Вел-Икий Тринашкин : «Раб Стакана» или Философия 20-летнего ублюдка; 1985-88 Г.Р. посвящается

Также посвящается:

- заебам моей никчемной жизни;
- моему вечно занятому мега-крутому бизнесмену отцу-обманщику (папа, ты говно, ты это слышишь?);
- разбитым мечтам;
- всем, кто пытался вытереть об меня ноги;
- интернету, в который я каждый день захожу, который люто ненавижу;
- поколению «Детей Индиго»;

А еще это посвящается непреодолимому желанию выебать всю чертову систему. За счет вас, вашими руками. И хуями.

#0. Без названия.

Я сразу же должен признаться, что невменяемо пьян. И далеко не так, как обычно. Нет былого ощущения вседозволенности и эйфории – напротив, тяжесть придавливает к грязной земле. Это – плод пьяного поиска истины. Это – минутная роспись в собственной беспомощности. Тинто Брасс – тоже режиссер, а это – тоже философия. И я не уверен, что показал бы это массам, если бы был трезв. А-а-а, впрочем.

Буду откровенен, не показал бы. Ведь это самое поганое. Однажды. Понять, что ты никчемный неудачник. Уверовать. Это самое поганое – сдаться. Это самое поганое – потерять всякое желание жить дальше. Это самое поганое – расписаться в беспомощности. Это. Погано. И это случилось со мной. А-а-а, впрочем.

Искать силы, чтобы еще что-то найти. Как глупо. Чтобы найти еще что-то такое, чтобы бороться дальше. Как глупо. Мотивации жить – вечный поиск. Глупо и погано.

То, что написано ниже. Это. Ни в коем случае не нытье. И уж даже не смейте меня жалеть. В ответ вы не получите ничего, кроме оскорблений и хамства. Я зверь, игравший в свою игру. Я зверь, я веду звериный образ жизни и так буду жить и дальше. Я зверь, и мне так удобно. Я сам кузнец. Я зверь, и сейчас, по законам жанра, за свои грехи я расплачиваюсь разбитой жизнью.

Я пишу это здесь, пишу это сейчас. Без какой-либо цели помочь, убедить, воспитать. Я пишу это. Мне просто надо этим с кем-то поделиться. Чертов интернет.

И еще кое-что, что имеет отношение к теме. Помнится, герой Бреда Питта в культовом фильме «Бойцовский Клуб» наставляет зрителя, что, цитирую:

«Только потеряв все, мы обретаем истинную свободу».

Чуть раньше, этой же цитатой нас наставлял «гениальный» писатель Чак Паланик в одноименной книге. Точнее – нас наставляли российские переводчики, работавшие с книгой.

Так вот, дорогой Чак. Или, дорогие переводчики. Или, кто-то из ваших знакомых, кто сможет вам это передать. Почему же ты или вы забыл или забыли, что, потеряв надежду, мы перестаем существовать. Вовсе. Зомби черно-белой земли, где черного в разы больше белого. Неправильная шахматная доска, где мат ставится ебучим дулом пистолета.

Сама фраза Паланика великолепна. Она полностью оправдана рабским идиотизмом всех-всех манагеров разных звеньев. Только. Блядь, вот что, парни. «Потеряв все» – это гнилая бытовуха, поганые шмотки и техника, тупые желания показать себя миру на крутом авто, в дорогом костюме, близ роскошной девки. Это - те желания и стили, чьими рабами мы стали. И именно об этом написано в книге. Но цитата переведена

«потеряв все» ... «обретаем свободу» это – гнусная ложь. Пиздеж. Иллюзия.

#IV. Осознание.

Мне 20 лет, и я продукт системы. И я раб стакана, ко всему прочему. Кому-то подставляю щеку, кого-то пугаю звериным оскалом. Это, мать ее, правда. Я такой.

