сидоров : Валера .

В начале 90х моему приятелю наконец-то дали квартиру, и он переехал в двухкомнатную хрущёвку. Ну, в любом случае лучше, чем жить в коммуналке. Так вот, спустя какое-то время он перезнакомился со всеми соседями, и, однажды, когда я его пришёл навестить, предложил познакомить со своим соседом. Интереснейший, говорит, мужик. Ну, слава Богу, идти оказалось недалеко - квартира на этом же этаже. Приходим, звонит приятель в дверь. Открывает мужичонка лет пятидесяти с очень интересной внешностью: роста очень небольшого, может, сантиметров 160, тщедушный, с проплешиной на полголовы и торчащими по бокам черепа как пакля серыми клочьями, спутанными волосами. Маленькие глазки, носик курносый. Короче, можно домового в кукольном театре без грима играть. Приятель нас представил друг другу, оказалось, что соседа зовут Валера и работает он художником на местной фабрике народных промыслов. Зашли в квартиру, и тут я обалдел. Обстановка, мягко говоря, не богатая, но все стены были увешаны Валериными картинами. Такого я раньше не видел. Валера изобрёл оригинальный стиль : он вытачивал на токарном станке детали для будущих картин, распиливал пополам и приклеивал к холсту. И получались такие картинки в жанре лубка. Сюжеты: девки в бане, солдаты, барышни и всё в таком духе. Очень с юмором, очень оригинально, ну, короче, взгляда не отвести-праздник. А я в то время работал в одном бизнес - центре, принадлежавшем конторе, название которой обозначалось аббревиатурой ККК (нет, не ку-клукс-клан, но тоже долбоёбы те ещё) и мог вполне устроить выставку – было где. Ну, я говорю: « Валера, у Вас такие замечательные работы. Давайте устроим выставку, а то, как же это Вы, такой самобытный художник и в безвестности прозябаете». А он так слабо отнекивается : «Да ни к чему это, да такие хлопоты, да время, зачем тратить….»Я убеждаю, он – отказывается. Причём как, оказалось, из-за деликатности отнекивается. Короче, я его таки задавил своими доводами и напором. Только знаете, говорит мне Валера, сейчас не получится выставку сделать. Дело, объясняет, в том, что нечего выставлять – одна экспозиция у меня сейчас по «золотому кольцу» ездит, а вторая находится в Нью-Йорке. Это без издёвки говорится и без выпендрежа. Ему, правда, было неудобно меня разочаровывать. В общем, оказалось, что на Западе знают Валеру очень хорошо, гораздо лучше, чем в родном городе. А всё потому, что человек начисто лишён тщеславия. Вот вы встречали совсем не тщеславных людей? То-то. Я вот тоже всего одного и встретил. Он вообще во многих аспектах оригиналом оказался. Я не видел в жизни людей столь простых в общении. Ну, не в смысле, что человек может высморкаться тебе под ноги и руку о свои штаны вытереть, абсолютно действиями своими не смутившись. Манеры у Валеры были просто аристократические, если бы не….. Хотя позже о «если бы» поговорим. Говорил он очень простым и понятным языком, абсолютно без пафоса, без тени искусственности. А ещё оказалось, что одна из его экспозиций уже много лет ездит по всему миру, и по условиям контракта Валера должен присутствовать в каждом городе, где проходит его выставка. Так вот он побывал от Южной Африки, до Западной Европы и от Чили до Нью-Йорка – полмира объехал.
Немного отвлекусь сейчас. Напомню, что дело происходило в девяностые годы прошлого столетия в маленьком северном городишке, очень бедном. Так вот, Валера настоял на том, чтобы присутствовать в каждом городе, где выставлялись его работы. А мог бы попросить «сухим пайком» и был бы весь в шоколаде, если бы устроители его выставок заплатили ему хотя бы половину суммы, ушедшей на билеты, суточные и проживание в гостиницах. Валера предпочёл посмотреть мир. Я вот, например, человек меркантильный и…. сделал бы иначе. А вы многих знаете, кто поступил бы как Валера?
