Ромка Кактус : Баллада о рождении структурализма

Ромка Кактус

Баллада о рождении структурализма

Клод Леви-Строс перевернулся на другой бок. Полежал. Поправил подушку. Затем снова лёг на спину. Помпон ночного колпака лез в лицо. Клод Леви-Строс раздражённо смахнул его в сторону. Тяжко вздохнул и попытался расслабиться. Что-то мешало Клоду. Что-то тёплое, мягкое и живое шевелилось во рту. Двигалось поступательно, каждый раз тычась в левую щёку. Это была мысль. Клод Леви-Строс стал помогать ей языком.

е е е

Кто-то толкал Веню в плечо. Просыпаться не хотелось, потому что сон был приятный. Во сне Веня давал пососать какому-то мужику в розовой ночнушке. Мужик, что для сна совершенно безразлично, сосал очень чисто и грамотно. В жизни так не сосут. И вот, когда Веня был на полпути к блаженству, его стали толкать в плечо.

Веня открыл глаза и попытался понять, где он. Его окружали одетые по-зимнему люди. Было очень душно. Прямо над Веней зависло морщинистое лицо незнакомой старухи:

- Молодой человек, вы остановку не проспите?

Веня чуть мотнул головой. Неприятно тюкнуло в затылке, и Веня вспомнил, что совсем недавно они с приятелями стояли на заснеженной остановке и разливали по пластиковым стаканчикам останки портвейна. Поводом послужило получение допуска на сдачу экзамена по Деталям машин.

Старушечье лицо продолжало нависать, и Веня заметил, что она как-то странно на него смотрит. Другие пассажиры автобуса тоже пялились на Веню, некоторые даже с ехидной людоедской ухмылкой. Две девчонки в пуховиках заливались тонким смехом, их лица были красными. Одна из них, блондинистая, прикрывала рот ладошкой с вышитой серой снежинкой.

Веня оглядел себя. Оказалось, его хуй колом стоял в спортивных штанах, до предела натягивая ткань. Моментально краска бросилась Вене в лицо. Он схватился за хуй руками и постарался прикрыть и придавить его. Девчонок согнуло от нового приступа смеха. Вене казалось, что весь автобус сейчас потешается над его конфузом. Только один серый гражданин невысокого роста сохранял мрачное и тяжёлое выражение на щетинистом, очень рельефном лице.

Через три минуты Вене удалось справиться со стояком. Люди перестали обращать на него внимание. Он никак не мог вспомнить, что было во сне. В голове плескалась мутная приятная тяжесть, иногда, когда автобус резко тормозил или поворачивал, она затапливала всего Веню, заставляя глупо улыбаться.

Перед глазами Вени простирались свежевыстиранные сугробы, троллейбусное депо. Сюда он приехал по какой-то шальной случайности вместе с двумя друзьями-сокурсниками. Ёжась от холода, они быстро раздавили две бутылки приторной гадости чайного цвета. Много смеялись и весело разговаривали с какой-то женщиной. Женщина тоже была с чувством юмора. Веня подумал, что если бы не годы, то ей можно было бы присунуть. Ходили ещё смотреть расписание транспорта. И была там, в депо, прямо в полу огромная прямоугольная яма, куда отправилась пластмассовая крышечка, сдёрнутая с горлышка большим и удобным вениным дверным ключом.

Что это был за портвейн? Точно не «мадера» и не «777». Веня представил, как друг разливает алкоголь по стаканчикам. На этикетке к своему удивлению он прочитал:

д д д

Клод Леви-Строс лежал в темноте разметавшись. Мысль сделала своё дело, выстрелив в рот чем-то липким. Ощущение было странным. Но мысль больше не шевелилась, и Леви-Строс спокойно засыпал. Во сне у него был большой топор с блестящим лезвием. Этим топором Клод Леви-Строс рубил на части Дженнифер Энистон из сериала «Друзья». Он хотел разобрать её на уровни и единицы.