Я не могу объяснить, что именно сегодня произошло. Вроде. Блядь, ну врод же, все текло так, как и всегда. И. Бац. Встаешь с компьютерного кресла, отвязываешься от несуществующего мира. От интернета. Хочешь сходить на кухню, чтобы перекурить. Встаешь. И тут же падаешь. Обратно в кресло, к коему прикован. В ненавистное компьютерное кресло. Легкое головокружение, на глазах висит неприятная зрачкам темнота. Будто маленький щелчок. Будто маленький бах.

Пауза.

И ты чувствуешь, что привет. Ты пришел. Последняя капля. Ты вспоминаешь реальность и тебя рвет на части. Тебе хочется срочно что-то разрушить. Разрушить что-то такое, что кропотливо создавали с любовью. Долго и тщательно. Чью-то судьбу; а лучше - жизнь. Или же проломить чей-то череп. Ты кричишь, словно зверь. Ты разбиваешь кулаки о деревянный стол. В безумии ты молотишь неживой предмет. И радуешься тому, что ты один. Что никого нет сейчас рядом. И тебя отпускает это чувство. Чувство, что ты на дне. Приехал. Пришел. Дополз. Добро пожаловать. И тебе конец.

Гнев уходит, и ты остаешься один на один с пустотой. Она ужасна. Она. Эта проклятая пустота. Нет ничего хуже. Никогда в жизни никто из нас не узнает, чем она наполнена. А самое страшное - ничем. Вокруг ничего может быть только ничего. Она же пустота. Ты смотришь на кулаки, ты думаешь:
- И что это было?

Ты тихо спрашиваешь себя:
- Пиздец, я свихнулся?

Ты бормочешь:
- Что будет дальше?

Ты дошел до ручки.

И становится страшно. Ты знаешь. Ты. Блядь. Знаешь. Единственный способ - вырваться из оков ничего – построить вокруг себя что-то. И ты идешь на запланированный перекур. Вставая, тебя пробирает страх, что это сейчас случится опять. Приступ и пустота. Один на один с тем неизведанным, неизвестным. И ты невольно сознаешься, что мечтаешь о том, чтобы этот перекур оказался последним. Потому что ты знаешь. Ты дошел до ручки.

Ты невольно сознаешься себе, что мечтаешь о том, чтобы это ушло. Прошло. Прямо здесь и прямо сейчас. И ты понимаешь, что есть только один способ, чтобы это ушло.

Ты невольно сознаешься себе, что мечтаешь, чтобы этот перекур оказался самым последним в твоей жизни. Ты идешь и просто куришь. Мечтая, что тебя уебет бомбой. Что начнется война. Или просто ебанутый киллер с крыши дома учудит в тебе сына ниибательски проворовавшегося олигарха. Или, если говорить обо мне, ты сжимаешь в зубах сигарету, наполняя прозрачной сорокоградусной жидкостью граненный стакан. Водка – лекарство. Водка – яд. Водка – что твоя жизнь без нее?

И ты уже ни о чем не мечтаешь, и ничего не осознаешь. Тебе уже просто наплевать, что будет завтра. Ты выпил. Попасть под машину – не самое плохое развитие субботнего вечера. Поп-корна бы хватило.

А потом, вернувшись к точке интернета, тупо вылупляешься в свой монитор. В дебильный плоский монитор. В проводник миров. Сделав это, ты опять остаешься один на один с пустотой. И ты начинаешь думать - дескать, как же так. Дескать, ну все же шло более-менее. Дескать, в чем мог произойти сбой. Дескать, это, правда, сказал я?

Ответов нет, и ты сидишь один на один с пустотой, зависнув в ней.

20 лет, и все плохо. Я продукт системы. Готовый к употреблению. Мечтающий, чтобы все это закончилось. Обремененный лишь обязательствами перед внешним миром. Должный другим людям. Должный много. Тебе не к кому идти, у тебя нет настоящих друзей, а захламлять мозг близких своими ядовитыми мыслями – моветон. Проклятый интернет. Ненавижу.

