей годовщины – как раз перед звонком Егора - она позвонила Сиду и сказала, что уезжает. Ей предложили открыть филиал студии в Питере и возможность самой отобрать необходимых для работы людей. Соответственно – уже оплаченное место жительства (в виде трехкомнатной на Невском), и достаточное выгодное спонсорство. Сид был искренне рад за нее. Но,черт возьми, неужели нельзя просто по-человечески сказать «Я тебя больше не люблю» или хотя бы «У меня есть другой»?!
Сид не понимал женской логики. По этому возражать не стал. Наоборот, пожелал удачи и успехов, сказал, что не сомневается в ее способностях - без сомнения, у нее все получится, потому что она слишком креативный и творческий человек для такого зануды, каким стал Сид …Даша казалась немного неуверенной и рассеянной – он понял: она не ожидала от него такой реакции, думала, он сорвется, но…Сид был не такой. Зачем насильно удерживать кого-то, если он тебя больше не любит?..
Даша тихо попрощалась – казалось, она все же чувствовала себя виноватой – и повесила трубку. Сид подумал тогда, что, наверное, и она сейчас сидит вот так – с трубкой у уха, вслушиваясь в отрывистые гудки. Оба сожалели о столь нелепом окончании отношений. Но разница была в том, что Даша испытывала грусть и все-таки облегчение (сердцу все же не прикажешь, их время прошло и она разлюбила его), а Сид чувствовал себя безмерно уставшим.
Теперь же ему было все равно. Ему необходимо было отдохнуть от той счастливой монотонности, которая так прочно въелась в его жизнь. В конце концов, он убеждал себя, что постоянно ничто не может быть хорошо. Когда все хорошо – это скучно. Да и он изменился..

Сид остановился у края дороги и стал сигналить. Метро он не любил, ездил в основном на попутках. Недостатка в деньгах у него не было, а когда в наличии есть собеседник, пусть и случайный, все же веселее.
Через 3 минуты он уже сидел в теплом салоне Nissan Almera, которую вел средних лет приветливый армянин. Сид завязал с ним ни к чему не обязывающий разговор о погоде, футболе и политике, затем немного рассказал о работе...
Рано или поздно, темы,на которые можно говорить с незнакомыми людьми, исчерпывают себя, и, когда говорить было уже не о чем, они оба молча сосредоточились на убегающем под днище машины шоссе. По радио передавали старые джазовые и свинговые записи военных времен.
Сид смотрел, как по окну стекают капли дождя, проносятся красно-желтые огни. Витрины магазинов и бутиков, яркие рекламы и вывески, спешат люди …Он заметил, как обострилось его зрение и застучало сердце. Еще десять минут, и он будет на месте.
Он осознавал, с радостью и успокоением, что возвращается. Возвращается в прошлое, которое теперь казалось таким далеким …

