Четырехпалый черепах : Дебилы на турбазе

Значит вздумалось нам группой отправиться за город на празднование великого и беспощадного дня студента. Расположились мы на некой турбазе «Большие подзаборники». Как говорил великий драматург Задорнов: «Зря они это сделали!». Смею согласиться с данным писакой.
А начиналось все вроде мирно. Собрав пару-тройку трусов-носок и прочего нужного - ненужного хлама, я ожидал автобус тихонько покуривая у корпуса. Зайдя в этот замызганный ПАЗ, у которого еще дедушка Ленин бомбил свои апрельские тезисы, я сел на галерку. Там веселье началось уже без меня. Под энергичный звон бутылок полупьяные одногруппники задвигали тосты: «За день студента, ёбт!». Брякнув свое: «Чтоб х** стоял и чтобы пьянство без похмелья!», я опрокинул пару-тройку рюмок.
И вот мы на месте. Картина открылась зашибенная: задрипанные трехэтажные корпуса с надписями вроде «Краснодарский быдларь – чемпион!», «Ленка – шалава», «Акакий Шмыгин – чувырло». В виде отголосков пионерского прошлого на нас уныло посматривали беседки – качельки и прочие атрибуты весёлого коммунистического прошлого. Отдыхать нам в этой обители предстояло три дня и три ночи.
Есть у нас такой парнишка – эстет в группе. Павлом звать. В курилке любит пообсуждать произведения Бальзака, сравнивает граффити с картинами Шишкина и Серова, пишет научную критику на креативы с udaff.com, в общем такой пай-мальчик-ботан. Как подсказали мне девченки, он страшно втрескался в одну оторву из нашей группы. Чтобы развлечь себя и окружающих мы решили лихо на этом сыграть.
Естественно, как все нормальные студенты, мы закупили сорокоградусной жидкости в приличных количествах – в общем все довольно обыденно, но у нас появилась идейка – по пьяни свести этого самого Павла с Юлей (так девку зовут). А чтоб самим поржать над этим чудо - зрелищем было решено себе в бутылку вместо калдырки налить обыкновенную воду, нашему же товарищу наливать только водку (он почти не пьет).
Все шло замечательно – Павел пил, пил и дошел до состояния «месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит». Юля по - тихоньку подсаживается к нему, вешая ему на уши различного рода похабные комплименты, уламывая на танец (распиздяй не умеет танцевать), Павел с нагретыми ушами вышел в центр комнаты и начал изображать движение, сем-то напомнившие мне пьяные танцы людей с ограниченными физическими возможностями из психбольницы №7, что возле Чернобыля. Юлька начала раздеваться, чем привела нашего ловеласа в состояние «мне всё пох**, я сделан из мяса», и этот любовник начал читать ей стихи из раннего Есенина. От неожиданности я даже рыгнул, а девка поняла, что клиент готов и сказала фразу, которая и сыграла главную роль в том вечере: «Пашуль, а ты можешь сделать для меня кое-что, ну пожааааалуйста!». Так как яйца «Пашули» уже тянули его к полу, он был готов пойти на все. А Юлька-стерва стал наряжать нашего героя – любовника в то, что нашла в старой кладовке времен Леонида Ильича Брежнева.
В результате перед нами предстала следующая картина: Павел стоял в коридоре на лыжах Крыжопольского лыжного завода имени Владимира Ильича Палки, причем одна из них имела несколько поломанный вид, дедушкиных семейниках «75 лет Советскому хоккею», и зеленой военной шапке, вещая при этом на весь коридор: «Шаганэ, ты моя, Шаганэ!». Услыхав этот бешеный вопль мартовского котяры прибежала замдекана. Когда она увидела своего любимого отличника в таком состоянии, ее лицо приобрело выражения кота, который насрал на белый палас и тихо ждал своей участи в лице тапка по наглой рыжей морде.
После всех передряг с руководством, подробности которых мы опустим (так, на всякий случай), мы пошли спать. Наутро Павел встал, надел шапку, и тут же послышался дикий ржач Юльки, оказывается, этот осел ночью наблевал в лежашую на полу шапку и , естественно, забыл про это. Когда я увидел его облеванные волосы, я только и успел сказать: «ужоснах», пред тем, как свалиться на пол в гомерическом хохоте.