Николай Семченко : ВСЁ ХОРОШО, или ПРЕКРАСНАЯ УЖАСНАЯ ЖИЗНЬ

ВСЁ ХОРОШО, или ПРЕКРАСНАЯ УЖАСНАЯ ЖИЗНЬ

Всем, кого люблю, посвящается

У Анжелы новый берет. Красная Шапочка обзавидовалась бы! Не берет, а сказка: размером с тележное колесо, бордового цвета, с разлапистым листиком- брошью, усеянным как бы капельками росы – их изображали стекляшки, которые при богатом воображении можно было принять за мелкие алмазы. Анжела напоминала в нём сыроежку: маленькая, худенькая, сверху – огромная шляпа. Ещё и этот дурацкий листик!
- Откуда у тебя это? – Нина Ивановна направила на берет указательный палец, как гаишник – жезл; в другой руке она держала огурец..
На почве похудания у неё очередной бзик: уже неделю питается исключительно огурцами, но результата пока не видно, а, может, его скрывает размахайка «а ля Пугачёва». Вот скинет она завтра свою хламиду – все дар речи потеряют. А кому мы нужны, немые-то? Явится посетитель – сидят анчутки, глазками хлоп-хлоп, слова вымолвить не могут. Придётся Нине Ивановне за всех отдуваться. Перспектива, однако, ещё та! Вот сослуживица и хрумтит молоденькими огурчиками - с загадочным видом, не спешит наряд менять…
- Авторская работа, - кокетливо повела плечиками Анжела. – В бутике «Полина» купила. Единственный и неповторимый экземпляр.
- Разве? – Нина Ивановна удивлённо приподняла брови и даже перестала жевать. – Полгорода в таких беретках ходит!
Анжела смутилась, на её щечках вспыхнули мелкие малиновые пятна. Нина Ивановна снова куснула огурец и, похрумкивая, невинно добавила:
- Бордовый цвет тебе, Анжела, не идёт. Лучше бы – розовый! Он освежает…
Тут за Анжелу вступилась Ольга Михайловна. Она покровительствовала девушке и лишний раз в обиду не давала.
- Нина Ивановна, давно хотела спросить: ваша шапочка связана вручную? - Ольга Михайловна ласково улыбнулась. – Кажется: вещь фирменная, а на самом деле – самопал…
Нина Ивановна поперхнулась огурцом и надсадно закашляла. Добрая душа Анжела подскочила и принялась стучать ей по спине. Она так старалась помочь сослуживице, что со стороны её усердие напоминало чуть ли не избиение.
Насчёт самопальной ручной вязки Ольга Михайловна, конечно, загнула. Штучные изделия всегда в цене. В бутиках, где она одевается, оригинальную вязаную вещь не купишь: там в основном предлагают раскрученные бренды; дорого и модно, но снимешь наклейки – и ничего особенного, китайцы подобной одежонкой на рынке задешево торгуют.
Ольга Михайловна у нас дама гламурная. Ещё лет пять-шесть назад такая скромница была, хоть снова в пионерки принимай: белый верх – какая-нибудь светлая кофточка или блузочка, чёрный низ – юбка или брюки; из украшений – тонкая золотая цепочка и невзрачное серебряное колечко с нефритом. Она утверждала: это её камень, вроде как талисман, и вдобавок от чего-то лечит, вроде как почки. Тише воды, ниже травы была, но, однако, умненькая, всё на лету схватывала, работу делала добросовестно, в срок, да ещё и выдумывала что-нибудь новенькое, допоздна в офисе засиживалась – трудоголик, в общем. А что ей ещё оставалось делать? Ни семьи, ни ребёнка, ни даже любовника – спешить некуда, разве что к своей собачке Жужу.
Но болонку, впрочем, бабулька-соседка вечерами выгуливает: Ольга Михайловна ключик от квартиры ей доверяет. Собачонка уже и не знает, кто ж ей хозяйка на самом деле: обе женщины на руках её носят, холят-лелеют-балуют, души не чают, но молодая, однако, не в пример старшей чаще кормит мясцом и сахарными косточками – их в специальном отделе крутого супермаркета «Тамара» продают. От бабушкиных рыбных котлеток, которые больше хлебные напоминали, Жужу теперь морду воротила, чем печалила пожилую даму.
