мусор под шкапом : Прокурор начинает сердиться. Часть 1. Глава 4.

ГЛАВА 4

Мы неслись на громыхающем УАЗике по ночному Владимирскому проспекту. Был конец мая, и белые ночи уже явственно заявляли о своей исключительности на наших широтах. Город спал, улицы были пусты и безлюдны, лишь порою, зазевавшийся ободранный кот сломя голову кидался в подъезд, завидев горящие фары нашей машины.
Прыгая на трамвайный рельсах, УАЗик выжимал 70 км/ч, но мне казалось, что мы ползем как черепахи. “Быстрее, быстрее, быстрее, сержант!” - мысленно торопил я зевавшего молодого парня. - “Не опоздай на место происшествия. Ведь это мой ПЕРВЫЙ выезд!”
Рядом, сопя и похрапывая, безмятежно дремал Владимир Иванович Стаканов, с которым мне посчастливилось провести первое в жизни дежурство по городу. Он совершенно не разделял мои щенячьи восторги и пару раз послал меня подальше, когда я беспокойно слоняясь по тесной каморке, предназначенной для дежурных следователей, в третий раз спросил его: “Ну, когда же будет выезд?!” “Не накаркай, придурок, а то действительно поедем. А завтра Николаевской сдавать. Она нам за свое, да за чужое пиздюлей навешает”, - лежа на продавленном диване, замечал угрюмый Стаканов, отворачиваясь к серой стене.
Но я дождался! В половину третьего ночи усталый дежурный ГУВД сообщил, что во дворе 8-го дома по Владимирскому проспекту обнаружен труп неизвестного мужчины с признаками насильственной смерти.
Ворча и ругаясь, Стаканов стал не спеша натягивать ботинки, а я, обезумевший от счастья, носился по коридору, раза три заглядывая в комнату экспертов - медиков и торопя их. Заведующий отделом дежурных судебно-медицинских экспертов Алексеевский лишь усмехался в бороду, наблюдая мое нетерпение.
- Посмотрим, как ты будешь реагировать на сотый выезд, - заметил он, когда наша дежурная группа, состоявшая из трех человек, проходила сквозь массивную рамку металлоискателя на главном входе ГУВД.
Но я уже ничего не слушал, резво запрыгивая в УАЗик.
- А почему не “Форд”? - капризно заметил Алексеевский, залезая на переднее место.
- Красный в ремонте, а на синем куда-то ответственный от руководства укатил, - охотно отозвался молодой сержант-водитель.
- За пивом, наверное, - заметил Владимир Иванович, жадно сглатывая слюну. Прийти трезвым на дежурство подвигло его лишь то обстоятельство, что завтра надо было сдавать материалы начальнице первого отдела. По этой причине он был не в настроении и ворчал по каждому поводу.

