Григорий Залупа : Смысл жизни

Грохот дискотеки заёбывал. Я стаял в уголке и разглядывал танцующих тёлок. Красивые. Гибкие. Полураздетые. Потные. И сцуко бухие. Было уже 15 минут первого, а так и не выеб ни одну. И даже не прибалтал на рот. Мне было очень грустно. Ведь не хотел идти сюда. Зачем? Завтра пары с утра, контрольная по такарному делу. Мать будет сильно пиздеть, если поздно приду. А батя – пиздить.

Костян меня сюда вытащил, а сам куда-то пропал, сука. Достав из кармана флянц, я отвинтил крышечку и отпил водяры. Зашло хуёво. Закурил. Танцевать не хотелось. Впизду. Сёдня физра была, потом, после занятий ищё работал. Подшабашиваю иногда на рынке у чурок. Фуры с арбузами разгружаю и прочию парашу. Так что щас всё балит. Зато бабки есть свои. Похуй что немного, зато на курево хватает, да на певас. И не надо у родаков клянчить. Я горд этим без пизды. А ещё тем, что у нас семья правильная. Рабочая. Неновижу сука мажоров.

Застёгивая на ходу ширинку, из сортира вышел Костян. На его лице играла улыбка победителя. За ним появилась Наташка. Она пьяно шаталась и вытирала рот рукавом пуховика. Блядь почему?! Ну почему она не отсосала у меня? Предлагал же бухло. Да кто она такая? Проститутка бесплатная! А вот ведь сука, ещё и выбирает. Я с горя прилажился к бутылке и сделал бальшой глаток.

- Дай сюда! – Кастян вырвал пузырь, начал жадно хлебать.
- Чё, выеб? – чисто из вежливости интересуюсь.
- Канешно, йобта! – выдохнул кореш, возвращая флакон. – Отминьетил шмару. На следующей неделе может в жопу даст. А ты чо?
- Да нихуя. Мне чото не понравилась ни одна, – соврал я.
- Зря. Я слыхал, Ленка-струя глаз на тя положила. Её выебать – как нехуй ссать! Так что не упускай шанс, Гриня!
Пожал плечами, обдумывая предложение. Можно конечно, но я ещё не настолько пьян, чтобы трахать костлявых прыщавых защеканок.
Я сказал:
- Пошли отсюда, Кастян.
Друган удивлённо посмотрел на меня и спросил:
- Куда, ёпт?
- Домой нахуй.
- А чё?
- Заебало! – Я допил водку и разбил впизду бутылку об бетонный пол.
Никто не обратил внимания.
- Ты чо, Гришкан? Кукушку сорвало?
- Меня заебала вся эта хуйня! – закричал я. - Эти сука ебаные бЫчки! Дискатеки, шарага… Заебало, понимаешь?! На хуя это всё?! Кем станем, когда вырастем? Таким же быдлом, как все блядь! Нахуй! Не хочу!
- Ладно… ты это… не муди, - Костян недоуменно почесал спортивную причёску. – Пошли домой ёбана!

И мы покинули этот пиздоватый ДК. Транспорт уже не ходил, и мы хуярили пешком, вдыхая вонючую свежесть начного горада. Костян почему-то молчал. А я думал о смысле жизни. Искал его мысленно, усиленно перебирая воспоминания прошлого. И не находил. От этого становилось сука стрёмно и как-то блять тоскливо. Я понял, что больше не хочу жить. В этом больше не было смысла.

Мы остановились возле неработающих ларьков, чтоб поссать.

- Слы, Кастян, а в чом смысл жизни? – спросил я.
- Да мне похуй! – последовал ответ.
В жылезную стену какой-то чебуречной врезолась струя.
- А мне нет. Раз нету смысла, зачем жить-то?
- Чтоб ебаца, Гриня! И чтоб бухать! С пацанами зависать! Ты чо, в натуре?
- А какой в этом смысл? – я стряхнул последние капли и аккуратно спрятал хуй. – Я устал от этой жизни, Кастян…
Костян ещё доссывал, когда раздался чей-то голос:

- Так… ссым значит… Ромзан, посматри, ребятки писают на твою палатку!
- Вах! Я этого пухленькова в попу ебу, а ты, Ноха, второго бери!

Мы подорвались как обосравшиися рысаки. Не знаю, чо Кастян, а я в труселя даванул немного. Волна дикого сука животного пиздеца захлестнуло моё сознание. Я бежал не видя нихуя перед собой. Прецтавил, как валасатые хачёвские руки сдирают мои труселя, и это прибавило мне скорости раз в пиццот!

Уже не помню, где я потерял Кастяна. Задыхаясь, ввалился в дом. Дом бля! Хата! Родная, хата! Как же заебись! Я пробрался на кухню, открыл холодильник и вытощел папину водяру, аставленную на дваццать третье февраля. Как же заебись! Живой сука! Сорвал крыжечку и влил в себя, как в пустоту, чуть ле не полфлакона… жив бля! В эту ночч я ощутил невзъебенную тягу к жизни. Прошёл по краю и мне повезло. Я содрогнулся. Ведь мне угрожало кой-чо болие страшное чем смерть.

- Ты где был? – на пороге кухни стоял атец.
Нахмурившись он смотрел на бутылку в моей руке, на мой растрёпанный вид.
- Я гулял.
- Спать иди.
- Угу…
Батя покусал губы, бутто раздумывая чо ищо сказать. Махнул рукой и улыбнулся:
- А водку можешь допить!
- Тока с тобой, папа! – обрадовался я.

Мы джазили полночи с папкой, как заправские кореша. Жизнь показала мне свой жестокий оскал и вновь засверкала своими чоткими красками. Я засыпал с улыбкой на лицэ. Живой. И ебал я в рот эти заморочки со смыслом каким-то. Интересно, чо с Костяном-то стало, подумал я и отправился в свои порнографические сны.

(с) Григорий Залупа, хуятор