- Вы бы, Оленька, не баловали её, - советовала старушка. – К хорошему привыкаешь быстро, отвыкаешь – с трудом, да ещё и злишься при этом. Животному не объяснишь, почему вчера его пичкали «Педигри», а сегодня – сухой хлебной корочкой. Всякое ведь в жизни бывает. Вот и я знавала лучшие времена, а сейчас – эх, и говорить неохота, - она вздыхала и уныло махала рукой.
- Живём сейчас, а не потом, - отвечала Ольга Михайловна. – Мне для Жужу ничего не жалко. Ах, кстати, вот, возьмите, - она небрежно извлекала из кошелька пятихатку и, не смотря на робкое сопротивление бабули, засовывала купюру в карман её обтрепанного пальтишки. – Спасибо, что за Жужу присматриваете.
Деньги теперь у Ольги Михайловны были. Её сиденье в офисе допоздна закончилось тем, что её усердие заметил и оценил Станислав Андреевич, не самый главный наш начальник, но всё-таки третье лицо фирмы.
Злые языки болтали о нём всякое: дожил до тридцати пяти лет и не женился – значит, нетрадиционной ориентации; другие, напротив, утверждали: мол, гулёна ещё тот, полгорода перетрахал и план-минимум по бабам ещё не выполнил – вот и ходит неокольцованный; третьи многозначительно хмыкали: да кому он нужен, этот пипеточник, чем такого мужика в койку тащить – уж лучше фаллоимитатором обзавестись. Тьфу на сплетниц-кумушек! Сама я эти разговоры не люблю и не поддерживаю. Кому какое дело, что у мужика в штанах и на кого он реагирует; если тебя, красавицу, не замечает, это ещё не значит, что женщин вообще не любит. Вот Ольгу-то приметил!
И пошла наша Оленька по служебной лестнице вверх. Да так бодро! Кроссовочки китайские заменила на туфельки со шпилькой, белый верх-чёрный низ на антресоли забросила, ходила теперь в одежде, которую во всяких журнальчиках на рекламе видишь, и на фитнес записалась, и в солярий бегала, причём, в разгар рабочего дня: эдак небрежно глянет на золотые часики, удивлённо похлопает длинными ресницами (интересно, они у неё от туши такие или всё-таки – накладные?), деланно вздохнёт: «Ах, как время бежит! Совсем заработалась. Девочки, вы меня отпустите перекусить?» Кто бы стал начальнице возражать? Напротив: «Да что вы, Ольга Михайловна, идите-идите! Вы, как шахтёр в забое, кайлаете! Совсем себя не бережёте. И поесть-то вам некогда, всё – всухомятку, так и язву недолго нажить…». И ведь знают: не обедать пошла, а в фитнес-клуб «Европа». Эх, мне бы туда хоть разик попасть, но дорого, да и купальника подходящего нет, буду белой вороной средь всех этих шикарных дамочек в стрингах с топазами и прочей хренотенью. Всё-таки я завистница! Давно ли Ольга считала дни до зарплаты? А сейчас: «Девочки, кто идёт на хор Турецкого? Ой, да что вы жмётесь! Ну, подумаешь, билет полторы тысячи рублей, есть и подороже. За эти деньги ничего приличного всё равно не купишь, уж лучше на концерт сходить…»
Станислав Андреевич произвел её в свою полномочную представительницу в отделе, и что бы она ни сделала, всегда была права. Называть её по-прежнему Олей язык как-то не поворачивался, а на Ольгу Михайловну она сначала возмущалась: дескать, чего это вы, подруги, моё отчество слишком часто вспоминаете, я ещё девушка нестарая, давайте по-простому. Но по-простому уже не получалось.
- Да не колошмать ты её, как угорелая! – Ольга Михайловна кинула камень сострадательного взгляда на Нину Ивановну. – Лучше налей Нине Ивановне воды. Моей. Ну, этой, французской. Я вчера её купила в «Тамаре», - со значением уточнила она.
