Йхтиандыр : Перед выборами.

Атипичная шизофрения, как последний осенний всплеск обострения психических заболеваний, резонирующее неистовала внутри замкнутого решетками, оконными рамами и каменными стенами мрачного желтого дома. Неутихающие эмоции пульсирующее разносились по длинным коридорам. Двое угрюмых пожилых мужиков с запойно-сизыми лицами тащили под руки спятившего окончательно и бесповоротно Прокопьича, зашнурованного по всем правилам казенного дома. Где-то в дальнем конце коридора маячила облезлая дверь, за которой душевно больного ждали гауптштурмфюрер доктор Менгеле, Лев Давидович Бронштейн и Лев Николаевич Толстой.
Старенький профессор и его старинный собутыльник заведующий отделением семенили следом, негромко обмениваясь впечатлениями.
- Неслыханно, в первый раз в моей практике такой интересный случай, - бормотал профессор, поправляя спадавшие на носу очки. – Голубчик, вы только представьте! Отличнейший токарь, примерный семьянин, передовик труда, орденоносец, кандидат в Госдуму. И тут такой конфуз! Ей богу, право, надо непременно обследовать всех кандидатов, мало ли что другим в голову взбредет?! Понять не трудно – сильная психическая нагрузка, бессонные ночи напролет в избирательном штабе, встречи с избирателями, подготовка тезисов и диспуты с оппонентами. Все это не могло не отразиться на здоровье… Иван Моисеевич говорил, что были уже случаи нарушения сердечно-сосудистой деятельности у многих в прошлую кампанию. Были и олигофрены, и обычные шизофреники. Но чтобы психические расстройства в такой агрессивной форме... И изволите ли, такого не было. Неслыханно, батенька!
- Да, да, Борис Давидович, вы правы! Возомнить себя Мессией, изнасиловать Валерию Новодворскую как идеологического, как он говорит, врага … Вымазать стулом портреты соперников публично – не слишком ли? Уму не постижимо…
При этих словах больной крутанул головой и крикнул:
- Долой жидов, свободу патриотам! Слава России!
Мощная длань усача-санитара прихлопнула «вьюшку», суровые «кресты» проволокли его до двери, впихнули в палату, бросили на койку. Дверь захлопнулась, крики не затихали за дверью до тех пор, пока длинная острая игла не успокоила буйного.
А за окном медленно садилось солнце. Два медицинских деятеля сидели в ординаторской, курили и пили разбавленный спирт. Старенькая нянечка прошуршала мимо дверей, громыхая ведром. За ней величественно проследовала дежурная сестра, соблазнительно сотрясая мощными формами, которые не смог объять скромный накрахмаленный халат. Где-то у входа в приемный покой уже который час водитель милицейского «уазика» пытался завести забарахливший не вовремя мотор и виртуозно крыл матом избирательную кампанию с кандидатами до тридцатого колена в глубь. Толпы людей спешили мимо по тротуарам в жилища, где их ждала милостью божьей и властей горячая, а избранных даже холодная вода, а также лимитированное электричество, загаженные до крыши мусоропроводы и остановленные в лихое безденежье лифты. Профессор по-гусарски врезал очередной «трехспальный» стакан, остатки плеснул на руку и протер в гигиенических целях плешивую голову, после чего зашелся старческим смехом и произнес:
- Хе-хе-хе! А знаете, голубчик, если бы не эти выборы, нас бы уже давно закрыли. Пока есть бардак и дураки, еще есть смысл жить, творить! С каждым часом ощущать величие нашего ума и дела на фоне всеобщего безумия и низости страстей, быть величественным и невозмутимым, стоять выше всей этой вселенской глупости как Всевышний – нет ли радости больше? Дай Господь, чтобы выборы были не первые, и не последние. А мест у нас на всех хватит еще на много лет вперед. Как говорится, милости просим, пожальте бриться!
И выпил. После чего стал и пошел. К маэстро крематориев доктору Менгеле. К кумачово-революционному пламенному Льву Борисовичу Бронштейну-Троцкому. К яснополянскому гиганту русской мысли Льву Николаевичу Толстому. И конечно же ко вновь прибывшему на постоянное место жительства архирадикальнейшему, пожертвовавшему своими сексуальными пристрастиями и драгоценным стулом, борцу за униженных, убогих и слабоумных, прости господи, Сашеньке Баркашову.

Аминь.

Владивосток, 12.11.2003
Йхтиандыр