Шева : По классу бояна (Ч.VII)

«Led Zeppelin» были третьей, после «Beatles» и «Deep Purple» западной рок-группой, которую я услышал.
Но по произведенному на тот момент впечатлению я бы поставил их на второе место после «Beatles».
Почему?
Если в вещах «Deep Purple» в массе своей был четкий, и по тем временам, жесткий ритм, как потом стали говорить, - хороший «драйв», и это было гораздо громче и «тверже» «Beatles», но это был рок, - в том, нашем юношеском понимании, то «Led Zeppelin» надо было слушать, пытаясь понять эту музыку.
На тот момент в Союзе не то что так не играл никто, - вообще не было такой музыки.
К этому надо было привыкнуть, - к совершенно рваному ритму, очень своебразному высокому вокалу Планта, настоящей «черной» блюзовости их медленных вещей.
Тогда, в далеком семидесятом, для советского десятиклассника, слышавшего до этого только советскую эстраду и комсомольские песни, это было нечто. Причем нельзя сказать, что музыка понравилась сразу. Хорошо помню свое первое ощущение от первого альбома «Led Zeppelin»: недоумение.
Где ритм, где мелодия? В смысле, - как у песен, к которым мы привыкли.
Их не было.
Это было крайне необычно.
Необычно, начиная с обложки их первого диска, - действительно, большой, свинцового оттенка дирижабль. Почему дирижабль, почему «свинцовый», зачем? В то время названия советских вокально-инструментальных ансамблей, - сокращенно, - ВИА, носили совершенно конкретные названия: «Поющие гитары», «Лейся песня», «Песняры» и тэдэ, то есть, - чего делаю, тем и называюсь. Поэтому даже «въехать» в название «Свинцовый дирижабль» советским пацанам было непросто.
Поражала и обратная сторона обложки: отдельные фото лиц четырех парней с потрясающе длинными волнистыми волосами. Это тогда, когда за несколько отпущенные волосы в школу вызывали родителей, а некоторых, как сейчас бы сказали, фанатов, исключали за это из комсомола.
Но не об этом речь, а о “Led Zeppelin”.
Как я уже сказал, музыка их была совершенно непривычна для нас.
Первый альбом, шестьдесят девятого года, начинался вещью «Good times, bad times»: очень рваный ритм, отдельные, как бы независимые партии ударника и гитары, очень высокий и резкий голос Планта, а затем потрясающее соло гитары Пэйджа. Уже на второй минуте, - игра дуэтом вокала, с одной стороны, и соло-гитары и ударника, с другой. Время звучания вещи было всего две минуты сорок три секунды, но «вставляла» она очень сильно!
И далее вторая вещь первой стороны, - потрясающий блюз в коронном стиле “Led Zeppelin” - «Baby I‘m Gonna Leave You». Это была неслыханная до того смесь блюза с жестким характерным ритмом.
А переход от громкой части вещи к медленной посредине: какая мелодия, а затем вокал-плач Планта «Baby, baby, baby…» и переход к рыдающей гитаре Пэйджа! Причем и длительность звучания вещи, - почти семь минут, по тем временам, когда песни обычно звучали по две-три минуты, - крайне непривычно.
А вступление Бонхэма, ударника группы, в последней вещи первой стороны «Dazed and confuzed»?
Вторая сторона.
Ошеломляющая по напору и энергетике «Communication breakdown». А затем, не помню название вещи, но на этой же стороне знаменитая перекличка голоса Планта и соло-гитары Пэйджа, повторяющих друг за другом один и тот же мелодийный ряд.
Через год вышел “Led Zeppelin - II”. Открывался альбом ставшей потом классикой, «Whole lotta love». Музыкальный проигрыш, - смесь непонятных звуков бог весть на каких инструментах, затем потрясающее вступление гитары Пэйджа, и далее опять втягивающий в себя гипнотический ритм.
На первой же стороне диска, - «Moby Dick», - музыкальная трактовка психологии борьбы человека и кита, описанных Мэлвиллом. Насколько непроста книга, настолько была необычна эта вещь в начале семидесятых. Энергичный дуэт бас-гитары и ударника переходит в чистое, как всегда оригинальное и неповторимое звучание гитары Пэйджа, но все это буквально секунд через сорок обрывается и начинается соло Бонхэма на ударных, причем минуты на три. Мы тогда и не представляли, что в вещи может быть такой длительный проигрыш на одном из инструментов, а тем более, - на ударных. Позже это было подхвачено многими, даже Маккартни в своем первом сольном альбоме в семидесятом году, кстати, мультиинструментальном, сделал отличную вещь «Kreen Akrore» с солированием ударных, но ведь запоминается именно первый!