20 лет, и уже все хуево. А впереди – лишь пустота. Но я хватаюсь за прутья одиноких кустов, растущих внутри глубокой пропасти. Я живой. Слышишь, сука, живой!

III. За карьеру, за жизнь.

Всегда наступит такой день, когда ты понимаешь, что совершил огромную ошибку. Ты поверил человеку, а он вытер об тебя ноги. Этот блядский привкус наеба. Наступит еще ни раз. Я обещаю. Я не ошибаюсь.

Берегись учителей,

не верь им. Можешь делать вид, что веришь, но чтоб по-настоящему… никогда. Берегись учителей.

Они тебе говорят:
- Ну, мальчик. Я узнал, там нет работы для тебя, а тут нет возможностей. Не бойся, бери свое хламье и переезжай к нам. Строй себе жизнь по своему усмотрению, ты все можешь. Начни с нуля, и у тебя будет то, о чем ты только можешь мечтать.

Ты вспоминаешь, что это уже было. Однажды, в самом начале:
- Ну, мальчик. У тебя огромные перспективы. Только начни. С нами. Все у тебя будет. О чем только ты можешь мечтать.

Так все начиналось. А это уже Черт его знает - какой раз. Ты теряешь веру в себя.

Берегитесь учителей. Успешные, старше нас. С семьей, с роскошной квартирой, с фантастически дорогими машиной и дачей. С безупречной репутацией и карьерой. Они светятся и излучают уверенность. Они встречаются с нами, только с нами. Специально прилетают к нам на самолетах или своих авто. Прямо к дому. Вербует в свои ебучие холдинги. Они встречаются специально с нами, только с нами, но всего лишь один раз. Да, еще будет парочка телефонных звонков. Они успешны, они внушают доверие. Им хочется верить, а нам хочется на них походить. Мы верим, и они говорят:
- Ну, мальчик. У тебя будет все.

Берегись учителей. У многих из нас не было по-настоящему хороших отцов. У кого – что, как Бог послал. Мы с вами - молодые парни, родившиеся за пять лет до большого дестроя СССР. До новой эпохи. Мы с вами – молодые парни, чьи отцы - убогие алкаши и наркоманы; или – убитые бандиты; или занятые с утра до ночи бизнесмены; или – быдло серой массы, дурацкие манагеры на кредитных Фордах и Шевроле; или – бросившие нас с матерями мерзавцы, убежавшие на поиски лучшей жизни – такие мерзавцы, о которых мы ничего сейчас не ведаем. Немаленькая часть из нас не знает, что такое хороший отец. Вот мой, к примеру. Лучше бы его и не было. До определенного времени я получал мощную финансовую поддержку. Но не получал уроков жизни, наставлений. Тратя большие и легкие деньги на свой фан, я был уверен, что все сложится тип-топ. Я был уверен, что будет точно так же легко жить до самого экшена, а дальше – я сам буду править свой бал. И что? Что потом. В один из дождливых дней отец сказал мне:
- В твоем возрасте я ездил туда-то, покупал то-то и перепродавал за столько-то. Это был бизнес, и это было во времена нищеты и смуты – во времена подыхающего Советского Союза. А сейчас у тебя есть... У тебя, мой мальчик, столько всего есть - столько возможностей. Ты должен сам себя строить. Давай, сынок, удачи. Пиши-звони, люблю тебя. Если чего, помогу и прикрою.

Спасибо на том. Но лучше бы хорошей жизни не было. По крайне мерее, я бы знал, что меня ждет. Более-менее.

Берегитесь учителей. Они говорят, что наша жизнь сложится, что все пойдет замечательным образом. Мы верим. Мы посылаем все и вся ради их предложений. У нас свой Бог – наш учитель. Он же некоторым – отец. Папа. Мы ведемся и мы попадаем.

