Штушев - Кутушев (дрессировщик пиявок) : Восьмое матра

Не спалось мне больше. Сон ушел, и мне пора подниматься. 8 марта сегодня, я не забыл про праздник. Подарить нужно Светке что- нибудь, только вот что? Цветы? Духи? Банально. Позвоню для начала ей, может в голову что придёт, креативное. По телефону поздравлять не стану, объясню, мол, вечером зайду, всё будет. Надеюсь, к вечеру осенит, что именно подарить.

- Алло, Света, привет. Ты вот сейчас что делаешь? – как- будто я и сам не знаю, что она сейчас делает. Рисует цветными карандашами Российские банкноты достоинством пятьсот рублей. Хотя нет, она же считает себя художником, и деньги, оказывается, не рисует, а пишет.
- Привет, я пишу, верней дописываю двадцать седьмую тысячу – она совсем не хочет искать работу. С утра уже хуйнёй страдает. Зациклилась на сумме в сто тысяч. Уверовала, что когда нарисует двести тысяч пятихаток, работодатели завалят её предложениями.
- Тебе много еще писать, еще 73 тысячи, как раз к 73 годам и закончишь, ога – бороться с ней у меня сил уже не было, если хочет хуйней маяться, пусть. Услышала, что японцы, после сброшенных на них толстяка и малышки, делали бумажных журавликов. Вот пусть бы и журавликов лепила, так нет же, говорит, что журавлики против лучевой болезни помогают, а деньги – они всегда к деньгам. Твои деньги, Света, к десяти годам строгого режима, и меня до кучи, как снабжающего карандашами.
- К 73 годам я уже на пенсии буду, даже раньше – и захихикала. Вы посмотрите какая фифа, на пенсию рассчитывает. За корявое изображение Архангельска на альбомной бумаге. Родом она из Архангельской области, из городка (не помню) с населением в 200 тысяч. Понять её ебанутость можно, но сложно, хотя если б я в Красноярском крае родился, то, может быть тоже, червонцы писал. Что там за жизнь, в этих областях и краях?
- Я сегодня к тебе вечером зайду, расскажу что- нибудь интересное – нахуя, спрашивается, расскажу, все равно слушать не станет. Сначала минет сделает, потом раком встанет, спину прогнёт как пума, о каком рассказе тогда речь?

На мгновение мобильник вырубился. В какой- то момент я подумал, что Свету не увижу больше никогда. Пока трубка молчала, мне показалось, что потерял я нечто ценное, милое сердцу, и даже стал свыкаться с утратой, но наваждение схлынуло, когда Света заговорила вновь.
- Тебя во сколько ждать? Карандаши купишь? – она даже не помнит, какой сегодня день. Я бы мог, конечно, не говорить ей про женский праздник. Я мог купить карандаши, заплатить за её квартиру еще на полгода вперёд, прийти вечером, принести продуктов, как ни в чём ни бывало, и выебать её. Но я привык оказывать внимание, тем паче есть повод.
- Часикам к семи жди, может задержусь, но я приду – честно говоря, прийти хотелось прямо сейчас.

До вечера времени еще пиздец сколько. Наверняка что- нибудь придумаю. Не хочу видеть Свету банальной дурой, получившей букетик тюльпанов и флакончик парфюма. Не достойна она такого «уважения». Меня же она на 23 поздравила. Умолчу, правда, каким образом, но не обычно поздравила, таланта ей в таких делах не занимать. До сих пор долг выплачиваю Ашоту, какому-то. Вот жеж пиздец. Знаю её восемь месяцев, и восемь месяцев я не в своей тарелке. А всему виной любовь, она, коварная.

Не буду описывать, что я делал до вечера, день пролетел, как МИГ – 29 над Ватиканом. Бывал в нескольких местах, встречался с разными людьми, ежеминутно помнил про Свету, и к семи часам поздравление было выстрадано, и как мне казалось, выстрадано от души.

В начале восьмого я позвонил в милицию и сообщил о факте фальшивомонетничества, с указанием адреса Светы, и примерной суммы поддельных пятисотрублёвок. Вызов мой приняли, раздражённо подтвердив его. Я немного скрупулёзен, поэтому мне необходима была констатация факта приёма. Дежурный, сука, нервный, таким самое место в милиции.

Затем поехал к Свете. Вечерний праздничный мегаполис чреват пробками. Двадцатиминутный путь проделал за час. Припарковал авто, и не спеша поднялся на третий этаж. Прислонил ухо к двери, но подозрительного, в плане обыска, не услышал. Позвонил. Позвонил ещё раз, потом еще. Дверь не открыли. Значит всё- таки арестовали.

Еще около часу просидел на ступеньках лестничного проёма, и когда понял, что арестовали на долго, спустился вниз, сел в автомобиль и поехал в милицию.

Дежурный, наверняка, тот самый неуравновешенный психопат, пояснил, что гражданка N задержана на трое суток и предъявил копию протокола: «ГРАЖДАНКА N ВЫПИЛА ЛИТР ВОДКИ, И В СОСТОЯНИИ АЛКОГОЛЬНОГО ОПЬЯНЕНИЯ НАРИСОВАЛА НА АЛЬБОМНОЙ БУМАГЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ ГОРОДА АРХАНГЕЛЬСК В ВИДЕ ПЯТИСОТРУБЛЁВЫХ РОССИЙСКИХ БАНКНОТ В КОЛ- ВЕ 54 ( ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ) ТЫСЯЧИ ШТУК. В ВИДУ БОЛЬШОГО КОЛИЧЕСТВА ВЫПИТОГО БАНКНОТЫ ПОЛУЧИЛИСЬ ЗЕЛЁНОГО ЦВЕТА, ЧТО НЕ ПОДПАДАЕТ ПОД СТАТЬЮ… далее статья за подделку денег, затем следуют подписи понятых, Светина подпись и подпись старшего опергруппы. Какое выразительное литературное творчество РОВД, пиздец.

- За что же тогда задержали? 37 год на дворе чтоли? – не выразить своё недовольство я не мог.
- А пусть посидит и подумает, как карандаши переводить. У меня вон дочка Натаха в третьем классе учиться, никак, блять, стихотворение выучить не может… - больше с дежурным говорить мне было не о чем.

Ну что ж, у меня есть время подумать. Трое суток не так уж и много, но достаточно для принятия верного решения. Жениться мне на Свете или нет. Зелёные пятихатки – это мелочь для дальтоника (ранее я не пояснил, что она дальтоник), а вот если борщ синий, тогда как? Тут надо подумать, хорошенько подумать.