Антон Тополев : Зубило

Жирное солнце пряталось за небо, и Григорий раздумывал стоя у камина. Мысли путались, он старался не смотреть назад – тело бабушки с вилами в спине вызывало у него нервный смех и страх. Шорох с соседней комнаты заставил его вздрогнуть. Он напрягся, и правая рука задергалась в нервном тике. Начала сдавать нижняя губа и правая часть лица. Черт! Всего лишь кот…

Он громко рассмеялся всем диапазоном глотки. Медленно подошел к коту, наклонился и начал поглаживать дергающейся рукой. Это всегда успокаивало Григория. Разве его вина, что бабушка выгнала кота, и припадок не проходил? Чертов псих! Конечно, он переборщил. Но это было неосознанно! Ладно, уже темно, нужно заканчивать с самооправданием и думать, как избавиться от трупа.

Вилы монументально возвышались над посиневшим телом старушки, и Гриша заметил за собой, что любуется своим проектом, словно архитектор. Руку попустило, он вытянул её перед собой и улыбнулся. «- Вжжж-ж-ж-ж-ы-ы»,- рассекая воздух ладонью рука, словно самолет, врезалась в черенок торгового центра, фундамент которого начинался с позвонка Марии Федоровны. Центр всемирной торговли зашатался, но выдержал.

Кот заинтересовано терся о бабушку, не подозревая, что его мисочка в углу навсегда останется пустой. Внук уперся ногой в окоченевший копчик и резко выдернул приклеившееся засохшей кровью орудие труда. Раздался хлопок-взрыв-звон, кот с режущим мозг визгом вскочил на комод. Изувеченая люстра погрузила недавнюю гладиаторскую арену во мрак. Почтальйон, въехавший на велосипеде с просунутой под раму ногой, был встречен Гришей, словно греческой фалангой.

Два трупа. Это уже серьезно. Пора складывать шахматы. Времени доставать закатившуюся под кровать пешку нет. Гриша достал с кармана зубило и поставил на клетку f3. Развернувшись, сделал сальто через себя и приземлился головой на сверкающее острие.