matv2hoda : Восьмое марта, праздник

День восьмого марта. Ебаный лицемерный праздник. По улицам ходят пьяные гопники, почуявшие, слабый запах весны, уже одуревшие от распирающей их половой зрелости. Она лезет прыщами, слюной и потом.
В этот день ты не любишь выходить на улицу.
В это день ты хочешь сидеть дома, читая «Повести Белкина», намазав рожу огуречной маской, не столько потому, что «заботься о себе» или «ты этого достойна», а скорее из-за, запаха, по которому за длинную серую зиму успеваешь истосковаться отчаянно.
В этот день ты не хочешь думать о празднике, хуже которого только предпраздничная суматоха. Все эти утюги и фены и желтые пятна мимозы на улице, как следы мочи на снегу.
Хуже только многочисленные поздравления, которым невозможно верить. Они напоминают тебе жвачку, которая в твоей средней группе в детском саду передавалась из уст в уста, тысячи раз пережеванная молочными зубами десятка детских челюстей. Абсолютно безвкусная и посеревшая жвачка противна тебе с тех еще трех-четырех лет. Гораздо противнее, чем рыбий жир, заедаемый щами, чем бледно-розовый кисель, которым вас потчевали.
В один из предпраздничных дней ты глядишь через плечо своей подруге-верстальщице и зачем-то читаешь все эти нелепые перлы, которые понаслали в журнал местные бизнесмены. И под какой-нибудь елейной рожей обязательно прочтешь: «Дорогие любимые наши женщины, будьте слабее, чтобы рядом с вами мы могли почувствовать себя настоящими мужчинами». И твоя подруга обязательно скажет что-нибудь типа: «Вот пидар!» И ты добавишь лаконичное «козёл!» А в голову уже начинают лезть всякие злые мысли: «Значит так в наше время мужчинами становятся. А ты, сука, просто будь сильнее, тренируйся, гад, что б с тобой рядом хоть кто-нибудь мог расслабиться». И наливаешься феминизмом, как помидор нитратами.
А хочется быть нежной, слабой и ни о чем не думать. Плыть по течению, как Офелия, вся в цветах лилиях, глядя пустыми глазами в темнеющее вечернее небо. Но эта река течет только внутри твоей головы.
Вот и вечер седьмого марта, когда пара официозных бокалов в конторе уже осушена, ты расшаркиваешься, шлешь воздушные поцелуи и идешь с друзьями в парк, потому что не хочешь быть банальной пьяной бабой, отплясывающей в кабаке.
В воздухе столько сырости, что кажется, его можно пить, втягивая сквозь щелку губ. На вкус он сладкий и свежий. А ты уже поотстала от коллектива товарищей или, наоборот, забежала вперед. И вот стоишь одиноко на берегу реки, обняв дерево березу и в горле у тебя комок невыплаканных пьяных слез. И думаешь о том, как в реке под утончающимся льдом начинает просыпаться рыба, о том, как в темноте на речном дне шевелятся водоросли. А еще о том, что тебе повезло, потому что у тебя лучшие на свете друзья, и что даже этот нелепый праздник не так уж плох. И кто-нибудь из своих подойдет сзади и обнимет тебя и березу и скажет, что все будет хорошо. И ты проглотишь застывший в горле мягкий и жаркий ком, засмеешься, чего-нибудь выпьешь и вернешься в мир живых.
Утром, проснувшись в своей постели, натянув одеяло до подбородка, ждешь, когда тебе принесут кофе. И думаешь: «Я все равно, все равно не люблю этот праздник». Это говорит в твоей голове та самая капризная девочка, которую так любят мужчины.