Илья Волгов : `Я и Гришаня: Кресло.

С Гришаней мы дружим уже очень давно по меркам нашей с ним чрезвычайно импульсивной и богатой на события жизни. Наша дружба началась с вполне обыденной драки в восьмом классе школы имени Нестора Махно, обветшалое здание которой под природной бронёй в виде птичьего дерьма сохранилось до сих пор. Причина, по которой учебное заведение носило такое оригинальное имя украинского анархиста, и поныне остаётся для меня тайной. Имя Батьки проклятьем отражалось на нравах и принципах учащихся этого маленького царства анархии.

Школьнички там были теми ещё отморозками. Ни дня не проходило без перелома носа массивным учебником по литературе с сопровождающим яростным криком атакующего «КОКЛЮЕВУ СМЕРТЬ И ПИЗДА!!!». Часто проходили спонтанные акции, направленные на массовое поражение. Например, распыление баллончика с какой-то перцовой дрянью прямо в систему вентиляции, вследствие чего учащихся выгоняли во двор, на всеобщую радость прекращая занятия. Временами приступы беспредела носили омерзительно-отвратительный характер. Вспоминается, как Глошин, ученик из параллельного восьмого «вэ», стащил из мастерской валик для покраски стен, и после загадочных манипуляций в туалете, на перемене (пока коридоры школы пустуют) украдкой покрасил дверь кабинета директора говном. Причиной же нашей с Гришаней драки послужил довольно абсурдный спор насчёт того, кто же всё-таки нассал на кресло биологички ЕлДы (так мы с уважением, но по-свойски называли Елену Дмитриевну Поцекайло). Поскольку мы оба были самыми уважаемыми в своём бесстрашии перед руководством школы и в своей непристойности по отношению к другим учащимся, и Гришаня, и я хотели, чтобы класс считал беспредельным сорвиголовой одного из нас. ЕлДа была на собрании учителей, а мы оживлённо дискуссировали.

- Слы, упырь ебучий, это я обоссал седалище ЕлДы, - пока ещё писклявым голоском грозно заявлял я и, демонстративно проведя рукой по мягкой впитывающей поверхности кресла, предоставлял Гришане возможность ознакомится с консистенцией и запахом мочи, энергично махая влажной ладошкой у него перед носом. Отказаться от такого смелого жеста я не мог. Не останавливала даже моя собственная уверенность в том, что ссаньё чужое, ведь я не писал на этот треклятый предмет мебели.
- Ебать твои шнифты мармышкой, это я, я нассал на кресло, - это фишка такая была и остаётся у Гришани – перед каждой фразой он обязательно вворачивает что-нибудь начинающееся со слова «Ебать». Но в тот раз он не просто произнёс эти свои коронные слова. Он ещё и предоставил более веский, чем у меня, аргумент. А именно достал свой половой хуй и на глазах у всего охуевшего от развития событий класса опорожнил мочевой пузырь, убойной струёй целя в несчастное кресло.

Это действие отразилось широким ахуем в глазах одноклассников и шрамом досады у меня на лбу. Бессилие и крах, поражение – вот что я тогда испытал. Но моя эмоциональность подсказывала, что этот проигрыш не должен пройти бесследно для засранца. Побеждённым в «Махно» быть опасно. Не долго думая, я резким правым хуком засветил в светящуюся победной улыбкой физию только что застегнувшего ширинку Гришани. Начался свирепый школьный махач двух подростков. Тот момент, когда принципы не позволяют думать о последствиях. Под визг девчонок и возгласы остальных одноклассников мужыцкого пола «Хуячь!», «В гичу киляй!», «Корпус, корпус держи!», «Грей по печени!» в кабинет зашла ЕлДа. Естественно, на неё никто не обратил внимания. Орава воющих восьмиклассников окружила двух уже валяющихся парней, метеливших друг друга на школьном линолеуме с каплями крови. Не без усилий, но нас всё-таки растащили по разным углам класса. После пары заключительных взаимных ругательств мы стали оценивать свои повреждения. Итого я имею: разбитый нос, отколотый передний зуб, синячина под левым глазом, ссадина на ребрах и рваная любимая футболка с валяющимся в подворотне обблёванным бомжом и надписью «Game Over». Гриша же с интересом рассматривал в зеркале рассечённую бровь, гематому на скуле, помятое красное ухо, вздувшуюся губу и след от «гриндерса» на груди.

Вызов родителей в школу ничего не изменил. Ну, почти ничего. Символизирующая дружбу народов и отсутствие межрасовой ненависти директриса со страшным именем Гульсара Довлятовна (её все звали просто Гук) сообщила, что дотошное школьное следствие завершено, и по делу «ЕлДа против Зассанца Кресел» в качестве обвиняемого проходит некий Гусин, Петя. Пока Гук завершала нравственную беседу с нашими мамами, я вышел покурить у школы. Зажигалка с Че Геварой щёлкнула, и только я успел сделать первую затяжку, как из школы осторожно вышел Гришаня.

- Ебать мои гнилые телеги, дай сигаретку, - сказал он довольно дружелюбным тоном. Естественно, говна не жалко. Я угостил будущего товарища красной «Явой» из мятой вуфельной пачки. Гришаня закурил, выпустил густую струю дыма, и сказал:
- Ебать мои дырявые носки, я думал эт ты кресло-то обоссал. А то руками трогал – и ничего! - будто бы извиняясь сказал Гришаня, удивлённо раскрыв глаза.
- Хуя. Та же самая тема – я думал это ты. Отчаянно ты это, поссал-то, гыгы. Я думал типа нечего терять, всё равно за первый раз спалят, вот ты и решился, – я на самом деле был удивлён тому факту, что метателем мочи оказался этот очкастый задротик Гусин, а не здоровый, известный своим суровым поведением Гришаня.
- Ебать вон его тухлую шнягу, ну и харя у тебя была, когда я это сделал! – заржал Гришаня.
- Ебать твои гневные ноздри, видал бы ты своё рыло после моего первого наебка! – лёгким баском передразнил я Гришаню.
- Гыггыг!
- Гыгггыыггы!

Так мы и разговорились. Чрезвычайно харизматичный и весьма неглупый для своего возраста Гришаня, которого знала вся школа за погонялом Большой, с тех пор стал моим лучшим другом. С Гришаней мы вместе тусили, скидывались на сигареты и на пиво, спина к спине дрались со старшими ребятами, ходили играть в компьютерный клуб… В общем, зарождалась настоящая, суровая мужская дружба без всякого грязного ахтунга. Даже девственность мы потеряли в один день. Нет, не друг с другом, как вы, грязные извращенцы и содомиты, наверняка подумали. Распрощались с девственностью и одновременно с детством мы на днюхе у Катюхи. Собственно, я осчастливил саму Катюху (заебатый подарок на шестнадцатилетие, не правда ли?), а Гришаня занялся Олькой Волковой – лучшей подругой именинницы. Своих кор там тоже хватало, но это уже совсем другая история…
А человек, из-за которого между нами случился конфликт с последующим взаимным рукоприкладством - Петька Гусин - был довольно тщательно отпизжен с конфискацией материальных ценностей. В нашем случае роль этих самых материальных ценностей сыграли пятьдесят четыре рубля на обед, полученных Петей от мамы, да полупустая пачка мятной жвачки.