У Ольги Михайловны в нашем холодильнике есть личный угол на верхней полке, и туда лучше не смотреть, чтобы лишний раз не чувствовать собственную ущербность: я не могу позволить себе ни консервированных крабов, ни сыра с голубой плесенью, ни сырокопченой колбаски, нарезанной тоненькими кружочками, ни запеченного авокадо, кусочек которого пробовала один раз в жизни, но так и не поняла, что это за плод такой. А начальница ест его каждый день, считает: для цвета лица полезно, в авокадо какой-то особенный естественный комплекс микроэлементов содержится. И то правда, с тех пор, как Станислав Андреевич повёл её вверх по служебной лестнице, она и задорнее стала, и щёчки порозовели, и даже попа как-то по-особенному округлилась - персик, да и только.
Нина Ивановна, напоённая заграничной водичкой с альпийских гор, наконец-то перестала кашлять и, слабо улыбаясь, тихо молвила:
- Спасибо. Не в то горло крошка попала…
Умылась, в общем.
- А вы дышите правильно! – холодно откликнулась Ольга Михайловна. – Есть тренинги дыхательной гимнастики. Советую!
Нина Ивановна кивнула и отвернулась к окну.
Мне за неё обидно стало. Нина Ивановна, конечно, та ещё стервь бывает, но всё-таки женщина в возрасте – это раз; поговорить с ней по душам можно – это два; если что-то у девчонок по работе не получается – всегда подскажет, хоть и поворчит при этом, но такой уж у неё характер, она и сама признаёт: в этом мире леди Совершенство – только Мэри Поппинс, да и та куда-то улетела.
- А насчёт вязанья вы, Нина Ивановна, правы: штучные вещицы всегда в цене, - сказала я. – Недавно видела в одном бутике итальянский трикотаж: вязка машинная, но сымитирована под ручную, даже ниточки специально торчат…
- Фирма! – воскликнула Ольга Михайловна. – По этим штучкам настоящую вещь сразу от ширпотреба отличишь …
Ага, подумала я, как всё быстро забывается! Года два назад ты, милая, сама носила дурацкую полосатую шапочку с во-о-от таким помпоном, будто с клоунского колпака, - и ничего, даже довольная была: тепло, комфортно. И то, что головной убор сделали где-то в нашем Мухосранске, тебя если и волновал, то виду ты не показывала.
- Имитация она и есть имитация, - нахально уточнила я. – Вещь, связанная вручную, да ещё по модному журналу, всегда выделяется, и никакие бренды с нею не сравнятся.
- Фи! – сморщилась Ольга Михайловна. – Вот ещё, со спицами перед телевизором сидеть. Лично у меня времени на это нет. Пусть бабушки вяжут, - она искоса глянула на Нину Михайловну, - им ничего другого не остаётся.
- Откуда ты знаешь, что им остаётся или не остаётся? – усмехнулась я.
С Ольгой Михайловной я по-прежнему на «ты». Считалось: мы – подруги. Может, и были ими, не знаю. Когда Ольга пришла в отдел, такая робкая и мало что смыслящая в нашем деле, я, что называется, взяла её под своё крылышко. Уж как она обрадовалась! А теперь, похоже, предпочитает о том времени не вспоминать. Ну да ладно, дело её.
- А что это вы читаете, Тамара? – не отвечая на мой вопрос, спросила она. – Что-то интересное? У вас такой вид, будто секретные материалы изучаете…
Ну да. Я с самого утра этими «секретными материалами» увлечена. Знала бы ты, Олюшка, что за дискета случайно оказалась у меня в руках. О, дайте мне скотч, чтоб залепить рот и ни словечка не вымолвить!
- Да так, ничего особенного, - я нарочито небрежно пожала плечами. – Читаю кое-какие материалы. Методические. Может, пригодятся.
Соврала! Ольга кое-что знает о Сергее. К сожалению, когда-то я была с ней откровенной. Впрочем, и она тоже. Помню, как переживала из-за своего Бориса, который пришёл и честно сказал: «Спасибо за всё, что было. Я, конечно, негодяй, но что делать? Встретил другую женщину». Ольга была безутешна. Сопли-вопли, всё такое. Я, как могла, поддерживала её. У меня, однако, хватило ума не рассказывать Ольге свою историю в подробностях. Но имя героя моего романа ей было известно.
А этот герой вдруг решил написать роман! И ничего бы я не знала, если бы он был чуть аккуратнее. Ну, надо же, скачал мне из Интернета новую книжку Бегбедера, файл переписал на дискету – какая под рукой оказалась. А на той дискете оказался ещё один файл…
(Но это не всё! Продолжение будет!)