Расплатившись с водителем , он вышел из машины и направился к назначенному месту. Натянул капюшон на голову и посмотрел в небо. Тяжелые капли били его по лицу, яростно и настойчиво. Собиралась гроза.
Он слабо усмехнулся и закурил.
***
-Хэй-хэй! Сидуха! Сколько лет, сколько зим! – Радостно поприветствовал его Егор, подъехавший примерно через 10 минут.
Сид не видел его года три.Он практически не изменился со студенческих времен, разве что черты лица стали немного острее. Сид обнял товарища и похлопал его по плечу.
-Чувак, да ты ,я смотрю, хорошо сохранился! Есть еще порох в пороховницах, а? – Сид засмеялся, чувствуя, как в нем потихоньку начинало нарастать волнение.
Скоро.
-Да уж, какие наши годы, старик!- рассмеялся тот.-Так, ладно, хорош тут уже мокнуть, го в клуб!
Егор развернулся и уверенным шагом направился вдоль тротуара, не обращая внимания на мелкую морось. На улице было очень влажно, мокрый асфальт парил, пахло озоном. Гроза обещала вот-вот начаться.
Они прошли не более 30 метров, когда Егор свернул за угол дома, в арку и тихо подозвал Сида. Гулкое эхо капель задумчиво отражалось от стен, перегоревший фонарь понуро свисал с потолка. Они зашли за припаркованный «Жигуль» и Егор, опершись о стену, стал рыться в сумке. Сид стоял молча и смотрел.
Его когда-то лучший друг так и не смог разделаться с кокаином, как ни печально было Сиду это осознавать. Еще печальнее было то, что это он сам посадил его на наркотики.Как-то Егор упросил Сида взять его с собой в командировку на Ибицу, и, пока тот готовил материалы, мотался по всевозможным барам, дискотекам и випам. Он, конечно, был в теме, не раз они с Сидом на пару закидывались отборными голландскими колесами и улетали в космос. Как раз в то время Сид и попробовал кокс. Вместе с Егором.Тому понравилось, а Сид наоборот, поклялся себе больше никогда не пользовать эту "грязную шлюху". Он возненавидел кокс. Он смотрел на Егора,готового ввязаться влюбую самую бредовую авантюру, и теперь четко понимал, что порошок разрушает все оставшиеся моральные барьеры (если слово «мораль» вообще можно отнести к наркоманам), он затуманивает людям мозг, заставляя чувствовать себя королями, будто им все дозволено. И, плюс ко всему – это чувтво полной безответственности. Далеко ходить не надо было - как-то раз в поисках веса Егор не постеснялся обокрасть беременную,практически на сносях, женщину. Голубые глаза и мягкий голос делали свое. Да,конечно, ей довольно тяжело идти с тяжелыми сумками. Молодой человек очень добр, предложил свою помощь. Да и не только до квартиры сумки донес, но и помог разобрать. Уже позже она заметила, что не хватает ее любимой хрустальной розетки, доставшейся от бабушки, и маленького серебряного блюдца, висевшего на стене. К нему все та кпривыкли,что уже не замечали. В в ойну не продали, голодали... А Егор..
По мнению Сида, колеса с порошком даже сравнивать глупо. Возможно, конечно, он таким образом оправдывался сам перед собой , что, мол, хоть таблетки это и наркотик, но от него не сносит крышу настолько, чтобы совершать аморальные, глупые и, порой, дикие поступки.
К тому моменту, как увлечение Егора стало носить постоянный характер, Сид уже перестал общаться с ним – с головой ушел в написание и редактирование статей. Потом Питер. Отношения с Дашей, благодаря которой смог побороть (но как оказалось в итоге – не окончательно) пристрастие к «веселым витаминкам». Однокурсник надолго пропал из его поля-зрения. Честно признаться, Сид об этом не особо и жалел – все-таки наркотики меняют людей, в худшую или лучшую сторону. Былая дружба трансформировалась в своё подобие. А потом и вовсе стала размытой, как картины импрессионистов.
До сегодняшнего дня.
Сиду было очень интересно, зачем Егор позвонил ему спустя почти 3 года, ведь до этого они не испытывали нужду в общении друг с другом. Жизнь развела.Обоим казалось, прошла целая вечность.

Егор наконец-то нашел то, что искал. Достал из сумки коробок, и присел на корточки.
-Сидух, ты какие сигареты куришь?
-«Парламент», а что?
-О, слушай, дай-ка на пару сек. - Улыбнулся он.Зубы сияли белизной.- Там удобный фильтр.