А потом мы понимаем, что сделали огромную ошибку. Нельзя было верить. Мы летим вниз. Бездонная пропасть, о которой мы почти ничего не знаем. Почти – значит, что мы знаем только то, что когда-нибудь гигантская пасть на дне пропасти нас сожрет. Захлопнется. Мы целиком и без остатка окажемся в ней. А пока мы слушаем:
- Ну, мальчик. Я узнал, там нет работы для тебя, а тут нет возможностей. Не бойся, бери свое и переезжай к нам. Строй себе жизнь по своему усмотрению, ты все можешь. Начни с нуля, и у тебя будет то, о чем ты только можешь мечтать.

Им невдомек, что созданные тебе условия были таковыми, что в них смог бы выжить лишь Чак Норрис. То есть – один из миллиарда. То есть, на планете Земля таких людей – 6 человек. И все они уже заняты. Им невдомек, что ты бросил все, пойдя за ними. Им невдомек, что ты сам рушишь жизнь, а они тебе помогают это сделать. Они, эти лживые ублюдки, нашли тебя, предложили тебе выгодные для них деньги и поставили работать, закрыв какую-то пустую брешь. Все начиналось таким чудесным образом, о котором ты и не мечтал. Все заканчивается просто и банально. Как хочешь, так и крутись. Штраф – лопатой по спине, не меньше. Или прощай. Им невдомек, они просто говорят:
- Будет все. Делай. Не бойся.

И спаси тебя господь Бог от того, чтобы снова им поверить.

Самое поганое, что мы верим.
Самое мерзкое, что мы начинаем готовиться к падению.
Самое страшное, мы терпим его покорно.

Мы снова летим вниз. Это в худшем случае. В лучшем – смиряемся с тем, что амбициям здесь воплощения нет. Уже который раз. И тешим себя, что только пока.

Мы думаем, что это уже не так страшно. Мы вспоминаем, что у нас все будет, и ждем того самого момента. А потом понимаем, что нам уже много лет. И жизнь пролетела.

Берегитесь учителей. Чем лучше относишься к человеку, тему глубже он может плюнуть тебе в самую душу. А люди плюются не хуже верблюдов. Мама, папа, я – отличная семья, и плевать на остальных.

#II. Раб Стакана.

Мои дни давно делятся на те, когда мне надо за руль и не надо. Во втором случае день начинается со стопки. Коньяк или виски. Чаще – тупо водка, но люблю кофе с бейлисом. Раньше я тешил себя оправданиями, что алкоголь помогает проснуться. Теперь я твердо знаю, я просто не могу жить иначе.

Мои дни давно делятся на те, когда мне надо вставать рано или не надо. Во втором случае день заканчивается попойкой. Бывает, в одиночестве. Пиво и химические коктейли. Или виски. Или коньяк. Или ликер. Или водка. Или вино. Чаще – тупо водка, но люблю виски под покров ночи. Раньше я тешил себя оправданиями, что алкоголь помогает быстрее заснуть. Теперь я твердо знаю, я просто не могу жить иначе.

Это сладкое чувство. Ооо, вот уж да! Первая стопка – она самая лучшая. Первая стопка за день – она формирует твой день. Раньше я пил крепкие напитки из маленьких стопочек, теперь я предпочитаю большие стаканы, залитые до краев. Ты пьешь, но стакан остается заполненным. Ты можешь пить и заниматься своими никчемными делами, но бес внутри тебя сладко шепчет:
- Парень, он еще полон. Занимайся своим мартышкиным трудом. Когда устанешь, подходи к раздаче, стакан будет тебя ждать.

И он ждет. Это сладкое чувство.

Его нельзя ни с чем сравнить. Когда ты чувствуешь, что тебя покрывает. Ооо, вот уж да. Хорошо. Когда то, что бомбит мозг въедливой чепухой про несостоятельность. Когда эта и прочая такая ересь покидает тебя. Уступает место другим мыслям и другим чувствам, но они приносят несуществующие радость и счастье.