Так вот, Валера в разговоре мог так запросто сказать, например, следующее: «Мне особенно нравится бывать в Копенгагене. Я там просто душой отдыхаю», Говорилось это так, как я мог бы сказать о том, что люблю отдыхать в Комарово. И подчёркиваю, что рисовки в этом не было абсолютно. Простой был мужик Валера. Почему был? Позже. Да и художник он был очень хороший. Ну я не особо, чтобы был такой уж ценитель живописи, но, если глядя на его картины, в душе свет какой-то появлялся и жизнь переставала казаться таким уж говном, то значит и, правда, Бог его рукой водил. И деликатности и интеллигентности человек был такой, что и нельзя в наше время господства агрессивного быдла и жить – то с такими качествами. Хотя в условиях маленького северного городка всё же можно, но сложно. А какой существует единственный способ сглаживания антагонизма между эстетическими ожиданиями художника и дисгармонией окружающего мира? Правильно – алкоголь. Валера был ортодоксальным просто пьяницей. Даже нахождение на собственной выставке заграницей не могло его остановить. Он рассказывал, что ,как правило, пропивал до копейки суточные (всё же не такие большие, как хотелось бы) буквально в первые дни пребывания в очередном городе, где проходила его выставка, а в оставшиеся дни ему просто не на что было есть. Он сам хохотал вспоминая, как выходил из положения. Самый простой способ заключался в том, чтобы стырить какую-нибудь картину с собственной выставки и продавать её на улице первому попавшемуся прохожему ,готовому предложить за неё хоть какие-то деньги. Это удавалось не всегда. Валера рассказывал, что, находясь в вечном городе Риме и очень страдая от голода, наткнулся прямо в центре города на посадку кедров с огромными, не по-нашему, шишками. Он начал сбивать палкой эти шишки и колоть кирпичом орехи, тоже оказавшиеся больше наших. Наелся. Или можно было напроситься в гости к импресарио, занимавшемуся в этом городе выставкой. Но буржуины же жадные – на хромой свинье не объедешь. Какой-то немецкий куратор выставки пригласил как-то к себе домой. Сейчас, говорит, с заговорщицким видом, я тебя угощу. Приходят на кухню, тот достаёт стаканы и бутылку водки….. и всё! Валера вспоминал, что жрать хотелось, хоть на стену лезь. Короче, дождался он, когда немец из кухни куда-то вышел и распахнул холодильник, а там пусто как в космосе. Облом. Да много чего Валера про себя рассказывал. Не стеснялся
Находясь дома, бухал Валера тоже крайне регулярно. Жена его, огромного размера бабища с реально окладистой бородой, не то, чтобы как у Маркса, но тоже весьма впечатляющего размера, и тяжёлым взглядом, способным остановить хоть коня на скаку, хоть бультерьера заставить обгадиться и трусливо скуля убежать, по имени Раиса очень жёстко, хотя и безрезультатно боролась с пьянством мужа. Кстати, интересно как они познакомились. Валера жил тогда в другом месте, а в северном городишке ,ставшим его последним пмж, оказался проездом .Короче, он где-то бухнул слегка и прогуливался по незнакомому городу .Естественно, в какой-то момент начал бурлить мочевой пузырь. Валера, будучи человеком воспитанным и деликатным, не мог тупо воспользоваться в качестве туалета первым встретившимся деревом . Он не придумал ничего лучше, чем зайти в первый подвернувшийся дом ,позвонить в первую попавшуюся квартиру на первом этаже. Открыла тогда ещё не столь крупная и бородатая Рая. Валера очень вежливо попросил разрешения воспользоваться туалетом, Рая разрешила….. и Валера остался у неё навсегда – судьба. Так вот Рая боролась с пьянством мужа всеми способами, например, била. Приятель мой, который был соседом Валеры, рассказывал, что у того была привычка прийти с бутылкой, в которой оставалось грамм 100 водки и предложить выпить. Ну, выпивали по рюмке, разговаривали, после чего Валера с невинным видом спрашивал: «А что, нет ничего?» Иногда находилось, иногда - нет, но всё же хитрость Валерина чаще действовала. Приятель рассказывал, что во время вот такого очередного манёвра по разводке ближнего на бухло, закончившегося удачно, в дверь позвонили. На пороге стояла Раиса. Ничего не говоря, она прошла на кухню, после чего последовал мощный боковой удар в голову Валеры, оторвавший его от земли и заставивший пролететь метра три по направлению к входным дверям. В другой раз младший ребёнок приятеля, мальчик семи лет, прибежал с улицы и взволнованно начал рассказывать следующее: « У дяди Валеры открыты окна, и тётя Рая его била, а он так визжал, так визжал».
Но работы Валеры всё же регулярно где-то выставлялись, и однажды, даже приехала журналистка из журнала «Крестьянка» писать про Валеру статью. Написала. Мы потом чуть со смеху не сдохли. Там было, например, такое место: «А по вечерам Валерий полностью отдаётся своему хобби. Он садится за свой верстачок и что-то выпиливает, а в это время, Раиса читает вслух, какую – ни будь интересную книгу». Идиллия, блин.
Борьба Раисы с пьянством мужа его и погубила. Однажды он пришёл навеселе, и Рая, как поступают тысячи женщин в России, указала ему на дверь со словами: «Где пил, там и ночуй». Валера пошёл и завалился спать на скамейку на пустом в вечернее время мини-рынке, находящемся прямо под окнами собственной квартиры. А это было самое начало весны и ночи были ещё очень холодными. Замёрз Валера насмерть. Жаль мне его. Талантливый был и человек и художник. Кто-то может сказать, что слишком я заострил внимание на его пьянстве. Так ведь он и пьянствовал талантливо. Ну, вот что можно сказать про рядового алкаша? Нажрался, не смог открыть квартиру и уснул на пороге. Ну, может, будучи в обмороке обоссался. Всё. А тут. Пусть кто-нибудь после своей кончины вдохновит хоть кого-нибудь на описание своего пьянства
Так что спи спокойно, дорогой товарищ.