Сид пожал плечами и протянул другу сигарету. Тот зачерпнул из коробка в фильтр чуть больше половины колпачка. Затянулся, зажал нос, постоял так секунд пять, и, отдав Сиду сигарету, встал.
-Ну что, долго еще идти? – Немного нервно спросил Сид. – Хочется уже поскорее выпить пивка и посадить себе сучку на колени.
От таблеток Сид говорил то, что думал.
-Да не ссы, вот он, еще 10 метров пройти. Ммм…хороший кокс…А кстати, я удивился, что ты так быстро согласился на мое предложение.Я этому очень рад.- Внезапно сказал он, серьезно посмотрев Сиду в глаза. Он открыл было рот, чтоб ответить, но Егор прервал его.
– Нам сюда!
Пройдя в арку, они оказались «запертыми» в четырех стенах. Со всех сторон стояли высотки, тесно прижатые друг к другу. Единственной «дверью» была арка, через которую они вошли.
Молодые люди завернули налево, и, сделав шагов десять, уперлись в дверь. Она неохотно поддалась, не издав ни звука, и перед ними возникла длинная узкая лестница вниз. По бокам ее освещали тусклые лампы. Их лаймового света хватало ровно на то, чтобы не оступиться. Сид отметил, что с виду скупой интерьер был отнюдь не дешевым.
-Это подвал?
По его телу пробежала приятная дрожь, сердце стучало – он был готов поспорить – с частотой 146 ударов в минуту. На него приходы всегда накатывали постепенно. Но неожиданно и неумолимо.
-Ага, экспериментальный проект. – Подтвердил Егор. – Мои приятели заморочились около года назад…мол, какого черта у нас нигде не играют acid house? Ну..они любители олдскула. То, что ставят в клубах, это такая срань! Малолетние мажоры отплясывают под коммерцию и долбят наркоту…-
Сид ухмыльнулся.
-…а сами и понятия не имеют, откуда все пошло. Что такое настоящая рэйв – культура. Сраные хаусеры. В общем, короче говоря, пробили они этот сарай и замутили тут неплохой такой чил-аут. Конечно, это вам не «Дягилев», - Егор сплюнул.- Но зато люди тут правильные.
Он быстро облизнул пересохшие губы и на мгновение прикрыл глаза.
Сид, в принципе, был с ним согласен. Как-никак, «истоки».
Они спускались медленно, держась за перила. Откуда-то снизу едва-заметно повеяло кальяном. Понемногу стали слышаться смутные отзвуки музыки.
-Слушай, а тут не жалуются небожители, что им это всё спать мешает, например?- Поинтересовался Сид.
-Нее…на звукоизоляцию ребята не поскупились. Один из зачинщиков всего этого действа – да ты его знаешь наверняка, в моей группе учился, Ермолов Пашка, - Сид кивнул.- У него, короче, папаня бизнесом занялся, года 4 назад. Ну а поскольку они с мамашей его в разводе, он на свое любимое чадо денег не жалеет, любую прихоть исполнит. Пашка вообще парень с головой, говна не ест и другим не предлагает. Да и не в его духе такая политика. Диплом сам написал, на работу сам устроился. Хотя мог спокойно сказать: «Папаня, давай-ка ты меня на пэ эм жэ в Швейцарию!», или что-нибудь в этом духе. Но не сказал. Сказал, мол, хочет открыть клуб. Так, для друзей. Потусить, выпить текилки, в бильярд сыграть. Ну а папа что…дал ему денег, конечно. То, что Пашка наркотой балуется, он знает. Как-то раз он даже в больничке оказался с инфарктом – когда Пашок гердосом передознулся. Вытащили практически с того света. Тогда они вдвоем решили, что матери говорить ничего не стоит, она малость двинутая была. На религиях всяких, церквях, свидетелях черт-знает-кого…ну они и умолчали. Пашка с тех пор к гере не притрагивается. Так..кислую может иногда съесть, или амфов понюхать. Конечно, говорит, не то совсем. От гердоса просто бычий кайф тебя накрывает…и сидишь, ничего поделать не можешь, все вокруг пиздато до одури. Ломки- я вообще молчу. А тут.…Но все же он благодарен отцу. Не в деньгах, конечно дело.… Так, вот меня на ля-ля понесло!- Расхохотался Егор, и Сид его поддержал. Былое напряжение уже давно как рукой сняло - все-таки они успели заметно отдалиться друг от друга. А теперь им будто снова был 21 год…
-Ладно, сейчас сам его увидишь. Потолкуете.- Улыбнулся Егор.

