(C) S. King : Обещание

…Кайф, похожий на облом
В жёлтом домике моём…
(«Воскресенье» Посмотри, как я живу.)

Уже прошло целых две недели, как я в затворничестве. Четыре стены, окно, место для сна и место для еды. Разбросанные по всей комнате тетрадки и листы, исписанные мелким убористым почерком. И солнечный свет, много солнечного света. И это хорошо, потому что он прогоняет тьму и чудовищ, которые прячутся в ней. Чудовищ, смотрящих на меня своими выпученными желто-зелеными глазами. Пристально и выжидающе. Иногда они со мной говорят. Своими противными, булькающими голосами. Зовут. Требуют вернуться. Ну-ну…

Ненависть.
Что это такое я понял только сейчас. Я ненавижу весь мир, людей, какие приносят мне корм, а не еду, потому что я пихаю в себя всякую гадость, не ощущая вкуса, людей, какие закрывают меня в этих стенах, мило улыбаясь. Я ненавижу слёзы на лицах других людей, чьи образы смутно маячат перед моим взором. А потом когда они уходят, истираются из памяти. Я ненавижу самого себя, потому что на протяжении последних двух лет не написал ничего стоящего, не создал ничего полезного, не посадил дерево, не построил дом, не родил сына. Я ненавижу своё тело, потому что оно предало меня и вошло в сговор с монстрами из ночи. И за то, что оно расцвечивает мои однообразные дни яркими, кислотными красками боли. Я ненавижу свою боль. Я ненавижу, ненавижу, ненавижу…

Образы.
Они со мной всегда, хотя смутно помню кто и зачем. И откуда. Зачем они здесь? Я не знаю. Уходите, прошу я их всякий раз, но нет, они здесь и всегда со мной. Смотрят и смотрят. Со стен и потолка. Иногда проплывают мимо. Я пытался их бить, но только исцарапал руки в кровь. Вот такая жизнь. По полной программе: днём – образы, ночью – монстры. Но я их уже не боюсь, моё раздражение съело мой страх. Я уже привык. Я уже стараюсь не обращать на них внимания. Хотя полностью их игнорировать, пока не получается, но это уже прогресс, как сказал кто-то из растаявших.

Злость.
Она пожирает меня изнутри. Её колючие, острые зубы в несколько рядов пережёвывают мой мозг, секунда за секундой, час за часом, день за днём. Может, от этого я и не могу написать ничего. Только обрывки предложений с призрачной связью между собой. Буквы, которые убегают раньше, чем успевают вплетаться в слова. Пляшущие человечки моего измученного подсознания.

Но сегодня очень хороший день. Я сегодня открыл окно и сквозь металлический вкус преграды почувствовал запах сирени. И услышал птиц. Их стройные голоса вселяют надежду. Обернувшись, я увидел, что образы недовольны моими действиями. Но это неважно. Они лопаются как мыльные пузыри в руках неумелого ребёнка. И мне от этого хорошо. Я не знаю почему, но я впервые не испытываю тоски. Мне вдруг захотелось открыть тетрадь и написать что-нибудь. И я напишу, я чувствую, что всё получится. Я чувствую, как злость поперхнулась, может быть, она совсем подавится? Почему бы не проверить? Сейчас и попробую…

***

В конце длинного коридора, с сотней дверей на каждой стороне, стоял стол и возле него, сидели два человека.
- Ты уверен, что этот, из 5-ой, сегодня смирный?
- Угу. Он, конечно, возбуждён, но не так, как обычно бывает перед припадком. В такие периоды он всегда орёт, бля, как резаный. А сегодня тихонечко.
- Ну, ладно. Но я на всякий случай заряжу торазин?
- Угу. Хуй его знает, что он…
- А вообще доктор сказал, что скоро его выпишет.
- Угу, а примерно через полгодика встретимся снова.
Они весело рассмеялись
- Они возвращаются, всегда, бля, возвращаются. Редко кто соскакивает. У таких два пути: либо передоз, либо – СПИД и гепатит, но пиздец неизбежен.

***

Я дописал строку и отложил тетрадь в сторону. Подойдя к окну, я вдохнул полной грудью фиолетовый запах сирени и прошептал птицам, сидящим на карнизе:
- Осталось немного. Скоро мы с вами увидимся в более подходящих условиях. Я выкарабкаюсь. Я смогу. Верьте мне. Обещаю…