прo зaeк : Иги-Наги-Туги

Божечки мои! Это было просто волшебно! Папа вешал на стену между сервантом и шкафом белый экран (я помню, экран хранился за диваном в моей комнате, в тяжелой металлической тубе), вставлял свернутую трубочкой пленку в проектор, включал проигрыватель, гасил в комнате свет, - и начиналось ЧУДО! И имя этому чуду было «ДИАФИЛЬМ». У меня, как у продвинутого ребенка продвинутых родителей, были не просто диафильмы, а диафильмы с пластинками. То есть на самих кадрах не было надписей – текст (с музыкой, ребята, с музыкой!) прилагался на пластинке. А для перемотки кадра в нужных местах на пластинке раздавалось «пиии». Да я эти пластинки слушала. И безо всяких диафильмов. А сами диафильмы хранились в отдельной коробочке, в таких белых пластмассовых баночках. Были, как сейчас помню, «Гулливер в стране великанов», «Ухти-Тухти», еще сказка про придворного скрипача с престранным именем Иги-Наги-Туги. Это звукосочетание стало мне казаться странным только с возрастом, когда в нем зазвучали намеки на Ингви Мальмстина и порочные гомосексуальные коннотации. А тогда, в 5-6 лет, кого из нас удивляла ежиха Ухти-Тухти, штопающая своими иголками порвавшийся фартучек маленькой девочки? Кого удивляли скрипачи с непонятными именами, играющие при дворе сказочного короля свою непонятную музыку? «Музыка у него дурацкая! И слушать её надо по-дурацки! То есть вверх ногами!»
И вот ты сидишь в темной комнате, на белом экране цветные картинки, из колонок несется голос чтеца, музыка, звуки какие-то… О, этот праздник жизни надо было еще заслужить! Надо было целую неделю хорошо себя вести, прибирать в своей комнате, помогать маме мыть посуду, не врать, не ябедничать, не доводить воспитательницу в садике до сердечного приступа. А ведь всё это так трудно. А главное – было очень сложно понять, когда же ты ведешь себя неправильно. Ведь самые простые и естественные твои поступки почему-то вызывали у взрослых негодование. Тебя толкнул Саша – и ты толкнешь его в ответ. Тебе не хочется супа, а хочется конфет – ты берешь их из кухонного шкафа. Ты разбил папину кружку – скорее выброси осколки в мусорное ведро и скажи, что ты ничего не делал, не видел и вообще первый раз слышишь. Как ремнем? За что ремнем? Остаться без мороженого? Без ДИАФИЛЬМОВ?! О нет, только не это.
… Во время очередной генеральной уборки, несущей смерть и разрушение в квартире, мне на ногу из битком набитого шкафа выпала тяжеленная коробка из розового толстого картона. Господи, что это? Да, это был он – тот самый диапроектор. На секунду я снова очутилась в темной комнате, и мебель снова стояла, как тогда, в детстве – здесь шкаф, а здесь сервант – и на стене висел кусок белой клеенки на металлической трубе с пружинкой внутри, и в ушах звучал голос глупого короля: «Это дурацкая музыка!..»
Да, ребята, это – дурацкая музыка. Неся в сторону мусорного контейнера тяжелый пакет, я думала о том, что вместе с прочим хламом отправляю в помойку большой кусок своего детства – последний кусок.
Мне было тридцать лет. И у меня был DVD.
Прости меня, папа.