Ооо, вот уж да. Его нельзя сравнить с чем-то другим. Тебя покрывает.

Отрицание реальности – болезнь. Но алкоголизм не болезнь. Алкоголь – это самый безвредный проводник, позволяющий прикоснуться к отрицанию реальности, не погружаюсь в нее, обойдя болезнь. И самый любимый. Он же самый дешевый. Алкоголь - самый доступный. Его Величество – законный и разрешенный. Спасибо мудрому государству за то, что я алкоголик. Все же лучше, чем гнить в психушке.

Ооо, вот уж да. Это сладкое чувство.
Когда все это достает, ты идешь к раздаче. Ты можешь пить и заниматься своими никчемными делами. Фишка в том, что тебе будет все равно. Отрицание реальности – болезнь? А может, это – Великая Благодать.

Ооо, вот уж да.
Когда стакан наполнен, ты можешь заниматься своими никчемными делами, и не думать об ужасном.
Раздача – спасение.
Спасибо властям.
Если я перестану, я сойду с ума.
Болезнь.

Ба-бах, мои мозги разлетаются по комнате. Метра на два от того места, где был сделан выстрел. Кровь покрывает стены, а по полу раскиданы осколки черепа. И я где-то там.

Ба-бах, тело ломается под силой тяжести. Полет с 11-го этажа успешно завершен результатом, для которого и был совершен. Кто-то кричит, кто-то плачет. Но я уже где-то там, и мне все равно.

Ба-бах, длинное холодное лезвие кинжала протыкает грудную клетку, разрывая легкие. Я точно знаю, что через пару минут, а если повезет – секунд, буду где-то там.

Ба-бах, сердце бешено стучит. Вот-вот взорвется под передозом наркоты. Всего-то – полтора грамма нагретого хмурого, жгут, введенный баян, и я уже где-то там.

Ооо, вот уж да. Это сладкое чувство. Мне уже все похую.

Мой стакан наполнен, и я не думаю об ужасном.
Я никогда не перестану.

#I. Хренов итог.

Высушен. Выебан. Проветрен.

Выпит до дна, без остатка.

Разбит и разрушен.

Сделан моральным инвалидом.

Готов к тому, чтобы быть сожранным.

Оставшийся только с обязательствами.

Отравлен и зависим.

Один на один с вопросами без ответов. Покусанный пустотой.

20 лет, и все плохо. Я продукт системы. Готовый к употреблению. И идти с этим не к кому. Интернет развращает и убивает. Зачем мне друзья, если у меня под боком сеть. Мой лучший кореш живет в Уфе. Или в Тюмени. Или в Хабаровске. За десять тысяч километров отсюда. Он меня понимает, но я его никогда не видел.

Я пишу это здесь.
Я пишу это сейчас.
Только потому, что мне надо это сделать.

Я живой. Хватаюсь за одинокие прутья. Живой же, блядь! Ж-И-В-О-Й!

#0. Без Названия.

И еще кое-что, что имеет отношение к теме. Помнится, герой Бреда Питта в культовом фильме «Бойцовский Клуб» наставляет зрителя, что, цитирую:

«Только потеряв все, мы обретаем истинную свободу».

Чуть раньше, этой же цитатой нас наставлял гениальный писатель Чак Паланик в одноименной книге. Точнее – нас наставляли российские переводчики, работавшие с книгой. В конечном итоге.

Вы – один из самых успешных и великих лгунов, господин Паланик. А может, вы – самые поганые мелкие лгунишки, господа переводчики.

Потеряв надежду, мы умираем.

То, что написано выше, ни в коем случае не нытье. И уж даже не смейте думать о том, чтобы меня пожалеть. В ответ не получите ничего, кроме оскорблений и хамства. Я не жертва. Я зверь. Я зверь, всего-то игравший в свою игру. Я зверь, но правила моей игры изменены. Пошли на хуй с моего пути. Живой.

Все только начинается, …