я я я

Веня в окно заметил приближение своей остановки, встал, неуклюже шагнул и схватился за поручень. Так двигаться было проще. Люди сторонились, пропуская его к выходу. Серый гражданин с рельефным, каким-то нереальным лицом недобро посмотрел на Веню и тоже направился к выходу.

Веня выплеснулся на улицу, огляделся, ориентируясь в пространстве, и уже собрался, было, пойти домой, как тяжёлая рука с короткими толстыми пальцами легла ему на плечо. Веня развернулся. Перед ним вырастал из земли человек-камень, в ущельях его лица притаилась тьма. Злые гарпии вили там свои гнёзда. Два остро-отточенных серых лезвия глаз упёрлись в Веню. Рот мужчины был слегка приоткрыт: зубы жёлтые, ровные, широкие, будто доски.

- Погоди, - тихо произнёс человек.

Автобус отъезжал от остановки. Сердце Вени подскочило к горлу и ухнуло вниз. На остановке они были вдвоём.

- Что вы хотите? - выдавил он из себя.

Мужчина приблизился, его нос был в пятнадцати сантиметрах от носа Вени. Крупные поры на этом носу напоминали лунные кратеры. Мужчина прищурился и воткнул холодные клинки глаз в податливую, дрожащую точно желе душу Вени. Медленно проворачивал их по часовой стрелке.

- Ты делал? – спросил мужчина.
- Эээ… - промямлил Веня. Оторопев, он пытался отодвинуться от неприятного незнакомца, но голову будто бы сжимали какие-то тиски, и этот взгляд никуда не отпускал, угрожая в случае чего раздавить череп как лесной орех.
- Ты делал?
- Простите, я не понимаю, о чём вы…
- Ты делал там?! – гневно выкрикнул человек.
- Что делал?

Серый гражданин отступил. Его щёки были надуты возмущением. Глаза навыкате. Гарпии с хищным граем кружились над ним чёрной тучей.

- Что я делал? – повторил вопрос Веня.
- Это делал! – взорвался тот. – С ним ты это делал!
- Да что? где?
- Во сне!
- В каком сне?! Гражданин, вы не с у…
- В рот его ёб, - выдохнул человек.

Сказав это, он словно вместе со словами выпустил весь воздух, обмяк, опустился. Маленький серый человечек с заплешиной на голове схватился за лицо короткими жёлтыми пальцами. В больных уставших глазах человека больше не было стали, там цвели, набирая силу, кровавые плющи лопнувших сосудов. Слёзы катились из глаз. Мужчина нервным движением потёр виски. Веня стоял в остолбенении, не зная, бежать или нет.

- Простите, - сказал он как можно мягче, - я не знаю, что такое с вами произошло, но вы уверены, что я имею к этому какое-то отношение?
- Уверен, - голос человека чуть дрожал, но было заметно, что он берёт себя в руки.
- Постарайтесь объяснить без крика, что вы от меня хотите.

Мужчина тяжело вздохнул.

- Ты трахнул моего Мусю, - сказал он. – В своём гнусном грязном… о боже, я не могу говорить, за что мне всё это… в этом сне ты трахнул его в рот без презерватива. Ты хоть понимаешь, что ты наделал?
- Какого Мусю? Никого я не трахал…
- А стояк? Все видели твой стояк. Тебе снилось, как ты даёшь за щеку моему Мусе. Кормишь вафельным тортом. Заправляешь сметанкой. Фаршируешь головастиками. Ставишь градусник… Все это видели, и я… боже мой, не могу…

Мужчина снова схватился за лицо. Его тельце тряслось в тихих рыданиях.

- А ведь я его люблю, - сказал он наконец. – Всем сердцем люблю его, поганца. Это тебе – сиюминутное развлечение. Ты и без гондона запросто: раз, и навалял за щеку! Ты же не думаешь о последствиях!

