Арлекин : говорит и показывает... иммануил cunt

Бесплодный стеклянный стол, обтянутый дорогим сукном пространства, тщательно снивелирован до идеальной горизонтальности. Россыпь маленьких шариков планет нетерпеливо ожидает удара вожделенного кия. И вот – короткий, точный, травмирующий тычок, и шар закатывается в лужу.
Намокнув и вывалявшись в грязи, горный хрусталь приобретает тот землистый коричневый цвет, за который его будут теперь обожать бесчисленные арендаторы, непрерывно плодящиеся и множащиеся, хотя поверхность шара имеет пределы (конечно, их можно расшатать и отодвинуть, ещё больше изгваздывая шарик грязи, чтобы он, подобно снежному кому, рос во все стороны).
Нелепая затея.
Но, как раз поэтому, так оно и происходит: план приводится в исполнение оравой детворы, долгими зимними воскресениями проходивших тренировки по созданию снеговиков через громождение снежных комьев друг на друга (после чего каждый ходил со своим комом на голове...) По такому же принципу предпринят грязевик, и первый шар уже в процессе производства.
Однако сама нелепость этого проекта вскоре заставляет их биться об стенку, освобождая свои отмороженные головы.
Теперь столько грязи предстоит отмыть!
Бегом в душевую!
Правда, общественный бассейн мирового океана уже слит для последующего обновления, сеанс окончен, и поэтому, к сожалению, вода отключена, и душевые кабинки сухо и бессмысленно урчат голосовыми связками водопроводных труб. И шарик вымыть уже негде.
Почему же никто не подумал, что бассейн и душевые связаны в единую систему? Теперь придётся ждать, пока резервуар наполнится новой водой. А тем временем, пересохшие мёртвые души покрываются грязью, текущей с шарика сплошным ручьём, отпечатками ладоней и подошв.
Так что пока делать? Ждать. Продолжать свои пути, идти своими дорогами, только, самое главное, чтобы все шли параллельно, а то опять будет, как в тот раз. Нужно всем вместе, всем в одном направлении.
Глупенькие, всё так же верят старому Евклиду!
Шарик выпнут из зоны внимания на неопределённый срок, до лучших времён. И идут вперёд нестройным строем, но плечом к плечу, по своей собственной прямой, которая отдельная у каждого. Поверили в призрак параллельности прямых. Идите, идите. Кий всевышнего уже вновь вынут из чехла его бескрайней плоти и поднят наизготовку, и в отсутствие шаров он будет протыкать им вас, негодники! Жаль, что вы не сумеете увернуться, ведь вы ещё не живёте своей жизнью, вы ещё плоские, ваши характеры ещё не обрели объём, чтобы вы стали самостоятельными.
Вы вряд ли окажетесь тем эскизом, что висит в рамке под стеклом на стене музея. Скорее, вы будете смяты и выброшены, и грязный шар прокатится по вам, и вы налипните на него, и, отвердев, застынете по форме, превратившись в безликую часть этого папье-маше, начатого ещё вами самими.
А все ваши женщины, ваши матери, на которых вы всегда так полагались, вера, любовь, надежда, задирают свои носы, предательски отказываясь озарить вас благодатью (причём надежда задирает последней, эта самая медлительная мама, а возможно и самая жестокая), но вы ещё настолько непроработаны, что даже не заплачете, когда это произойдёт.
Противоречие между плоскостью и пространством состоит в том, что реальность напрочь лишена объёма, она только набросана в линиях, - но это открытие сделать уже некому.