Мёртвый_Ёжик : Продавец космоса

Паша продавал космос. Чаще, конечно, дарил. Но расплачивались в итоге все. Одни, узрев такой минимум, как Вселенная, заключенная в яблоке, надкусанном Бадхисатвой, завязывали употреблять. Но жить уже в полной гармонии с системой не могли. Другие, в принципе, систему отвергали и заканчивали своё освоение космоса уже Боткинских бараках. В лучшем случае.
Мне же нахуй сдалась и даром такая астрономия. С Павлом у нас был свой симбиоз. Ему нравилось быть гуру и проводником. Мне - наблюдать за идущими с ним и за ним. И ещё, конечно же, моему молодому телу нестерпимо хотелось экзотической пищи в дорогих ресторанах, ночных поездок из шумного клуба на безлюдные пляжи залива. А потом Паша начал стирать себя из системы.
- Покурим?,- приятные модуляции голосом. Модный ди-джей Дима. С горячо любимого молодёжью (особенно провинциальной) радио. Принципиально не запоминаю его сценический псевдоним и признаюсь,что ни разу его не слышала.
- Пожалуйста,-достаю ему сигарету, стыдясь вынимать саму пачку. Я третий месяц курю \"Нашу Приму\" .И уже знаю, что \"Моршанская\" воняет так, как-будто кто-то сблевал, сдох, воскрес, сожрал себя, снова сблевал, а когда подсохло, это завернули в дешевую бумагу и написали \"Прима Моршанская\".
Как ни странно, Диме мои сигареты ужасно нравятся. И в последующие встречи он мне покупает именно эти. А мне грустно. Я ведь не экзольтированная особа со странным вкусом. У меня просто хронически нет денег.
А Паша ещё немного \"подстирает\" себя из этой системы бытия, проспав \"стрелку\" с какими-то авторитетами. Ему смешно.
- Благославите на водку...
- Не могу, сын мой, - батюшка смотрит в глаза Паши. В глазах страждущего и жаждущего тоска и неверие, как у щенка из детской книжки, которого забыли взять на дачу.
- Благославляю на пиво, - слова чудесным образом снова возвращают Павла к вере и солоду.
У Паши запой. Он борется со своими демонами в деревенском приходе, параллельно пытаясь совершить персональное чудо - вдохнуть жизнь в принадлежащее местному батюшке ведро,выпущенное Автопромом. Схема спасения этих двух, мейд ин Раша, отработанна. Каждый вечер тест-драйв. Основательно приняв на грешную и не без греха души, Павел и батюшка гоняют по деревне чертей и селянок. С утра опять благословление.
Через месяц снова начинаются клубы, какие-то не очень красивые модели, молоденькие девушки, думающие, что это и есть шоу-биз. Девушек вместо настоящего угощают толчённым аспирином, они делают опытное лицо и пудрят носик. Всё равно их прёт и так. От своей молодости, глупости и переспектив.
И ещё обязательно 500 рублей мне на телефон. Что бы я \"всегда была на связи\". Забавно. Можно побывать за ночь в трёх клубах, до тошноты наесться в ресторане, куда меня одну бы даже и не впустили. Но запросто может не быть денег и на жетон.
Обычный вечер. Тело под одеялом елозит шершавыми пятками по простыни, робко напоминая о себе и отвлекая от переписки со стеснительным эгсбиционистом.
- Уже готова? Скоро заеду.
Чёрт. Совсем забыла. Тело начинает шуршать активнее, предчувствуя угрозу интиму. Я бегу от одного телефона к другому, путаясь в штанине. Не добежав метра, уже лёжа на полу звоню :\"Да, я собралась\". У меня есть ещё три минуты разобраться в ногах и джинсах.
Встречи с Павлом становились всё менее приближенные к привычной реальности. Да и сам Паша. Харизматичность гуру истончалась, уступая место уже реальной зависимости.
Последняя встреча. На Моховой. Так много места в квартире и так много людей. Приходят, уходят, что-то употребляют, договариваются о проектах. Восточный коричневый ковер.По полу рассыпаны апельсины. В мягком освещении, это выглядит,как учебный натюрморт. Всё цвета сепии. Паша зовет меня зачем-то. Он стоит на коленях и что-то говорит. Я слышу его,но не понимаю. В комнате две маленькие кровати. Крошечное розовое платье на стуле. Игрушки. Это детская. Детей явно в квартире нет. Где они - уже не важно. Мне хочется уйти.
- Бумажки для развлекашки, - Паша, роняет скомканные из кармана деньги. Даёт на такси. Всё равно он тоже понимает,что я больше уже не вернусь. Просит какого-то азиата проводить меня. Я даже не помню, попрощалась ли.
Мы выходим с азиатом во двор. О, питерские дворы. Проходные, арки, колодцы...
- Я умею вызывать ветер, - юноша достает из внутреннего кармана куртки флейту. Куртка - банальный кожзам. Флейта - прекрасная и древняя. Я и азиат. Флейта и ветер.
Порыв ветра выталкивает нас в спину на улицу.
Павел всё- таки стер себя из системы и социума. Одни говорят, что партнёры по бизнесу нашли его и совершили акт содомии. Другие - что Паша обрёл свой рай на земле, где-нибудь в Чуйской долине. Это просто личный коллапс в личном космосе одного человека.
Холодный номер в мотеле, холодная девушка на ресепшене,холодный город, холодная книжка. У героев, по сюжету, при каждом слове вылетает облачко пара. Я здесь что бы что-то понять.
У Харуки Мураками герой рассуждает,что у всего есть вход и выход. Зайти через вход, выйти - через выход. Всё вроде бы просто.
Перед мотелем лес. Я курю в ночь. И думаю, что хорошо бы, что бы это всё -таки оказался \"выход\".