* * *

Нам на встречу выскочил взволнованный участковый:
- Вы дежурная группа? Очень хорошо! Скорее сюда. Убийство! Столько крови! Хотите посмотреть?
- Чего смотреть? Оформлять надо, - хмуро заметил Стаканов и повернулся ко мне. - Бланки-то не забыл, активист хренов?
- Я еще с прошлого дня их собрал, - обиженно заметил я.
- А чемоданчик-то не взял?
- Какой еще чемоданчик?
- Такой! В дежурной комнате черный кожаный портфель с бланками...
- Я взял, Иваныч, он у нас валялся, - примирительно откликнулся Алексеевский, вылезая из машины.
- Эх ты, раззява! - Стаканов презрительно посмотрел на меня. - Чемоданчик забыл.
- Да на фига чемоданчики?! У меня все бланки с собой...
Но Стаканов с Алексеевским меня уже не слушали, а задумчиво остановились у огромной загустевшей лужи крови, украшавшей въезд в арку дома 8 по Владимирскому проспекту.
От лужи шел широкий след волочения, ведущий в центр двора-колодца. В середине двора на спине лежал труп мужчины в задранной до шеи одежде с множественными ранами на груди и голове. Создавалось впечатление, что, убив несчастного у входа в арку, преступник тащил его за ноги по асфальту, а затем, бросив зачем-то посреди двора, скрылся в неизвестном направлении. Неизвестность направления подтвердила и овчарка, прибывшая в сопровождении кинолога. От трупа след она не взяла.
- Однако, след-то, какой, - профессионально заметил медик. - Как будто его прижимали к земле. Сантиметров 40-50 шириной не меньше, а длинной... около 15-ти метров. Слышишь, студент? Запомни для протокола.
- А его один человек тащил? - поинтересовался я, осторожно обходя лужу. - Или двое? Ух, больно след ровный...
- Похоже, один... Вот и отпечаток ботинка, - медик присел над кровавым отпечатком. - Только он направлен в сторону проспекта, а не во двор. Стало быть, тащил спиной ко двору... Эй! Кто из криминалистов есть? Зафиксируйте след обуви.
Тут же подошел усатый эксперт и сделал несколько снимков кровавой отметины. Слонявшиеся по двору милиционеры ошибочно приняли Алексеевского за дежурного следователя. Настоящий же следователь в это время прикуривал у водителя УАЗика мятую “беломорину” и мало интересовался происходящим.
Я нашел во дворе пластмассовый ящик и сел на него между старыми иномарками, поставленными у стены дома. Подготовив протокол, я позвал Владимира Ивановича.
- С трупа начнем?
- Не с трупа, а с входа в арку, потом опишешь след волочения и закончишь “привязкой” трупа к местности, ну, на каком расстоянии от стен дома он лежит. А подробно труп тебе медик надиктует... Понял? Ну, давай, пиши, студент, - и Стаканов стал не спеша прогуливаться по окровавленному двору.
Работать пришлось самостоятельно. Но я был готов к такому повороту событий, поскольку перед дежурством повторно проштудировал справочник следователя “Осмотр места происшествия”.
Описав положение, форму и размер кровавой лужи, я попросил криминалиста сфотографировать ее, сделав три кадра в панорамной, обзорной и детальной съемке. Эксперт, усмехнувшись моим познаниям, заметил, что для детальной съемки нет оснований, однако охотно снял внешний вид арки с номером дома и кровавый след, ведущий от лужи к трупу.
Я еще ползал вдоль следа волочения, замеряя его сантиметровой лентой, когда Алексеевский окликнул меня.
- Хватит там возиться, Володя. Иди, я тебе труп продиктую.
Записывая в протокол осмотра описание повреждений, обнаруженных на трупе, я ужаснулся их многочисленности. У мужика была изрублена вся голова и грудь. Раны были глубокие, и каждая из них могла стать причиной смерти.
- Не пойму, что за орудие преступления, - задумчиво бормотал Алексеевский. - То ли топор, то ли тесак...
Внезапно, я обратил внимание на дверцу старого “Форда”, рядом с которым стоял мой ящик. Под дверцей накапала небольшая лужица темной жидкости, и сейчас при свете фонарика я разглядел, что цвет жидкости был подозрительно похож на общую кровавую обстановку двора.
- Алексей Александрович, а его не могла машина сбить? - прервал я монолог эксперта.
- Чего? Какая машина? - Алексеевский удивленно посмотрел на меня.
- А вот эта! У нее из-под дверцы кровь капает...
- Что за черт! Ну-ка, дай я взгляну, - медик отобрал у меня фонарик и полез под машину. - В рот, перерот! Да тут же волосы! Володька, дай листок бумаги!
Через минуту Алексеевский демонстрировал нашей группе клок окровавленных волос, оторванных им с днища “Форда”.
- Так. Все ясно. Чья машина? - Стаканов взял на себя роль руководителя осмотра. - Где кинолог?
Еще через пять минут, ошалевшая от обилия крови овчарка, взяла след, ведущий от “Форда” в дальний подъезд двора-колодца. Скучающие опера резво бросились опрашивать заспанных жильцов, и к концу осмотра мы уже знали имя владельца машины, который действительно сегодня в полночь вернулся домой в пьяном виде и сейчас спокойно отсыпался в своей квартире. Потерпевшего БОМЖа без сомнений опознала дворничиха, вышедшая с метлой в половину пятого во двор.
- Да, знаю его. Это Миша, он жил тут в подвале. Частенько на проспекте у арки сидел, попрошайничал... Господи, кровищи-то сколько. Это где ж мне песка напастись? - и ворчащая женщина удалилась в свою подсобку.
В ГУВД возвращались молча. Стаканов безмятежно продолжал дремать, а Алексеевский угрюмо сопел, смотря на дорогу перед собой. Я был тоже расстроен. Первый выезд превратился в обыкновенное ДТП с человеческой жертвой.

По ходу осмотра мы восстановили картину произошедшего. БОМЖ Миша, в обычном «поддатом» виде сидел на асфальте в арке. В сумерках его видно не было и потому лихой водитель “Форда”, также пребывая в алкогольном опьянении, резко свернув в родной двор, ударил бампером машины в грудь БОМЖу и протащив его под днищем автомобиля, выбросил на повороте на центр двора. После чего, мало что замечая, отправился отсыпаться домой. Смерть несчастного наступила мгновенно, поэтому никаких криков или шума не было. А из-за высокой посадки автомашины, водитель вряд ли и заметил помеху движения, прицепившуюся под днищем. Осмотр мы, как и полагается, закончили, но материалы должны были передать в отдел дознания ГИБДД Центрального района, который возбудил бы уголовное дело в отношении лихача-водителя за неосторожное убийство.

* * *

Просматривая материалы дежурства, Николаевская осталась недовольна:
- Что ж Вы, Владимир Иванович, время-то теряли? Ведь сразу было ясно, что это ДТП! Надо было дознавателей из ГАИ вызвать и не делать их работу. Ладно Маркин, он следователь молодой. Но Вы же опытный следователь... Да и Алексеевский... Удивляюсь я ему. Эксперт с огромным опытом, а не заметил, что по характеру и локализации повреждений - это типичное ДТП! Странно это все, очень странно... Что вы там, пьяные были?
- Никак нет, Татьяна Александровна. Я бросил пить. Уже давно, - вскочил со стула Стаканов.
- Ну-ну, - Николаевская недоверчиво посмотрела на него. - А Маркин что? Помогал Вам?
- Да. Помогал. А как же. Он парень толковый, - и Стаканов дружески потрепал меня по плечу.

Выйдя от Николаевской, Стаканов тяжело выдохнул:
- Слышал, да? Вызовите дознавателей ГАИ! Да если бы мы уехали, она бы нас сожрала с потрохами. Сказала бы, что тут убийство с особой жестокостью, с использованием транспортного средства, а мы уехали! Ну, ладно. Все хорошо, что хорошо кончается... Не дай Бог еще раз с ней встретиться!
Стаканов был прав. Эта встреча с начальником первого отдела стала для него последней.