САМкА БОГомола : Самый опасный хищник на земле

11:25  13-03-2008
В Нью-Йоркском зоопарке у клетки с мощными прутьями, где более всего толпится зевак, висит табличка: «САМЫЙ ОПАСНЫЙ ХИЩНИК НА ЗЕМЛЕ». Заглянув в клетку, вы увидите зеркало...

Я обожала лошадей с детства, и так же люто ненавидела ипподромы, цирки и прочие мерзейшие заведения, где их били изысканно шамбарьером - длинным бичом с привязанным жалом, ломали им хребты непомерной нагрузкой, выбивали зубы, унижали, воруя достоинство, заставляя через боль исполнять свои глупые прихоти. Разве есть существо более лицемерное , возомнившее себя по дикой случайности повелителем, реально же неспособное остановить эпидемии и катаклизмы, трусливое и жалкое перед истинной мощью природы? Животное, приписавшее себе право казнить и миловать, причинять боль и разрушать им не созданное. Удивительная самонадеянность и себялюбие .
Персонаж Джонатана Свифта Гулливер попадал в страну гуингмов, там правили лошади- образец благочестия и доброты, в подчинении у них находились йоху- примитивные , похотливые, агрессивные, существа, обожающие гадить, чесаться , обжираться и подчинять.Узнаваемая картина? Я долго размышляла, что за странная аллегория, почему лошади - образчик нравственности, а мерзейшие скоты - люди. Лишь позже, узрев людские пристрастия во всем ярчайшем разнообразии, я уяснила, насколько мягок был писатель.
Человеческий детеныш- существо с больным самомнением и в 90% случаев с изуродованным восприятием мира. Он придумывает сомнительные каноны и спорные правила, заставляя исполнять их не только братьев по разуму, но и свободолюбивых грациозных животных. Куда ему, не познавшему сущность бытия, тягаться с создателем? Как может существо, поработившее себя условностями внешнего мира, одурманившее свой крохотный мозг алкоголем и табаком, не умеющее зачастую родить и воспитать даже достойное потомство, замахиваться на чужую свободу?
Ипподромный рысак живет в среднем четыре года, с разбитыми и переломанными костями, разорванными сухожилиями, захлебывающийся в собственной крови из ноздрей, он будет доживать свой век никому не нужным изуродованным, униженным, использованным инвалидом, его вышвырнут как надоевшую игрушку на помойку, такова благодарность приручившего человека.
Я мечтала о лошадях, но мысль о том, что свободолюбивое животное, будет заперто в маленькой конюшне, меня не грела. Выход и положения был найден моим ангелом-хранителем своеобразный, находясь в Якутии, я отметила невероятное количество лошадей за чертой города, особенно их было много в заповеднике (если его можно так именовать). Подойти к табуну и попытаться погладить даже маленького жеребенка – дело совершенно гиблое, ибо существа своенравны. Единственный человек, которого они признавали - смотритель, ведущий номинальный учет всех животных, якобы оказывающий им ветеринарную помощь, а на самом деле умерщвляющий их после определенного возраста, ибо жеребятина является для якутов такой же естественной пищей, как корова для остальных людей.
Несколько недель я приезжала на облюбованное мной место и, прогуливаясь, часами наблюдала за табуном. Среди светлых лошадей выделялся темно-шоколадный рослый конь, гордый, вспыльчивый, необузданный, мне безумно хотелось подойти и погладить его, но, при малейшем приближении, табун мгновенно срывался с места ...
На мое счастье наступил Ысыах, и я увидела своего фаворита, привязанного, утомленного жаждой и жарой, он устало фыркал и измученно мотал головой, отгоняя мух... Смотритель погрозил мне, дескать, близко не стой – лягнет скотина дикая. Я подошла, взяла стоявшее поодаль пустое ведро и вылила туда пятилитровую флягу воды, конь удивленно посмотрел на меня и начал жадно пить. Окинув деда испепеляющим взглядом, я громогласно заявила, что желаю отвязать скотину и совершить променад, лишь срочный отъезд разрушил мои радужные планы.
Надо ли объяснять, что на следующее утро я снова была в заповеднике.
Перед воротами стоял конь и радостно тряс гривой, может быть, он отгонял мух или завлекал кобылу, но мне сие действо показалось знаменательным, я смело засеменила вперед, застревая шпильками в земле и чертыхаясь. Из сторожки вышел дед и, сощурившись, что-то сказал по-якутски, наверное: «Вот дурная русская девка, лягнет тебя в бок, помрешь, в нем же полтонны веса ”.
Но я знала, конь прекрасно запомнил меня, уж кто кто , а животные в отличии от людей, существа благодарные. Табун привычно сорвался с места, старик показал на коня пальцем, громко крикнув: “Дархан!”. Видно самый строптивый в стаде, но мы не лыком шиты, приехала я с кульком подарков, в коем лежали морковка, яблоки и сахар.
