Хуесос-Ворюга. : Письмо Луции

Письмо к Луции.

Здравствуй, Луция. Ты верно удивилась
Тому, что не писал тебе так долго,
Слышал - ныне ты святая, и «крестилась»
в бога (не пойму, какого толка).

Мудрено ли. Рим большая шлюха,
В прочем и его грызут сомненья-
Выбирать клиента с «нищим духом»,
Все ровно, что нищего еврея.

В тех краях нет тени и без лавров
Хлюпкие мужи на тощих шеях,
В прочем, что-то есть и от кентавра,
Да гетеры чуточку дешевле.

Что уж там. Молитесь. Все спокойно,
Лес кругом еловый, звери, хляби,
На границе уйма легионов,
Луция, плебеи – ну да ладно.

Смерть не переборлива, а в прочем
Должно чтить солдату «львицу» Марса,
Храм ее обходится дороже,
Только жертва будет не напрасна.

Рим не без войны. Мечи/распятья-
Схожи в целом, лишь эффект обратный,
Я не спорю - люди в чем-то братья,-
Только, Луция, надежда вся на латы.

Как там Марк Аврелий? Пишет книги?
Сыновья поди уж петушатся.
Ах, столица! Вечные интриги,
Не поймешь с кем и когда сношаться!

Помнится мне в термах Каракаллы,
Где не встретишь заурядной бляди,
Пил вино, потел, махал устало
Норовящим подобраться сзади.

Размышлял о Цезаре, о долге,
О империи с орлиною личиной:
Что же я теперь в твоем потоке,
Рим развратный, Рим не излечимый?

Говорят, величью есть пределы,
В ком то веке все подобно вазе.
Миновав черту-гниенье тела
С головы начнется. Может разум

От того покинул это место?
Седина все гуще, песня громче;
Больше, выше - поднимайся тесто,
Как подпорка неподъемной ночи.

Вот и я, стыжусь теперь Геракла,
Подо мной не так спокойна лошадь.
Жаль, что ты умеешь только плакать,
Луция, ссылаясь на ничтожность.