Они оказались на небольшой площадке перед еще одной дверью. Помещение клуба было и впрямь хорошо звукоизолировано – до них доносились лишь глухие басы и мутная бочка. Голоса угадывались.
На стене над дверью висела ультрафиолетовая лампа, в углу стоял узкий мусорный бак с пепельницей. На уровне глаз справа от двери находился звонок. Прозрачная кнопка на нем мигала то красными, то синими огоньками. Егор позвонил.
Сид стоял, притопывая в такт битам. В его мозгу проносились тысячи мыслей. Зачем он звонит? Думает, что кто-то услышит? Где сейчас Даша? Какой завтра день? Здесь так красиво!
Накрыло.Привет.
Тут дверь открылась, и на них буквально рухнул мощный, кристально-чистый звук. Кислотная тема, меняющая частоту, глухие удары, монотонный вокал…все слилось в сладостный музыкальный хаос.
В дверях стоял Паша. Сид его хорошо помнил – не раз вместе прогуливали пары и курили у Егора на квартире – но не сразу узнал. Волосы сохранили красивый каштановый цвет, но стали тусклыми; под глазами виднелись серые тени; взгляд был грустный и какой-то ищущий. А еще он очень похудел.
-Ой… Какие люди.. Егорка, Антошка…вот и вы к нам пожаловали, наконец-то!- Паша искренне заулыбался, от чего в уголках рта появились ямочки.- Проходите, столик вас уже ждет.
Он пропустил гостей и закрыл дверь.

Когда они сели за небольшой столик в углу, Сид смог, наконец, как следует разглядеть весь клуб, ибо поначалу его ослепили вспышки лазеров и светомузыки.
Размером примерно со школьный спортзал темное помещение было завешено разноцветными драпировками - черными бархатными полотнами, легкими газовыми лоскутами кислотных цветов – все они едва прикрывали голые обшарпанные бетонные стены; по периметру были расставлены «одноногие» столики со стеклянным верхом и посеребряным основанием; на стене над каждым столиком тускло горели ультрафиолетовые лампы, распуская на их поверхность рассеянный свет. У каждого столика – по три кожаных креслица. Почти все места были заняты. В помещении было довольно накурено.
В центре, собственно, был танцпол. Посередине стоял небольшой постамент с вертушками, за которым как раз сейчас играл кто-то из Пашиных знакомых. На площадке лениво колыхалось человек двадцать пять. Четыре подвесные колонки по 5 киловатт каждая располагались по углам зала, и две - у самого пульта по бокам. В центре висел огромный зеркальный шар. Пара разноцветных лазеров била лучами с потолка клуба.
Слева от входа находилась длинная барная стойка с десятью высокими табуретами. Два из них заняла парочка пропирсингованных мулаток-лесбиянок; через несколько мест от них сидел мутного вида тип в надвинутом на лицо капюшоне. Он с недоверием озирался по сторонам, потягивая пиво и шмыгая носом. Два бармена соревновались между собой в искусстве приготовления смешанных коктейлей, виртуозно раскручивая бутылки.
В целом, место было довольно уютным.