Дархан стоял совершенно спокойно. Преодолев расстояние, я робко протянула коню яблоко, зажмурившись, мне казалось, что своим огромным ртом он непременно откусит всю мою ладонь. Он приблизился к лакомству, шумно втянул носом запах спелого фрукта, и, едва коснувшись моей руки теплыми губами, смачно захрустел. Я окаменела, вот уж не ожидала, что так легко состоится знакомство, спешно вытаскивая из кулька сахар второй рукой, я разглядывала огромные глазищи коня, невероятные, потрясающие, космические. Только когда Дархан фыркнул, я очнулась и поняла, что в анабиозе скормила ему абсолютно все. Виновато разведя руками, пролепетала: «Нет больше, извини ”. Что же делать, сейчас уйдет, эх надо было пакет большой брать, думалось мне, но конь стоял рядом, больше того, он смотрел на меня не менее внимательно, ткнулся мягким носом волосы, понюхал, отошел несколько метров, повернулся и замотал головой, я пошла следом... Забавный вид - впереди важно дефилирует испанским шагом красавец-конь, сзади, застревая в сырой земле шпильками, семенит хрупкая девушка, дед снова вышел из сторожки, уже улыбаясь.
Мы приближались к просторной беседке, я увидела лошадиные холки, ага, знакомство с родственниками, подумалось мне... Лошади шумно возмутились, встали на ноги и вопросительно посмотрели на Дархана. Он тоже шумно фыркнул, замотал головой, поясняя - своя, плохого не сделает. Повисла неловкая пауза, семь пар глаз внимательно меня изучали. Услышав сигнал машины, я поняла, время вышло, пора возвращаться в город, спешно обняв своего любимца, я шепнула на ухо: «Завтра приеду, целый мешок морковки тебе привезу... мытой”.
На следующий день мы с подружкой Маринкой тащили два пакета яблок и морковки. Дархан ждал нас у ворот и радостно ржал. Маришка попятилась:
-Кобыла то бешенная, ты глянь, как копытами бьет, зверье дикое, давай тут все бросим, мало ли чего.
-Кобыла бешенная это ты, особенно во время месячных - деликатно парировала я.
-Ему бы на скачки, а то пустят на колбасу, как всех.
-А скачки лучше? Напихай себе полный рот железа и дергай, пока не порвешь, не защемишь небо и не раздробишь зубы, я буду тебя стегать по бокам, шее, голове, пришпоривать и громко орать тебе в ухо: «Пошла!”
-Да ладно, садисты, по-твоему, все что ли?
-Был такой Де Нестьер. Чтобы пройти обучение у него, новичку на голову надевалась, специально сшитая для человеческой головы уздечка, а в рот вставлялось железо, абсолютно идентичное лошадиному, человека дергали до тех пор, пока эта скотина не осознавала, что управляет лошадью дикая, совершенно невыносимая боль, а не воля слабоумного наездника.
Пока мы спорили, оживленно жестикулируя руками, Дархан с сородичами смачно дожевывал последнее яблоко из мешка. К нам подошел дед, хмуро посмотрел на меня и произнес на плохом русском:
-Балуешь, однако, уедешь, а ему всю зиму только траву есть, к себе приучишь - плохо, скучать будет, маяться, улетишь, не местная ведь, а он к себе с детства никого не подпускал, самый буйный у нас.
- А если я вам буду платить? Уеду, оставлю денег на его содержание, вы ведь все равно тут вместо конюха?
-Хм, денег оставь, пригляжу, - дед заметно повеселел и, посвистывая, ушел в сторожку.
-Мать, ты что? Какой пригляжу? Пропьет ведь все до копейки, хочешь, я буду приезжать кормить, пока тебя не будет?- сказала Маринка озабоченно.
-Знаю, что пропьет, только пока денег давать буду, он его не убьет, это факт, да и твои приезды не помешают, ладно, решим, чего горевать - пол-лета впереди...
Потом я приезжала одна. Дархан, мчался ко мне уже не от ворот, а по дороге, яблоки и морковку ел не всегда, чаще мы просто гуляли, я привозила с собой книжки, плеер, чтоб остаться на весь день.
У вас когда-нибудь был друг,не способный предать, не гипотетически, а биохимически, не способный сказать про вас худо, сплетничать, осуждать, прекословить, понимающий вас без слов, преданный и удивительно чистый? У меня такой друг был... Дискотеки, рестораны, кинотеатры, выставки и концерты надоели до рвоты, я наслаждалась тишиной, девственно чистой природой и обществом самого мудрого существа на земле. Только ему я могла рассказать все, что меня гложет, все переживания и страхи, обиды и горести, совершенно не таясь, а он молча смотрел на меня влажными карими глазами и понимающе кивал. Я читала Дархану книги, а он просто лежал рядом, как маленький котенок, когда я пела, он выделывал совершенно невероятные па, мы бегали как сумасшедшие вместе по полю, хотя мое улиточное передвижение наверно дико его забавляло. Каждый раз, провожая меня до ворот, он клал мне свою массивную голову на плечо и шумно вздыхал, словно говоря: « Завтра то приезжай пораньше”, целовал меня теплыми губами в щеку и мотал головой.
