Шева : Не ссы!

…Вдруг в конце салона началась какая-то непонятная толкотня, вроде как кто-то кого-то ударил, а затем сонную тишину утреннего троллейбуса разорвал высокий женский крик, и народ, будто увидев нечто ужасное, сбивая друг друга с ног, из хвоста бросился в середину и переднюю часть троллейбуса.
Михаил Иванович, стоявший посредине на вращающейся площадке между сцепками, замер в ожидании чего-то нехорошего.
Оно не замедлило появиться.
Небритый и помятый мужик бомжацкого вида, схватив одной рукой за горло уже прикусившую от страха язык кондукторшу, другой рукой приставил к ее горлу ножовку, причем так, что зубья заметно впились в кожу, громким голосом орал на весь троллейбус нечто нечленораздельное. Понятны были только слова-связки, - бляди!…суки!…пидоры! …убью нах!
Молодой парень крепкого сложения попытался было сделать движение в сторону этой пары, но мужик, не отпуская кондукторшу, сделал резкий взмах правой рукой с зажатой в ней пилой и парень лишь чудом увернулся, успев присесть.
- Почему же он не откроет двери?! - билась в голове Михаил Ивановича, наверное, как и остального оцепеневшего народа, единственная мысль, которая никак не долетала до водителя. Троллейбус, наоборот, начал выделывать на дороге кульбиты, вроде как и не собираясь останавливаться.
Тем временем рожа с мутными глазами, опять приставив пилу к горлу несчастной жертвы, сделал пару шагов в сторону Михал Ивановича. Взгляд придурка уперся в него.
- Что, очкарик голомозый?! Небось, хочешь сказать, чтоб я ее отпустил?!, - ухмыляясь, смрадно дыхнула на него бандитская рожа.
- Х-р-р-р-ошо! - Не вопрос! - Но тогда беру на ее место тебя!
В этот момент троллейбус резко затормозил и громко лязгнули створки открывшихся дверей.
Дальнейшее Михал Иваныч запомнил смутно, - как отдельные кадры в снятом в современной придурошно-дерганой манере клипе, - летящая прямо на него рука с ножовкой, упавшая на пол кондукторша, стадный рывок к открытым дверям озверевшей толпы пассажиров, в результате чего он тоже оказался на улице.
Радостно ощупывая себя, - что все на месте и не повреждено, он вдруг понял, что документы, лежавшие в левом внутреннем кармане пиджака, исчезли.
- Вот, черт! В сутолоке выпали, наверное! - расстроился он.
…И проснулся.
- Фу-у-у! Какой херовый сон! - едва не вслух произнес он. Взглянул на будильник, - только четыре часа. Решил, - раз уж проснулся, - пойду отолью.
После туалета долго потом не мог заснуть, - в голове все крутилось, - и к чему такая херня приснилась?
Задал себе вопрос, - а что осталось в осадке от этого гнетущего сна?
Сам себе и ответил, - вроде, как я теряю нечто важное! Он еще немного поразмышлял на эту тему, но ничего нового не придумал. И сон сморил его.
…Ножовка была такая как надо, - с остро заточенными зубьями, удобно обклеенной черной изолентой ручкой, - чтоб руке было сподручней!
- Спасибо! - пожал Петрович руку Михалычу, принесшему, по его просьбе ножовку. - Думаю, дня за два я кладовку сварганю, потом и принесу.
- Спасибо в стакан не нальешь! С тебя причитается! - ответил Михалыч, известный любитель шары.
- Не ссы! - улыбаясь, ответил напарнику Петрович, - за мной не заржавеет!
Он открыл переднюю дверь своего троллейбуса, вошел в кабину, повертел головой, оглядывая свою водительскую конуру, и затем пристроил ножовку, завернутую в газетку, в уголок, - под электрокабели.
…Смена уже приближалась к концу. К какому - этого Петрович еще не знал.
Почти за десять часов вибрации и хорошей тряски острые зубья ножовки давным давно прорвали не только газетенку, а и виниловую оплетку доброй половины кабелей в углу за спиной Петровича.
Одним словом, - пиздец приближался.
…Когда в кабине водителя сверкнула, вроде, как молния, потом что-то очень громко бахнуло и повалил густой и черный дым, ехавший с работы в этом же троллейбусе Михал Иваныч, вспомнив тут же предутренний сон, понял, - Началось!
Пассажиры, казалось, слились в едином вопле «А-а-а-ткрыв-А-А-А-Й!!! Япона мать!!!!».
Петрович, сначала с перепугу выскочивший из кабины, вспомнив фильм детства «Живет такой парень» с Куравлевым, вскочил в свою полыхавшую пламенем «избу» и не обращая внимания на языки пламени на пульте и мгновенно ставший едким и горячим воздух, все-таки успел повернуть нужную ручку.
Народ с ревом бизоньего стада, спасающегося от лесного пожара, ломанул в открывшиеся двери.
Перед Михал Иванычем, вырвавшемся из объятий зажавших его двух мощных теток с лошадиными задами, неожиданно споткнулся и упал на пол троллейбуса паренек лет двенадцати. Тетки сзади охеренно напирали, но схватившись за поручни, ему на несколько мгновений удалось сдержать их натиск, благодаря чему пацанчик шустро вскочил и торпедой рванул в открытые двери.