-Ну как тебе?- Спросил Паша. В его голосе чувствовалась неуверенность и скромная гордость. Все-таки сам..
-Пашк, офигительно. Честно. Много вложили?
Сид с неподдельным интересом принялся слушать, как Паше удалось провернуть затею с клубом. Говорил он немного вяло, но зато спокойно и красиво. Все-таки журфак.
Егор тем временем сидел, осматриваясь по сторонам и улыбаясь. Сегодня тут было много знакомых – и институтских, и старых школьных друзей, и бывших коллег… Многих он притащил сюда сам. Ребята были ему страшно благодарны, потому что уже умирали от скуки и не знали, куда себя деть. Все клубы были забиты малолетней гопотой.
Егор хмыкнул.
Как-то раз он прямо на работе во время совещания словил жуткий флешбек, начальство в растерянности послало его лечиться домой (естественно, не догадываясь о его страстном увлечении кристалликами). Ему выписали недельный больничный, и все это время он каждую ночь зависал в клубах.Много шлюх, выпивки и наркоты. Все дни превратились в один, голова шла кругом. Не успевая отойти от предыдущей ночи, Егор закидывался свежей порцией драгса и шел тусовать. Он приноровился к такому образу жизни.
Выйдя на работу, он пошел к начальнику и заявил об увольнении. Тот с большой неохотой его заявление подписал - все-таки парень был не глуп, и упускать такого было довольно весомой потерей. Денег к тому моменту у Егора было предостаточно, плюс ему удалось устроиться редактором в один неплохой журнал. Днем он писал статьи, а вечером шел клубиться. В какой-то момент он с некоторым удивлением понял, что круто подсел. Но не особо переживал по этому поводу. Егор старался не задумываться. У него был регулярный секс (при желании), были деньги, работа, двушка на Проспекте Мира.Так почему бы и нет? Он жил здесь и сейчас. Красивый ,богатый, по-своему несчастно-счастливый самоубийца.
***
-Еще мартини?
Егор встрепенулся, очнувшись от своих воспоминаний. К их столику подошла официантка, бледная худая девушка в черных джинсах и белой майке. Темно-каштановые волосы небрежно падали на лицо. На плече вытатуированный орнамент. Егор заинтересованно окинул ее взглядом, задержавшись на груди.
-Не откажусь.- Егор улыбнулся, прищурив глаза, и выпустил в ее сторону несколько дымовых колечек.
Девушка вяло кивнула и удалилась. Егор посмотрел ей вслед, оценив ее узкие бедра на 6 по 5-бальной системе, сделал еще одну затяжку и раздавил фильтр в миниатюрной пепельнице.
-Ребят, вы не посидите тут минут 20 без меня? – Немного виновато спросил Паша.- Надо папе позвонить, договорились с ним завтра встретиться. А то уже 11, он рано ложится теперь..
-Да, конечно, Пашок, какой разговор? – Сид похлопал его по плечу. – Семья это святое..
Егор вопросительно взглянул на него, но ничего не сказал.
Паша улыбнулся, как бы извиняясь, и удалился.
Сид чувствовал, что его начинает понемногу перекрывать. Попросив Егора подождать одну минуту, он вскочил с места и пошел в сторону бара. Руки адски вспотели, ему казалось что и он сам весь мокрый, но когда он провел ладонью под футболкой, его кожа была абсолютно сухой. Сид стоял у стойки, нервно постукивая ногтями по металлической панели. Сейчас работал только один бармен – делал лесбиянкам арбузную «Маргариту». Те делали вид что заигрывают с ним, а он весело поддерживал их игру.
Увидев Сида, он направился к нему, картинно извиняясь перед девушками, что вынужден исполнять барменский долг перед клиентом.
-Ну, чего пить будем? – Гриша – как гласил бейдж на футболке бармена –подмигнул Сиду, опершись жилистыми руками о стойку.
Сида охватила мандражка, глаза бешено перескакивали с предмета на предмет, наконец он выпалил:
- Э..0,5 Хольстена воон за тот столик..мне отойти надо, я сейчас вернусь..а где тут сортир?
Гриша хмыкнул.
-Чо, перебрал сегодня да? – он наклонился к Сиду так, чтоб только он его слышал.
-Да, есть немного..ща отойду…
-Принесу я тебе пива. На вот, заешь лимончиком.- Гриша отрезал лимонную дольку, чуть присыпав ее сахаром, и дал Сиду. – А туалет у нас в противоположной стороне. Вон, от двери направо метров 10 проходишь и там дверь.
-Спасибо, чувак. – Сид съел дольку целиком, слегка поморщившись, и быстрым шагом (или, скорее, медленным бегом) направился в сторону туалета.
-Да, вот он, 21-й век.- Вздохнул Гриша. – Как бы хуево нам ни было, мы все равно делаем себе еще хуже.
Он присел на табурет рядом с машинкой для крошения льда, закрутил небольшой косяк и затянулся.