Гагарина знают все, но мало кто помнит о Титове.
В том же семидесятом вышел “Led Zeppelin - III”, последний альбом с цифровым названием. Очень удивительная, даже по тем временам, а тем более, для нас, «совков», обложка с вращающейся вставкой.
Открывающая альбом «Immigrant Song», - может быть, самая забойная вещь раннего “Led Zeppelin” с потрясающим ритмом и высоченным пронзительнейшим вокалом Планта. Для “Led Zeppelin” вообще было характерно открывать альбомы такими вещами, в которые ты «въезжал» сразу, когда тебя втягивало в них, как в воронку.
А помните звучание «рамы» в начале «Celebration day»? «Рамой» в годы Великой Отечественной наши называли немецкий самолет-разведчик Фокке-Вульф -189. Это был сравнительно тихоходный, оригинальной конструкции самолет с двумя хвостовыми оперениями, которые крепились на двух больших балках. При взгляде с земли контур самолета действительно напоминал «раму». Наша пехота очень не любила этот самолет, так как это был самолет-разведчик, и его появление, как правило, предвещало последущее появление бомбардировщиков или артналет. А звук его двигателей действительно был очень высокий и противный, ребята из “Led Zeppelin” сиимитировали его очень хорошо.
Кстати, о фашистском. Уже позже, через несколько лет купил я у одного фарцовщика плакат-постер с “Led Zeppelin”.
Знатный был плакат.
Небольшая сцена, залитая лучами прожекторов. Всего лишь два цвета – желтый и красный. В центре сцены - Пэйдж с широко расставленными ногами с гитарой …с двумя грифами! Такое мы тогда могли увидеть только на фотках из-за «бугра». Но больше всего нас, студентов начала семидесятых, поражал и шокировал его прикид: офицерское галифе, хромовые сапоги и офицерская фуражка с высокой тульей с характерной эмблемой, - это была форма немецкого офицера времен второй мировой войны! И ко всей этой «красоте» - белый шарф и черные очки! Слева от Пэйджа - Плант, в какой-то легкой кацавейке, другого слова не подберу, с голой грудью, кричащий в микрофон. Справа от Пэйджа, - скромняга бас-гитарист Джонс. Бонхэм за барабанами фирмы Ludwig практически не был виден.
По нынешним временам - более чем скромно, но тогда… Кстати, и в институте, и долгое время потом за этот постер можно было или «вылететь» из института или иметь большие неприятности.
Блюз «Since I‘ve been Loving You» с этого же третьего диска у меня просто не хватает слов описать, потому что это… - просто блюз с большой буквы.
Но мне кажется, что после этих трех альбомов “Led Zeppelin” слегка зазнались. Первыми тремя они очень мощно и смело ворвались в элиту рок-групп и заняли свою самобытную нишу.
Очередной, четвертый альбом, был несколько странен.
Начиналось с обложки. Не в стиле первых трех, почти черно-белый, мрачноватая фотография какого-то старика с вязанкой дров за спиной. Названия альбома не было. Общий дух альбома тоже был непонятным.
Но все это перечеркивалось наличием в альбоме «Stairway to Heaven». Такие вещи пишут раз в жизни, и потом на них учатся все последующие поколения молодых.
Медленное, вроде бы несколько заунывное начало, но затем!!!
Какое развитие темы, какие выверенные до мелочей переходы от начальной медленной темы к дальнейшему взрыву эмоций, сплаву безукоризнейшей игры всей четверки. И заключительные, почти плачущие слова Планта «…она покупает лестницу в небо», которыми он как бы навсегда прощается со своей девчонкой.
Но, как мне сдается, в этой вещи главное сделал ударник, - Бонхэм. Так сделать переходы от спокойного начала к последующей середине и затем взрывному окончанию! Не знаю, кто бы это смог сделать не то, что лучше, а хотя бы так же.