- Не ссы, мужик, прорвемся! - услышал Михаил Иванович над ухом громкий голос Петровича, и они вдвоем вылетели из троллейбуса, как две затычки из бочки.
Отбежав от троллейбуса вместе с остальным спасшимся народом, он остановился и оглянулся.
Троллейбус горел конкретно. Пламя уже полыхало практически во всем салоне. Дым и гарь, причем со странным запахом чего-то пластмассового или резинового, расползлись прилично на пол-улицы.
Михаил Иванович лапнул себя по внутреннему карману пиджака. Они были у него неглубокие, и пару раз при резких телодвижениях он уже терял, - то ручку, то расческу, то еще какую-то мелочь.
Так и есть!
Паспорта не было!
- Ах ты ж …! – бессильно разразился он тирадой. Но сделать, конечно же, сейчас уже ничего было нельзя, троллейбус горел так энергично и убедительно, что ближе восьми-десяти метров к нему подойти из-за жара было невозможно.
Михаил Иваныч огляделся, и с удивлением обнаружил, что он буквально рядом с Плетневским переулком, где находился паспортный стол его района.
- Не было бы счастья, да несчастье помогло! Не ссы! - обрадовано произнес он и двинулся к знакомому свело-серому зданию паспортного стола.
Зайдя в здание, он медленно пошел вдоль коридора, вчитываясь в таблички на дверях.

…Резо и Анзор ехали в Опеле первого в хорошем настроении.
С чувством выполненного долга, как говорится.
Товар был доставлен в целости и сохранности.
Деньги получены. Впереди Резо ждала недельная расслабуха в Эмиратах. Анзор собирался сегодня же вечерней лошадью, то бишь - самолетом, рвануть домой, на родину, к молодой жене.
Соскучился по ней сильно. Все-таки, что ни говори, а бляди - это не то! Пожариться, - да! Спустить энергию, так сказать. Под настроение. А так, - не то! Любви хочется, ласки душевной, настоящей. А не за эти бумажки!
Он даже ничего не сказал Резо, когда тот, будучи еще под кайфом, чуть ли не на полную громкость врубил Эминема, хотя и знал, что Анзор рэп на дух не переносит.
- Ничего, молодой еще! Немного повзрослеет, заматереет, станет настоящим джигитом - бросит эту херню слушать! - думал про себя Анзор.
Гаишник, как ванька-встанька, появился вроде как ниоткуда. Будто и лениво, но махнул им палкой, показывая, - остановиться!
- Вот черт! - сразу посерьезнел Резо, - некстати!
- Не ссы! - уверенно ответил ему Анзор, - стволов у нас нет, деньги тоже не в машине, самое главное, - товара нет! Какие вопросы, начальник?
Они остановились.
К сожалению, вопросы возникли. Мордатый старлей уж больно тщательно рассматривал каждую страничку поданных ему документов, разве что, - на зуб не пробовал. Второй мент с угрюмой мордой, достопримечательностью которой был только выдающийся по размерам шнобель, держал направленный на них ствол короткоствольного автомата.
Старлей радостно вынес вердикт: Что-то, граждане, есть сомнения в печатях на фотографиях в ваших паспортах! Давайте проследуем для выяснения в паспортный стол, - он здесь неподалеку!
С этими словами он грузно разместился на заднем сиденье.
- А может… - повернулся было к нему Резо. – Не-не-не! - не дав ему и слова сказать, оборвал его старлей, - в паспортный стол, я сказал!
Лицо Анзора покрылось желваками, но он сдержал себя, - ничего, гяур, мы чистые, хер ты что найдешь. Он, на правах старшего, кивнул Резо, - Поехали!
Подъехали быстро, - действительно, оказалось рядом.
Старлей повел их сразу к кабинету начальника стола. Бросил, - Подождите! Я вас позову! - и зашел в кабинет сам.
Резо тут же повернулся к напарнику, - Какого хрена мы тут торчим? Вдруг они сейчас по базе пробьют? Спалимся! Последнее слово он будто прошипел.
- Не ссы! - тихо, стараясь, чтоб не услышали снующие по коридору туда-сюда посетители с заполненными бумажками, ответил Анзор. - Ни хера у них на нас нет и быть не может, - продолжал он. - Ты же сам говорил, что паспорта будут такие, что никакая ментовская собака не вьедет!
Резко открылась дверь кабинета. - Заходите! - зычным голосом начал старлей фразу. И весело добавил, - Граждане подозреваемые!
Резо зыркнул на Анзора, - мудак ты, дескать! - и они вошли в кабинет.
За начальническим столом сидел уже крепко полысевший майор с мордой хорька. На столе перед ним лежали их паспорта, раскрытые на страничках с фотографиями.
Не приглашая присесть, хорек с победным видом взглянул на них, и выдал голосом евнуха - А паспорта то - фальшивые! Гражда-а-а-не…, - с издевкой протянул он.
Дальше время разложилось не то что на секунды, - на миллисекунды!
Анзор за несколько миллисекунд прыгнул к старлею и еще за парочку миллисекунд рванул его кобуру и выхватил пистолет.
Но дальше пошло хужее.
Он успел направить пистолет на старлея, - если уж кого первого валить, - то его, - здорового быка, - но тот, уже за свои миллисекунды, успел снизу ударить по руке Анзора, и совершенно в другом и не нужном направлении пуля полетела и «Ага!» только и успел сказать нашедший наконец-то нужный кабинет Михал Иваныч…