Пока Сид шел, ему казалось, что кругом творится какой-то адский сюр. Вспышки прожекторов, глухая бочка – он заметил, кислотный Хаус плавно перешел в дарк – люди на танцполе (их стало уже гораздо больше),- все это соединилось в одну картинку постоянно меняющегося калейдоскопа. Сиду казалось, он двигается не быстрее улитки, но вот наконец он очутился перед железной дверью с налепленными на ней флюрными браслетами в форме букв “WC”. Зайдя внутрь, он сразу почувствовал, как тут прохладно – видимо, окно было открыто. Тусклый желтоватый свет отражался от белого кафеля на черные дверки кабинок; протянутое по стене зеркало по краям было залеплено следами от пальцев; 4 раковины, полупустые мыльницы, тонкое гудение ламп…
Сид подошел к зеркалу и усмехнулся. Давно забытое выражение лица с глазами на выкате, зрачки размером с рублевую монету…
Он открыл кран, сделал пару глотков, ополоснул лицо. Дрожь понемногу улеглась, но не исчезла. За что Сид любил зеленые таблетки, так это за способность настолько вскрыть мозг, что ты сам с трудом понимаешь, что с тобой происходит. Сид физически ощущал, как мириады маленьких шариков, коими была заполнена его голова, бьются в немыслимой агонии; чувствовал как они в беспорядочном хаосе мечутся с невероятной амплитудой, не имея возможности выйти наружу. Можно было просто стоять и охуевать. Сид решил, что сейчас лучшим решением будет танцпол. Вот только он допьет пиво…
Дверь туалета открылась, тихо хихикая зашли лесбиянки.
-Оу..а мы не знали что тут еще кто-то…- Они прыснули от смеха, будучи не совсем трезвы.
-Чувак, да у тебя глаза ща из орбит выскочат! - Заверещала вторая. – Ты какие-то адские колеса юзанул! – Они снова рассмеялись.
-Девочки, как насчет минета?

Они застыли. Сид наблюдал реакцию. Волна отошла, теперь он мог полностью контролировать ситуацию и наслаждаться этим.
- Да ты в жопу удолбан, у тебя и не встанет. – С насмешкой сказала первая.
- Проверим?- Сид лучезарно улыбнулся, и начал расстегивать ремень.
- Лесь, мне уйти? Или я тебе не мешаю?
Сид рассмеялся, видимо ревнивая подружка попалась.
- Ничуть не мешаешь, киска, наоборот, можешь ее в скором времени сменить. – Он явно упивался собой. – Ну так что?
- Ну пошли. Лер, подожди меня за дверью, ок?. – Леся, видимо, решила держаться до последнего и приняла его игру.
Лера сомнительно посмотрела на Сида и вышла.
Сид подумал о стакане Хольстена и Егоре.

-Давай, у тебя 5 минут. – Сид пропустил Лесю вперед в кабинку и закрыл за собой дверь.
-Пф…поменьше пафоса, милый. – Она начала его целовать, расстегивая пряжку.

Ему просто надо было дать выход адреналину.
И злости на Дашу. Но прежде всего – на себя.
Так часто бывает под наркотой – если загоняться – осознаешь себя в цепкой власти веществ по своей воле. И становится так жалко себя, что непременно хочется сделать что-то такое, чтобы оправдать эту жалость.
Сид прикрыл глаза, гладя девушку по волосам, зарываясь в них ладонью все сильнее. Ловил сонмы мурашек, прерывисто дышал, напрягаясь всем телом, пока не кончил.

Леся встала и улыбнулась.
- Что ж, беру свои слова назад, ты неплохо держался.
Сид притянул ее к себе, поцеловал, и открыл кабинку. Она слегка взбила растрепанные волосы перед зеркалом и направилась к выходу.
Сид присел на подоконник, сплюнул на пол и со вздохом закурил. На часах было 12.

ту би континьюед...