После этого диска было двухлетнее молчание и, наконец, в семьдесят третьем появляется очередной, пятой альбом, - «Houses of Holy». Несколько поменялся стиль, стал более легким. Отличная альбомная, то есть, с разворотом, обложка: толпа голых, почему-то оранжевого цвета девочек карабкается на холм.
Собственно по музыке, - потрясающая «D‘yer mak‘er». Вроде бы и негромкая, и почти спокойная, но какая отличная мелодия. И слов немного, но как Плант поет «…still love you so»! И далее, - отличный классический “Led Zeppelin”овский блюз «No quarter». Почти семиминутная вещь с очень интересным звучанием гитары и красивыми проигрышами.
И наконец, семьдесят пятый год, первый двойник «Physical graffity» и вещь «Kashmir». Сильнейшая тема, идущая все время по нарастающей, постоянное возрастание напряженности, скрипичное сопровождение, и, как всегда, - бесподобная игра Бонхэма. Помню, в семьдесят шестом нам попался один немецкий музыкальный журнал, из котрого мы взахлеб перевели статью о “Led Zeppelin”, так там эта вещь иначе как «песня-оргазм» не называлась.
Кстати, только сейчас обратил внимание, как перекликается длительность вещи, - девять минут сорок одна секунда с Куэльевскими «Одиннадцатью минутами».
Забавно, не правда ли?
Раз независимо друг от друга видение немцев и Куэльо почти совпали, - наверное их оценка этой вещи была правильной?
Кстати, редкий случай, когда вместо оригинального исполнения мы слышим чью-то вещь в другом исполнении, и она хорошо исполнена, - надо отдать должное Puff‘у Daddy, в Godzill‘e он исполнил «Kashmir» хотя и в современной аранжировке, но достойно, - дух вещи не испортил.
…В девяносто восьмом Пэйдж с Плантом, позвав Джонса и взяв вместо покойного Бонхэма другого ударника, почти в Zeppelin‘овском составе выпустили альбом «Walking Into Clarksdale».
Очень хороша была первая вещь, - «Shining in The Light», я бы сказал, - классическая Zeppelin‘овская вещь. Вторая, с символичным названием «When The World Was Young» тоже была традиционным Zeppelin‘овским блюзом, вместе с тем чего-то в ней не хватало. Очень красивой была шестая вещь, - «Most High» с любимыми Плантом восточными мотивами. Хорош был и блюз «Wheh I Was A Child», - по названию видно, какая у ребят была ностальгия по «тем временам»!
Но в целом пластинка оставляла впечатление какой-то музыкальной усталости.
…Зато в две тысячи третьем как порадовал двойной сольник Планта «Sixty Six to Timbuktu»! Причем не только вещи предыдущих лет, такие, как «The Dye on The Highway», «Calling to You», «Louie, Louie», но и новые вещи, из которых я особенно бы выделил «Road to the Sun», «Red for Danger». Прослушав эти две пластинки, четко осознаешь, кто был главным в паре Пэйдж - Плант. И не могу обойти молчанием одну из лучших вещей, - «Big Love» с первой пластинки двойника. Написанная еще в восемьдесят третьем, вещь поражает, - как мелодией, так и бережным исполнением. Ну и как всегда великолепен Плант, голос которого выражает одновременно и страдание, и горечь утраты, и надежду на будущее…
Не могу не вспомнить о последователях.
Я имею в виду «Kingdome Come».
Когда я услышал их первый альбом восемьдесят восьмого года, который даже не имел названия, я был поражен и подумал, - вот, наконец, появилась первая группа, играющая в стиле “Led Zeppelin”! Особенно хороша была третья вещь на первой стороне «What Love Can be», - «чистый» Zeppelin‘овский блюз, причем мало того, что солист имел очень высокий вокал, похожий на голос Планта, но он еще и копировал стиль Планта, причем очень похоже. Очень сильной, в Zeppelin‘овском стиле, была и третья вещь на второй стороне, - «Hideway», - энергичная, с хорошим ритмом.
Но с годами ребята, к сожалению, значительно утратили первоначальный Zeppelin‘овский задор, хотя и остались добротной группой.
А закончить рассказ о своих любимцах хотел бы простой банальной фразой, - есть вещи, которые не переплюнешь, как ни старайся.
Да, наверное, и не нужно.
“Led Zeppelin” заслужили этого.