Наступил срок отъезда, я примчалась с гостинцами, Дархан как обычно выбежал мне навстречу, он даже не взглянул на мешок, словно знал, у нас только двадцать минут, подошел ко мне, положил голову на плечо и замер,он прощался, если бы только знать, что это наше последнее свидание, разве бы я улетела? Он словно прижался и, грустно вздохнув, чуть отошел, поцеловал меня. Был дождь, может быть мне показалось, а может быть я увидела слезы, сама я ревела бесшумно, закусив губу, чтоб водитель не счел меня слабохарактерной соплячкой. Вышел старик, я передала ему конверт с деньгами, пояснив, что приеду через три месяца. Он уверил меня, что конь получит надлежащий уход и питание, ни о каком забое речи быть не могло. Оглянувшись, я поняла - Дархан ушел, не желая доставлять мне лишние неудобства, времени не осталось вовсе, мы опаздывали на рейс, спешно вскочив в машину, мы помчались в аэропорт.
Не было дня, чтоб я не думала о своем любимце, нехорошее предчувствие поселилось в моей душе, тревожные сны беспокоили по ночам. Как передать ему весточку, Маришка в отъезде, у старика даже мобильника нет, да и какая там связь? Так протекло три месяца ...Наконец-то мы приземлились в Якутске.
-Андрей ты знаешь куда!- крикнула я, залетев в машину с самолета.
- Так может сначала до...
-Андреееееей!- зарычала я, прижимая пакет с московскими яблоками и морковкой.
Мы мчались как сумасшедшие, а мне казалось, что ползем черепашьим шагом, у меня бешено колотилось сердце, я представляла, как брошусь Дархану на шею, прижмусь и разревусь совершенно по-детски.
Вот заветный поворот, канава, съезд на мост, ворота , его нет, ничего ничего, забыл , просто отвык, сейчас я выйду и крикну, примчится мгновенно. Запинаясь, я выбежала из машины, путаясь в пальто, побежала по снегу, крича как можно громче: «Дархаан!!!”. Никого, спит, может быть или невеста, да, да, да определенно у такого красавца должна появиться невеста и они просто где-то загулялись, дело молодое, я крикнула еще громче... Тишина... Ерунда- дед его увел в другое место, я открыла калитку сторожки, старик окинул меня мутным взглядом:
-Приееехала.
-Ага, а где мой конь?
-Моой, видали,- дед хмыкнул и замолчал.
-Ну, как он тут без меня, маялся, скучал, что кушал, похудел, невесту, наверно, завел белогривую?- Я тараторила как сорока, прекрасно осознав все, и не желая слышать страшный ответ старика.
- Дархана, убили.
Я рухнула на лавку без сознания, очнулась от мерзкого запаха перегара деда и его причитаний:
- Городская, слабая, вот от того и мрете у себя там как мухи- нервы у вас к черту!
- Кто?- все что я смогла промямлить, пытаясь встать на ватные ноги.
-Охотники пьяные, не знаю с какого улуса, приехали сюда с девками, и открыли пальбу по всему табуну, Дархану больше всего досталось, да он и не укрывался, сам к ним подбежал, то ли кобыл спасал, то ли не верил, что ты вернешься, тосковал шипка, говорил тебе, дикого коня к людям приучать дело гиблое...
Я, не дослушав, вышла из сторожки и пошла к нашей беседке.Пусто, только в углу валялась изуродованная снегом и грязью книга, которую я позабыла тут до отъезда, страницы слиплись, буквы было невозможно различить, но алая пластмассовая закладка открылась на странице истории, которую я знала наизусть, это была наша с Дарханом любимая притча, я села на снег и начала читать по памяти вслух:
-В двенадцатом веке племена Джурджини перебили весь китайский монастырь и ослепили его настоятель Юэфея, для смеха вырезав глаза старому монастырскому коню. Их отправили скитаться по снежным окраинам. Юэфей не мог ездить верхом, он просто брел рядом, постигая бесконечную доброту лошади.
На пятнадцатый день скитаний путь слепцам преградила богиня Гуань Инь. Боги дали ей с собой исцеленные на небесах глаза даосского мудреца, наполненные великой мудростью и великой добротой, строго наказав вернуть их Юэфею. Она, решила пошутить и предложила Юэфею: «Вас двое" - сказала она - "одному из вас я могу вернуть возможность видеть мир. Выбирай, если будешь выбирать".
"Мир должен видеть тот, кто понимает его правильно. Верни глаза старому коню" - ответил богине даоский отшельник.