В голове у Вени скакали какие-то ёбнутые кузнечики. Он ничего не понимал, однако догадка грузным телом навалилась на его разум. Веня чувствовал себя виноватым перед этим сумасшедшим. Веня протянул к нему руку и положил на плечо.

- Дядя…
- Да какой я тебе дядя! – огрызнулся тот, стряхивая руку. – Ты делал с моим Мусей. И знаешь, что с ним стало?
- Нет.
- Он лежит.
- Где? Во сне?
- Дурак!

Мужчина замахнулся на Веню, глаза его застилал чад ярости. Но в последний момент невероятным усилием воли рука была остановлена.

- Он лежит в больнице, - сказал человек. – Пойдём, посмотришь, что ты наделал.

Дядька схватил Веню за руку и поволок куда-то. Веня не сопротивлялся, покорно следуя за ним, и тот ослабил хватку.

Они перешли улицу и сели в трамвай. Человек заплатил за билет для Вени и показал кондукторше проездной. Во время поездки они познакомились. Серого гражданина звали Сергеем Геннадьевичем. Он расспрашивал, чем занимается Веня, и тот в общих чертах рассказывал. Обстановка оставалась напряжённой, но всё-таки не такой как в начале.

Мысли о побеге то и дело стучались в венин мозг, но он лениво отмахивался от них. Сейчас он находился в странном состоянии: ему болезненно хотелось узнать, что же будет дальше.

А дальше они пришли к больнице, как и говорил Сергей Геннадьевич. Он больше не тащил Веню за руку, видя, что тот идёт добровольно. Сергей Геннадьевич купил в аптечном ларьке в холле бахилы. Надев бахилы на ноги, они пошли по длинному коридору, выложенному белой плиткой.

Путь был долгим: они часто сворачивали, поднимались и спускались по лестницам. Быстро сменяющаяся обстановка производила на Веню должное впечатление. Он целиком погрузился в атмосферу больницы, вдыхая её ароматы, и совершенно не заметил, как они пришли.

В просторном помещении с медицинскими стендами на стенах их встретил бородатый доктор в белом халате. Из-под очков он взглянул на Веню и спросил:

- Кто это с вами?
- Тот самый, - ответил Сергей Геннадьевич.
- Аааа, - протянул доктор. – Тогда, пожалуй, можем и начинать. Наденьте марлевые маски и заходите.

Доктор прошёл в операционную, и они последовали за ним.

В ярком свете сложных хирургических ламп на операционном столе лежал мужчина, закутанный до подбородка простынёй. Его лицо показалось Вене знакомым, но он не мог понять, где его раньше видел. На голове мужчины был розовый ночной колпак с большим помпоном. Одна щека человека была чудовищно раздута, а губы зашиты чёрными нитками. Мужчина повернул голову в сторону Вени, минуту смотрел на него. В глазах мужчины Веня прочёл боль и радость. Совершенно не понимая почему, Веня испытал при этом те же чувства. Его сердце билось в предчувствии чего-то большого, главного. Он улыбнулся.

Сергей Геннадьевич склонился над мужчиной. Погладил по голове, шепча нежные успокоительные слова.

- Муся ты мой, - расслышал Веня.

Сергей Геннадьевич отошёл в сторону. Мужчина снова посмотрел на Веню и пробормотал сквозь зашитый рот:

- т т т

Клод Леви-Строс лежал в операционной родильного отделения. У него уже начались схватки. Медсестра объяснила ему, как правильно дышать, помогала ему. Доктор отогнал наблюдающих и приступил к операции. Доктор взял в руку скальпель и сделал кесарево сечение щеки. Опытные руки извлекли изо рта новорожденного, и медсестра обрезала пуповину.

По всеобщему согласию отцом ребёнка записали Сергея Геннадьевича. Иногда Вене снятся сны, в которых он приходит в гости к двум счастливым мужчинам. Они разговаривают и пьют чай с баранками. На полу возится с разноцветными кубиками пухленький розовощёкий структурализм.

13 февраля 2008 г.